И не отцепится никак.

Совсем один, с подбитым глазом,

На пирсе списанный матрос

Он уходящим в рейс баркасам

Глядит вослед, не пряча слез.

И нынче я какой-то странный,

И сам себе совсем не свой…

Неужто ветер окаянный

Приносит осени покой?

 «Осень — бабушка с клюкой — ...»

Осень — бабушка с клюкой —

Незаметно одряхлела

И шатается без дела

С непокрытой головой.

По дорогам и дворам,

И по берегу крутому

К допотопному парому

Ей отправиться пора.

По реке в последний путь,

Ничему не удивляясь,

Постепенно удаляясь,

Ей назад не повернуть

В те края, куда норд-ост

Судно гонит на зимовку…

И везет жене обновку —

Шубу модную — матрос.

 «Ноябрь притих. Трава пожухла. ...»

Ноябрь притих. Трава пожухла.

От неба серого — тоска!

Случайно выжившая муха

На стол слетела с потолка.

А на задворках старой дачи,

Где тополь спилен на дрова,

Пугают осень лай собачий

И чьи-то бранные слова.

Её уход давно намечен

От приземлённой суеты…

Совсем не так в октябрьский вечер

Она тревожила сады.

И нежность в ней была, и сила,

Как наважденье наяву.

Сорила осень и парила

Листвой цветастой на ветру.

А ныне вот — простоволоса

На поводу своей судьбы.

Уходит… Вслед ей смотрят косо

Лишь телеграфные столбы.

 «Грязь и слякоть у обочин. ...»

Грязь и слякоть у обочин.

Вдалеке белеет дым.

Месяц чёрный бархат ночи

Взрезал лезвием своим.

Звёзды ярче, звёзды чище,

Излучают мягкий свет,

И никто меня не ищет,

Никого со мною нет.

Я один. И лишь деревья,

Очень бережно шуршат.

Верю в давнее поверье —

Ожидаю звездопад.

Золотой полет приемлю

Всей распахнутой душой!

И они увидят землю,

И меня, и город мой!

И потом, почти сгорая

В полыхающем огне,

Пусть не первая — вторая

Принесёт удачу мне!

 «Тебя я словом не обижу. ...»

Тебя я словом не обижу.

Пустых обид не затаю.

Лишь окроплю капелью с крыши

Лихую голову свою.

Она до сей поры в угаре!

И тошно мне в конце зимы.

Я пригублю в дешевом баре,

Взяв у приятеля взаймы.

И окружающие очень

Вдруг безразличны станут мне.

Они всегда, до поздней ночи,

Находят истину в вине.

Я расплачусь. О новой встрече

Подскажет сердце мне опять.

И этот дивный зимний вечер

На пятки будет наступать.

Шагами путь к тебе отмерю.

Меня, как хочешь, назови.

В тебя я верую. И верю

В святую истину любви!

 «Темнеет и плавится нудно...»

Темнеет и плавится нудно

Растративший нежность закат.

Опять будет месяц беспутный

По небу брести наугад.

Откроется звёздная бездна,

Проявится спутник во тьме.

Таинственный свет поднебесный

Подарит вселенная мне.

Под волжским высоким обрывом

Присяду у самой воды

И выпью с приятелем пива

Под шорох густой лебеды.

Оставлю вопрос без ответа

О вечном, о Млечном Пути,

И тихим загадочным светом

Наполнится сердце в груди.

 «Вновь несносною неряхой...»

Вновь несносною неряхой

Стала осень к ноябрю.

На востоке солнце-пахарь

Будит сонную зарю.

Нет ни горя, ни веселья,

Ни любви — одна тоска!

Вознеслись и посинели

От озноба облака.

Повзрослевших уток стая

Покидает водоём.

Машет, не переставая,

Вслед ветряк одним крылом.

Пегий пес в глухой округе

Что-то ищет, хвост поджав,

И в далеком перестуке

К югу тянется состав.

По земле катает ветер

Угли старого костра…

Оглянись, на белом свете

Поздней осени пора.

 «Опадает листва парашютами,..»

Владимиру Замятину

Опадает листва парашютами,

На ладонь опускается лист.

Ныне осень балует причудами:

То тиха, то сорвется на свист.

Что-то утро сегодня туманное,

Зацепилось за крыши домов.

Те грядущие дни окаянные

Я пока пережить не готов.

Что ж, ты, осень, себе напророчила,

Нагулявшись на воле вполне?

Очень скоро листва у обочины

Пересохнет и сгинет в огне.

Свой черёд непогода бедовая

Дожидается, злобу тая.

Покидает меня непутевая,

Бессердечная осень моя.

Я иду золотыми аллеями,

Мне навстречу метелки шуршат.

Это дворники с площади Ленина

Выметают с утра листопад.

Неужели деревья от слабости

Все роняют листок за листом?

… Ни печали в душе и ни радости,

И тревожно немного при том.

 «Зимний вечер тих и нежен. ...»

Зимний вечер тих и нежен.

Льётся снежный свет луны.

Город наш стоит заснежен,

Словно замер до весны.

И легко сейчас, и просто,

Выдыхая пар в пути,

Вдоль по улице Перовской

До моста пешком идти.

Лишь деревья слишком вольно

С веток стряхивают снег.

Но со мной идет спокойно,

Дорогой мне человек!

 «Люблю вдохновение ночи!..»

Люблю вдохновение ночи!

Сиянье далеких светил.

В стихах предостаточно строчек,

Которые им посвятил.

Парят над остывшим закатом,

К земле проливая лучи.

И ныне особенно как-то,

Взволнованно сердце стучит.

Душой принимаю и знаю:

От грусти до радости шаг.

Большого созвездия стая

По ветру развеяла мрак.

Скажу я простыми словами:

«Ты, ветер, покрепче подуй,

Я пышной луне, словно даме,

Воздушный пошлю поцелуй».

 «Очарование заката...»

Очарование заката

Затмит тревоги суеты.

Доносит ветер запах мяты

И переспелой лебеды.

На свой ночлег слетает стая.

Умолкнет скоро птичий крик,

И постепенно исчезает

Почти потухший солнца лик.

А по ступенькам небосвода

Уже торопится луна,

Туда, где вечная свобода

И безразмерна глубина.

Ветер

Ветер рвется в жильё!

Ветер ставнями бьёт!

На веревке бельё

Нынче в клочья порвёт.

Тяжелее всего

Под гнильём ветряку,

Ветер свалит его

На речном берегу.

Унесет два крыла

К середине реки

И утопит со зла,

И умрёт от тоски.

 «В луне законченности нет…»

В луне законченности нет…

Она видна наполовину

Едва-едва подлунный свет

К реке спускается в низину.

Не шелохнув речной покой,

На гладь воды ложатся тени.

Не зачерпнуть мне их рукой,

Не откреститься от видений.

И не достать моей руке

Туда, где Путь проложен Млечный.

Он отражается в реке

Своим мерцаньем бесконечным.

Пойду по Млечному Пути

На веслах, в лодке — не иначе.

Оставив годы позади

И все земные неудачи.

 Утро

Опять мне года насчитала кукушка,

Присев на далеком суку.

Рассвет, в тишине поднимая макушку,

В мою напросился строку.

Своим отраженьем подкрашивал воду.

Светало. Я чувствовал суть:

Пора поклониться степному восходу

И с миром отправиться в путь.