— Да, нет той опасности, что эти вампиры высосут из нас кровь, — говорил испанец в раздумье… — Ну, а если они останутся здесь держать нас в осаде, мы подохнем от голода и холода… Посмотрите на мои губы, сеньор: они должно быть такие же синие, как ваши… Мы оба трясемся… Будь что будет, а нам нужно вернуться к свету и теплу!..

— Да, нужно… Особенно ради Лоллы…

Два человека стали обдумывать средство спастись. После долгих минут размышлений, во время которых одноноги прекратили свист, Поль вымолвил:

— Ничего не придумаю…

— И я тоже…

На этот раз положение обоим казалось совершенно безнадежным.

Шагах в тридцати, по ущелью и по верхушкам черных скал, расселись одноноги, как они всегда сидят, т. е. согнув колено и прислонившись спиною к заднему когтю ноги.

— Они блокируют нас, — сказал Франциско.

— Они ждут, чтобы мы сдались: если мы даже погибнем здесь от холода и голода, они не пойдут сюда: очевидно, что эта сравнительная темнота причиняет им невыразимый ужас.

— В конце концов мы могли бы и сдаться, — проговорил Франциско. — Эти скоты ведь сравнительно разумны. Они вас поняли тогда, в гроте, когда вы объясняли знаками, что голодны. Отчего бы вам и теперь не попробовать объяснить так, что мы никому не сделаем зла, если нас не тронут?..

— Это трудно выразить знаками…

— Все-таки попробуйте, сеньор! Ведь это для нас — единственное средство спастись и найти Лоллу… Ваша нога не болит?

— Гораздо меньше. Воспаление прошло, я думаю, теперь могу ступать.

Поль встал. В пятке еще чувствовалась глухая боль, но все же можно было ходить, опираясь на кол.

— Ну, попытаюсь говорить с ними! — сказал он.

Франциско тоже встал. Машинально оба они обернулись к бесконечному темному пространству — и сдавленный крик застрял в горле… Меркуриане поднялись шумною толпой и засвистали..

Там, справа, в вечном мраке, внезапно появился сверкающий свет, исходя точно из невидимого волшебного маяка, и несся широким электрическим вращающимся лучом прямо к окутанной сумерками площадке.

Пораженные, Поль и Франциско видели, как луч достиг площадки, ярко осветил ее; они зажмурились, но он пронесся дальше, наводя панику на толпу меркуриан; те однако, когда их осветило, ничего не почувствовали, находясь сами в ярком сиянии Меркурия…

Широкий луч прошел, миновал площадку, понесся влево… Где-то далеко остановился на минуту, повернул назад к плато, уже медленнее, поднимаясь и опускаясь, отступая и наступая, словно нащупывая… Поль и Франциско следили за ним изумленными глазами: им приходил на ум прожектор земного броненосца, отыскивающий ночью рейд. Их сердца забились безумною надеждой.

— Что это может быть, сеньор? — прошептал Франциско.

— Не знаю… Явление природы?.. Но им как будто управляет разумная сила… Боже мой! Боже мой!..

Между тем луч возвращался… Коснулся края плато… Скользнул по гладкой поверхности темной скалы… И осветив широким светом двух недвижимых людей, остановился…

С крайним удивлением смотрели Поль и Франциско на дивный луч, явившийся из отдаленных таинственных потемок; они видели, как луч все суживался, пока не достиг диаметра в 2 аршина; потом он изменил форму и нарисовал у их ног, на черном аспиде площадки, продолговатый четырехугольник белого света.

Гипнотизированным взглядом смотрели они на это светлое четырехугольное пятно и вдруг издали хриплый крик…

— Франциско!..

— Сеньор!..

— Я не сошел с ума?.. Что я вижу?.. — бормотал Поль.

— И я… вижу… вижу буквы…

— Буквы, Франциско! Черные буквы на светлом пятне! Из них выходят… слова…

— Да, да, сеньор… смотрите… еще… еще новые…

— Пятно расширяется… Еще буквы… еще слова…

Ошеломленные, два человека стояли на коленях перед чудесным четырехугольником. И ждали с биением сердца, с дрожью рук… Безумные взгляды не могли сосредоточиться ни на одном пункте, все перед глазами прыгало… Четырехугольник, который все увеличивался, сделался неподвижен, и под черными строчками, выделявшимися на светлом пятне, вдруг обрисовались шесть черных букв:

— Бильд! — вскрикнул Поль.

Потом пять новых букв:

— Брэд! — захрипел Франциско.

В приступе дикой радости два человека бросились душить друг друга в объятиях, плакали и хохотали. А толпа одноногов, неподвижно столпившаяся у выхода из ущелья, смотрела на них тысячами красных, ничего не выражающих глаз.

Когда оба человека наплакались и нахохотались вдоволь, к ним вернулось спокойствие и Поль сказал:

— Мы совсем с ума сошли, Франциско. Что же мы не читаем?

— Читайте, сеньор… А я не могу… у меня все пляшет в глазах.

Поль нагнулся и прочел вслух дивное письмо, выделявшееся черными буквами на светлом фоне:

«Мы на Венере, где Сверкающее Колесо и сатурниане разрушены. Поразительная интеллигентность обитателей. Дивное совершенство их науки. Вас обнаружили телескопами, когда вы перешли в полушарие меркуриевой ночи. Посылаем вам это письмо их удивительным прожектором солнечного света. Не знаем еще, как перелететь к вам, сейчас венериане не могут выйти из атмосферы своей планеты. Но через 48 земных часов сможем отправить сообщение на землю. Другое письмо в пути и придет к вам через 35 минут после этого.

Бильд и Брэд.»

Только что Поль окончил чтение, как все будто стерлось. Свет исчез и оставалась лишь однообразная черная скала.

— Франциско! — воскликнул он с тоской, — я уже ничего не вижу! это был сон?..

— Да, сеньор, 35 минут должны пройти… Верно! Вот и второй луч!..

В самом деле, опять блеснул свет и скала осветилась новым светлым четырехугольным пятном, на котором выступали черные буквы…

Поль и Франциско вместе прочли:

«Пишем письма на землю. Со своей стороны надеемся скоро придти взять вас с негостеприимной поверхности Меркурия, тридцать здешних ученых трудятся над разрешением проблемы, как отправить нас к вам. Остается только преодолеть маленькую трудность, происходящую от нашей тяжести. Видя все, что делается у вас, понимаем, что величайшая опасность для вас — умереть с голода. Вам нет другого выбора, как умереть или питаться одноногами, которые вас стерегут. Не колебайтесь и жгите, чтобы согреться, мертвых меркуриан. Вам надо жить, пока мы явимся спасти вас. Но где Лолла Мендес? В плену или умерла? Ждите третьего письма.»

Через пять минут это световое письмо исчезло и сейчас же явилось третье.

Успокоившись и решившись на все, чтобы только сохранить силы, жизнь и найти Лоллу, Поль и Франциско прочли вместе черное письмо на светящемся четырехугольнике.

«Настоящее письмо — последнее в этой первой серии. Другие можно будет послать только через 96 часов, когда венериане соберут новый запас солнечного излучения. Чтобы оставаться все время против вас, мы сидим на снаряде, который держится неподвижно над вертящимся шаром Венеры. Сойдем с него только чтобы послать сообщение земле. Только не оставляйте плато, на котором вы сейчас… Если перейдете в освещенную зону Меркурия, мы вас не увидим. Убивайте меркуриан. Что Лолла Мендес? Где она? Не хотим верить ее смерти. Будьте бодры. Живите и ждите нас.

Бильд, Брэд.»

Вдруг луч исчез, раньше даже, чем дописалась фамилия Брэда.

Точно эти световые пятна грели их, — земные жители почувствовали смертельный холод, едва исчез последний светлый четырехугольник.

— Мы замерзаем на месте! — воскликнул Франциско, — давайте двигаться скорее, на меркуриан!

Он схватил кол и бросился на молчавшую толпу одноногов. Ударами дубины он переломал руки и ноги дюжине чудовищ; остальные побежали с паническим свистом, давя друг друга.

Поль медленно шел за Франциско; он тащил двух раненых одноногов за выступ скалы, которая хотя находилась в зоне сумерек, но представляла хорошую защиту от морозного ветра, дувшего со стороны вечной ночи. Франциско волочил десяток других меркуриан, сцепив их когтями.