- Серега, а что за фигня эта эмпатия? - как-то спросил Саныч. - Светлана сказала, что у меня она есть. Я что немного экстрасенс?

   - Саныч, я не специалист в этих делах, - попытался отделаться я. - Но в силу своих скромных познаний эмпатия - это из области чувств, а экстрасенсорика - это что-то всеобъемлющее, относящееся к необычным для "нормального" человека свойствам организма.

   - Сергей, ты мозг-то мне не пудри, - бурчал Саныч. - я экстрасенс или нет?

   - Саныч, для особо одаренных повторяю еще раз, - сказал я. - Я не являюсь специалистом в таких вопросах, спроси Светлану. Для упрощения скажем так. Экстрасенсорика - это, грубо говоря, физические свойства мозга или организма. Эмпатия - это психологическое понятие, то есть какое-то из свойств твоей психики.

   - Нет, ну ты плетешь, Серега, - не унимался Саныч. - Психика к мозгам не относится что ли?

   - Светлана! - взмолился я. - Поясни ты тугодуму разницу между невропатологом и психиатром!

   - То, что я назвала "эмпатия", - отозвалась Светлана, - не совсем психологический термин земной науки психологии. Мне пришлось употребить наиболее близкий по смыслу термин языка, понятный вам. В употребляемом мной понятии, "эмпатия" - это термин, определяющий способность носителя разума (в случае человека - это мозг) и психики (то есть проявлений высшей мозговой деятельности) подчиниться, раствориться, объединиться с вселенной, ощутить ее желания, информационные потоки. Для простоты это - способность в нашем случае человека высказать вселенной свое желание, почувствовав, что она хотела бы сказать на него в ответ. Я все же не смогу точно описать, у земной науки пока нет таких понятий.

   - Кто-нибудь может конкретно ответить на интересующий меня вопрос? - взмолился Саныч.

   - Саныч, ты - не экстрасенс, - ответил я. - Ты - экстрасекс, специализирующийся на выставлении мозгов нормальным разумным.

   - Саныч, твои экстрасенсорные способности в том смысле слова, какой в него вкладывают земляне, очень невелики, - ответила Светлана. - Психика землян очень устойчива, скорее всего, из-за этого и способности к "эмпатии" в моем понимании у землян весьма скромны.

   - Светлана, прости за демагогию, но разве для пилота не важно чувствовать точку выхода в многомерности? - спросил я.

   - Сергей, в случае пилота работает скорее критерий, который земными терминами можно назвать "интуиция", - ответила Светлана.

   - Свет, "Содружество" звучит как-то сильно по-земному, оно действительно так переводится? - спросил я. - Раз уж у нас вечер вопросов и ответов, просвети, пожалуйста.

   - Это самое простое и близкое по значениею земное понятие, - отозвалась Светлана. - Как я поняла, для вас в данный момент это большого значения не имеет. Хотите прослушать лекцию по правовому устройству структуры миров, которую я назвала "Содружеством"?

   - Нет, спасибо! - взмолился Саныч. - Как-нибудь потом. Через месяц. Может, через год...

   *****

   Поскольку мои симбы адаптировались раньше, то и тренировками по их боевому применению первым занялся опять же я. Тренером моим стала, естественно, Светлана, привлекая изредка в виде подручных средств одного-двух ремонтно-охранных юнита, которых мы с Санычем окрестили "киборги". Принципиально ничего непрогнозируемого лично для меня в таких тренировках не было. Особое же место отводилось тренировкам в условиях невесомости, пониженной и повышенной гравитации, как финальный аккорд стали случаться тренировки в условиях меняющейся гравитации. На мой удивленный вопрос, где же такие условия могут встречаться, Светлана дала лаконичный ответ: "На гибнущем корабле". По ходу дела Светлана предложила заняться программой рукопашного боя. Начали мы практически с самых азов, но при этом среди моих будущих спарринг партнеров планировались далеко не одни только гуманоиды. Вопреки моему интересу и желанию, занятия шли тяжело. Большим подспорьем оказалась голограмма, которую создавала Светлана. Зачастую, изучая какое-то новое движения, я втискивался в построенную голограмму и пытался воспроизвести его вместе с ней, потом просматривая получившийся результат. И хоть успехов было не слишком много, занятия мне нравились. Наверное, я в такие моменты чувствовал некою свою причастность к кагорте крутых мужиков. Как-то, наблюдая за мной, Светлана сделала вывод: "Толку мало, хотя поможет самостоятельно поддерживать физическую форму". Позднее я узнал у Светланы, что форму киборга можно легко изменить. Так у меня появился спарринг партнер, которым стал "перегнутый" то в иноземь махровую, то в более-менее привычного гуманоида корабельный киборг. Занятия стали значительно интереснее, и даже услышав от Светланы про бестолковость мероприятия, я его не бросил. Мне просто было приятно иногда поразмяться, вновь ощущая свое переделанное тело.

   Поход к базе было решено начать через тридцать дней после вступления в силу всех симбов Саныча. Месяц на тренировку во владении симбами, конечно, немного, но азы постичь хватит. Совершенства же в этом, как и в другом деле можно искать всю оставшуюся жизнь. За это время, прошедшее в основном в тренировках мы несколько раз посещали Землю и в частности родной город Саныча. Посещения эти ничего особенно приятного, к слову говоря, не принесли и были нужны нам, как некие выходные дни, дававшие скорее моральный отдых. Ни я, ни Саныч не покидали Землю надолго, но лично у меня где-то глубоко в душе уже проклевывался легкий холодок по поводу предстоящего путешествия в глубины космической пустоты. Это был не страх, а некое предчувствие долгого расставания.

   По информации Светланы баз КСС в нашем рукаве галактики было мало, ближайшая находилась в системе звезды с кучей букв и цифр, запомнить я их мог легко, но толку в этом никакого не было. Со Светланой мы сразу договорились не путаться с земными названиями созвездий, тем более, что с Земли все видно подругому, нежели из центра. База имела регистрационный номер КСС-158942-ИФ-"Берт", для нас просто "Берт". Наша новая подруга сказала, что это малая исследовательская станция, но на ней может быть связь с "центром". В этом случае информация будет доставлена, и на подтверждение полномочий много времени не уйдет. Расстояние до станции исчислялось так же в специфических мерах - 9,8 МББ.

   МББ расшифровывалось как многомерный бросок "Блазза". Было названо в честь первого перехода через многомерность корабля "Блазз". Единица измерения как раз имела величину первого броска через многомерность. Параметры многомерности, по которым был совершен тот первый переход, были на тот момент признаны универсальными и единственно возможными для бросков на заре полетов. Совокупность тех параметров была названа "гиперпространством". Позднее были открыты организмы, дающие возможность кроить многомерность как угодно разуму. В приблизительном переводе на привычные для землян понятия, один МББ был равен примерно 1,7 светового года.

   Следующей по удаленности была большая исследовательская станция КСС-БИС-18552-ГК-"Зульсс", удаленность от "Берты" составляла 4,3 МББ. Дальше находилась первая военная база с полным набором фаршировки ОБ-КСС-58933, название переводилось на мой родной язык как "Эталон - 12". Расстояние от "Зульсса" указывалось в 5,2 МББ.

   Итак, "Берт" - "Зульсс" - "Эталон-12", по мнению Светланы, последнюю разрушить было чрезвычайно сложно. Дальше загадывать мы просто не стали. По словам нашей временной наставницы даже успешное достижение любой из указанных баз и связь с центральными мирами могло считаться удачным окончанием нашей миссии. На мой вопрос, почему сразу не пойти к "Эталон-12" Светлана сказала, что это нецелесообразно даже не столько ввиду большого расстояния, сколько из-за неудобства самого прыжка. Дистанции между "Берт" - "Зульсс" - "Эталон-12" были равны одному прыжку через разные, но хорошо просчитанные и часто употребляемые слои многомерности. Путь к "Берт" от нас можно было легко рассчитать в один прыжок и вычислить подходящую многомерность с погрешностью выхода из нее в пределах хода межзвездных двигателей. К сожалению, для счисления нужны не столько способности МИ к вычислениям, сколько интуиция пилота. Имеющийся же в данный момент на борту пилот имел нулевую практику в такого рода делах. По этой причине Светлана считала, что нам стоило совершить два прыжка, по легким слоям многомерности для приобретения опыта и возможностью точно скорректироваться.