После этих слов вперед выступил военный трибун Секст Милон и обвинил Бельга в потакании преступным настроениям, могущим привести к большой беде:

— Слишком рано Луций, ты посчитал, что мы добились окончательной победы. Флавий Цельс окружен, но это еще ничего не значит, ведь часто случается так, что раненый зверь оказывается вдвойне опаснее, чем здоровый. Скрываясь, он преследует охотника, гордого собой, и беспощадно поражает последнего, становящегося в одночасье жертвой.

— Не тебе, Секст, обвинять меня в пренебрежении обязанностями командующего, — отвечал ему Луций Бельг, — но я последую твоему разумному совету. Поэтому, чтобы не случилось беды, я передаю тебе под командование когорту, охраняющую подходы к мосту. Если ты решишь, что этого количества солдат недостаточно для обеспечения нашей безопасности, то можешь взять столько людей, сколько сочтёшь нужным. И знай, что судьба войска отныне в твоих руках, — сухо закончил разговор командующий.

…Лихорадочное состояние духа, в котором находился Цельс, и его горячечная энергия, казалось, заразила всех, пребывавших рядом с ним, питала их волю и придавала силы уставшим. Стремясь ускорить передвижение, он приказал бросить обозы и оставить всех раненых и больных. В конце дневного перехода он дал воинам всего несколько часов отдыха и повел армию дальше.

К утру войско вышло к Ястребиному мосту, и здесь был устроен длительный привал. Находясь в опасной близости от неприятеля, Цельс распорядился соблюдать предельную осторожность. Вперед были выслана разведка, которая вскоре доложила, что противник ведёт себя крайне неосмотрительно, пренебрегая мерами безопасности. Выслушав разведчиков, Марк Флавий решил воспользоваться небрежностью, допущенной валерианцами. Для того, чтобы незаметно захватить мост, он придумал следующую хитрость. Ночью реку переплыли несколько воинов, сумевших днем проникнуть в лагерь, незаметно смешавшись с вражескими солдатами, вышедшими утром за ворота. Благодаря царящей там неразберихе, им удалось узнать необходимые пароли и вечером беспрепятственно покинуть вражеский лагерь.

Укрывшись в небольшой ложбинке, они дождались ночи, а затем тем же путем вернулись в расположение собственной армии.

После этого на другой берег переправились две когорты, командирам которых были сообщены новые пароли. Стараясь передвигаться как можно тише, они прошли между лагерем и берегом и, выйдя на дорогу, направились к мосту.

— Стой, кто идет? — окликнули их часовые.

— Четвертая и десятая когорты. — отвечали им флавианцы. — Посланы сменить вас.

— Назовите пароль.

— Ромул и орёл.

— Рем и волчица.

Подошедшие часовые, не успев понять, что происходит, тут же были разоружены и скручены. Когорты двинулись дальше, достигли укреплений и беспрепятственно захватили их, после чего подали основным силам условленный знак, что вылазка удачно завершилась.

Таким вот образом был захвачен Ястребиный мост.

На следующее утро валерианцы, ни о чем не догадываясь, раскрыли ворота лагеря, выпуская воинов, которые, как обычно, разбрелись по равнине и занялись собственными делами.

Каково же было их удивление, перешедшее вскоре в панический ужас, когда из леса неожиданно вышла колонна войск, спокойно преодолела мост, не встретив отпора, и, перейдя на скорый шаг, устремилась в лагерь. Все произошло так быстро, что часовые не успели затворить ворота прежде, чем солдаты Цельса ворвались внутрь.

Бой сразу же превратился в беспощадную резню. Валерианцы, ошалевшие от такого поворота дел, защищались слабо. Некоторые бросали оружие, показывая, что сдаются в плен, но это их не спасало. Они гибли под мечами озверевших воинов-максимианцев, вымещающих свою злость за выпавшие на их долю лишения и невзгоды.

Жестокая схватка разгорелась у шатра Луция Бельга, где сражались, возглавляемые самим командующим, преторианцы и вексилларии. Луций Бельг дрался расчетливо и хладнокровно. Прикрываясь от вражеских ударов щитом, он работал своим мечом словно мясник, разделывающий коровьи туши. Каждый его выпад достигал цели. Сплоченные примером своего командира солдаты так же бесстрашно устремлялись на врага. Цельс, видя, что вокруг Бельга начинают собираться воины, и сопротивление становится все более и более упорным, бросился к месту схватки, на бегу крича:

— Берегись, Бельг, я иду!

— Марк Флавий, — отвечал ему Бельг, — предатель, я давно тебя жду!

Они столкнулись щитами, обменялись быстрыми ударами, отскочили друг от друга и закружились, подобно хищным зверям, готовые в любой момент кинуться в атаку или отразить нападение. Бой вокруг них сам собой прекратился, воины противоборствующих сторон образовали большой круг, напряженно наблюдая за поединком своих предводителей. Оба полководца не выделялись в снаряжении от солдат. Простые шлемы, железные панцири, надетые поверх шерстяных туник, прямоугольные пехотные щиты не имели никаких отличительных знаков, свидетельствующих о высоком положении их владельцев.

Луций Бельг устремился вперед, стараясь поддеть своим щитом щит Цельса, для того, чтобы раскрыв противника, нанести ему смертоносный удар. Цельс уклонился и, сделал выпад, целясь Бельгу в открытый бок. Бельг живо повернулся и отразил удар. Воины восхищенно зашумели. Луций Бельг, не останавливаясь, атаковал Цельса, нанося удар сверху наискось, отраженный краем щита соперника. Цельс, в свою очередь, маховым движением руки, держащей щит, отбросил щит противника, двигаясь дальше без остановки, он, подобно тарану, врезался в Бельга. Бельг, потеряв равновесие, упал. Цельс, откинув свой щит, прыгнул на грудь поверженного врага, прижал его коленом к земле и перерубил Бельгу шею. Брызнувшая из раны струя крови залила доспехи. Цельс вскочил на ноги, потрясая окровавленным мечом. Его солдаты встретили победителя восторженным ревом. Валерианцы, потрясенные гибелью своего вождя, больше не помышляли о сопротивлении и бросали оружие. Победа была полной…

Лист одиннадцатый

"<…> Таким вот отвратительным способом совершился очередной государственный переворот, и друзьям — заговорщикам пришлось думать о том, что делать дальше. Корнелий, мигом протрезвев, живо представил, как его будут распинать, предав перед этим изощренным пыткам, запаниковал и предложил Кальпурнию Постуму бежать.

Однако Кальпурний, хитрый и изобретательный, решает обернуть это неожиданное происшествие к собственной выгоде. Он тащит Корнелия в тронный зал, сам же бросается в казармы преторианцев, находящиеся во дворце и поднимает своих дружков, объясняя им сложившуюся ситуацию. Когда преторианцы полностью уясняют, что от них требуется, все устремляются в тронный зал, где приветствуют Корнелия как нового императора.

Пока одни захватывают дворец, другие спешат в преторианские лагеря, расположенные за Городом и вскоре гвардия в полном составе вступает в Рим. Тут же в спешном порядке собирают сенат. Сенаторы, сопровождаемые до зубов вооруженными преторианцами, сгоняются во дворец.

Корнелий встречает их в тронном зале, облаченный в длинный пурпурный плащ, скрывающий следы крови, на гордо вскинутой голове его сверкает диадема римских цезарей. Сенаторам, со всех сторон окруженным гвардейцами, объясняют, что август Витрувий скоропостижно скончался от несварения желудка, перед смертью успев назначить наследника, каковым является Корнелий Туск. В подтверждение своих слов умирающий август при свидетелях передал-де слабеющей рукой корону своему избраннику.