За скоморохами двигалась толпа, смеясь, выкрикивая, бросая затейникам в торбы кто кусок пирога, кто сладкий коржик, кто горсть орехов, а кто и мелкую монету, и этим еще больше поощряли их к представлениям.

Какой-то толстяк больно наступил Путяте на ногу, и у того сразу же пропало желание смотреть на скоморохов.

- Пойдем, - потянул он Векшу с торжища.

- А может, вернемся в оружейный ряд? - несмело спросил Векша.

- Да ну его! - сморщился Путята.- Не хочу, а то еще и голову оттопчут.И вдруг его осенило: - Что, может, и тебя уже приворожили черные брови да карие очи?..

Векша смутился, потому что Путята разгадал его мысли, - ему и впрямь хотелось еще поглядеть на девушку-красавицу.

- Эх, то все впустую, - махнул рукой Путята.- Давай лучше пойдем на Киеву [гора, на которой, по летописной легенде, поселился Кий, один из трех братьев, основателей-строителей города Киева] гору. Там княжий терем поглядишь.

Они прошли несколько улиц, вскарабкались по крутому спуску на гору, окопанную глубоким рвом и обнесенную двумя рядами острых кольев по валу. Сразу же за валом поднималась сложенная из толстенных бревен стена с несколькими башнями и воротами.

- О, да отсюда можно полсвета увидеть! - воскликнул Векша в восхищении.

Пройдя по мосту через ров, миновав ворота, на которых стояли вои и беспрепятственно пропускали туда и оттуда людей, они оказались на просторном дворе. Посреди двора на холме возвышалось рубленое деревянное строение. Хижина не хижина, башня не башня.

- Что это? - спросил Векша.- Лихих людей держат? Рассказывали, что за непослушание князю и боярам, за разбой, воровство в Киеве запирают в какие-то порубы [тюрьмы].

Путята фыркнул:

- Наоборот, того, кто от них защищает.

- Кого же это, князя? - удивился.

- Перуна! [главный бог у славян-язычников, бог молнии и грома] - Неужели это Перуново капище?

Векша не раз слышал от односельчан, что в Киеве в княжьем дворе есть капище с Перуном. В нем киевляне освящают на княжество новых князей, присягают чужеземцам на верность - не нарушать договоров, которые с ними заключили.

Путята подтвердил:

- Это еще Киево капище. Тут князья с воеводами да боярами клятву дают чужеземцам в верности. Кладут перед Перуном мечи и другое ратное снаряжение и присягают. Наши Перуну, а ге - своим богам. Ромеи [римляне, византийцы] привозят с собой своего бога. У них он нарисованный. А теперь у них на Подоле свое капище. Только называют его церковью святого Ильи. Ну и коварные же эти ромеи! Уже кое-кого из наших переманили верить в ихнего бога. Кого хитростью, кого подкупом, а кого уговорами...

- А нас к Перуну пустят? - прервал Путяту Векша.

- А чего же не пустить? Пойдем, покажу.

Дверь в капище была отворена. Путята, а за ним и Векша сняли шапки, переступили порог.

Увидев Перуна, Векша даже отшатнулся - таким был грозным и величественным бог молнии и грома. Он стоял железными ногами на каменном столе, длинные усы его вились-извивались, как молнии, а большие уши из турьих рогов были подобны трубам. Но более всего поразили Векшу проницательные, гневные, пылающие глаза Перуна и громоподобные звуки, раздававшиеся все время под круглым сводом.

И в этом капище, как и в торжищном, возле глиняного столба-жертвенника похаживал старый волхв.

Когда они вышли, Путята сказал, что слышал от одного деда, отчего у Перуна такие глаза и голос. Оказывается, глаза у него из красноватого переливающегося камня, который пламенеет от масляного светильника, горящего в огромной голове. А звуки те - совсем не гром. То гудит порожняя Перунова голова, когда волхв ходит в чревиях [обувь, похожая на ботинки] на деревянной подошве по гладкому полу.

За капищем стояло несколько высоких строений.

- А что это - я уже догадался, - сказал Векша.- Княжий терем. Да?

- Угадал.

- Давай подойдем поближе, поглядим, - попросил Векша.

- А меда-солодушки не хочешь? Сегодня перед походом Игорь-князь расщедрился, гулянье устраивает для горожан. Слышишь, как там наяривают? - кивнул Путята в сторону площади, где людей было не меньше, чем на торжище.Можно и выпить на дармовщину, и сплясать.

- Потом. А сейчас пойдем терем поглядим.

Пошли к терему.

- Кто там? - кивнул Векша на открытые окна в верхней пристройке княжеского терема, откуда доносились женское пение и смех.

- Жена князя Ольга да ее челядницы веселятся.

- Неужели их у нее столько?

- И не сосчитать! Что кур в курятнике.

- А зачем? - не мог постичь Векша.- Что они там делают?

- Работа всегда найдется! Шьют уборы для княгини, одевают ее, веселят, есть подают.

- Разве она сама не может? Она же, верно, не калека?

- Такое скажешь - калека! - усмехнулся Путята.- Ясное дело - не калека. Княгиня! Вот кто она. Понятно? Ну, а теперь пойдем попробуем меду, - потянул Векшу к толпе.

- Что-то не хочется мне меду, - сказал Векша, когда подошли к гульбищу.- Может, лучше послушаем дудариков?

- Иди слушай: я тебя найду, - согласился Путята и заспешил к кадкам с хмельным напитком, вокруг которых толпились простолюдины.

Векша протолкался к помосту, на котором дударики что было силы дули в длинные рожки-дудки, несколько человек били в бубны, а вокруг них, подбрасывая вверх шапки, подпрыгивали захмелевшие плясуны.

Путята не задержался, вскоре отыскал Векшу. Был злой, насупленный: меду ему не досталось, кадки были пусты.

 Если бы Путята не дергал Векшу за рукав, тот, пожалуй, до глубокой ночи проторчал бы на княжеском дворе - так весело было ему на том гульбище.

- Да хватит тебе, домой пора, - уговаривал Путята.- Ночь уже, хозяин рассердится.

- Ну, ладно уж, пойдем, - наконец поддался Векша.

Выбрались из толпы, вышли за ворота и направились по крутому спуску вниз. Вдруг в стороне в темном переулке раздался отчаянный женский крик.

- Стой!..- остановился Векша.

- Душат кого-то...- прошептал Путята, пугливо хватая Векшу за рукав.Бежим!

- Ты что? - отшатнулся от него Векша.- Защитить надо!

- Бежим, говорю, да побыстрее, прибить могут...

- Странно у вас! У нас разве что зверя остерегаются о такую пору...

Крик снова повторился и оборвался. Векша метнулся в узкий проулок. Там двое ратных людей тащили за руки девицу, третий сзади набрасывал ей на голову корзно [накидка, которую носили знатные люди в Киевской Руси]. Девушка сопротивлялась, пыталась вырваться, но они держали ее крепко.

Векша выдернул из ограды кол и, выкрикивая во весь голос охотничье: "Аго-о!.. Аго-о!..", бросился к нападающим.

Где-то позади кричал Путята:

- Ве-екша! Ве-екша-а!..

Услышав эти крики, ратные, видно, подумали, что за ними гонится много людей. Двое из них испугались и шмыгнули за ограду, а третий отпустил девушку и от неожиданности застыл на месте.

Векша с разгона ткнул его колом. Тот покачнулся, но на ногах устоял. Когда же Векша налетел на него во второй раз, ратный замахнулся мечом. Векша ударил его по руке, меч слегка зацепил плечо и упал на землю.

- Бежим! - выдохнула девушка и со всех ног побежала переулком.

Векша махнул за нею. Возле одного из дворов девушка остановилась и принялась неистово колотить кулаками в ворота. Загремел засов, приоткрылась дверца. Девушка, теряя сознание, упала на руки открывшему мужчине... Пока Векша задвигал засов, мужчина отнес девушку в дом. Векша постоял, прислушался, нет ли погони, и тоже пошел в дом. Как же он удивился, когда узнал в хозяине того худющего стрельника, которого видел сегодня на торжище! А девушка?.. Да это же дочь его, Яна!..

Отец укладывал девушку на лавку, напуганная мать кропила ей лицо водой. Яна открыла глаза и разразилась плачем.

- Да что случилось? - сурово глянул стрельник на Векшу. Векша рассказал, что произошло.

- Это те подлые чужаки, варяги! - вскипел стрельник.- Чтоб их кости волки растащили!.. Мало того, что народ объедают, так еще и позор чинят...