Но теперь все были заняты Лоллою и мало обращали внимание на эти звуки, объяснение которых должно было придти позже.

Лолла Мендес, лежавшая на земле в прозрачном свете от озера и каскадов, казалась бледною как смерть. Поль заметил эту бледность и затрясся.

— Доктор, она не умерла?

Доктор стал на колени над молодой девушкой, отвернул край корсажа и приложил ухо к девственной груди. Не отвечая Полю, он слушал долго. Потом поднял голову и прошептал:

— Странно!

В глазах у него отразилось глубокое удивление.

Потом брал каждую руку девушки, внимательно рассматривал; осмотрел неподвижное мертвенно-белое лицо с вытянувшимися чертами и опять прошептал:

— Странно!

— Доктор, умоляю вас! — вскрикнул Поль.

Ахмед-бей опять поднял голову, взглянул на Сиврака, у которого бледность и широко открытые глаза ясно говорили о состоянии души, и спросил:

— Вы любите эту девушку?

— Я жизнь за нее отдам — воскликнул Поль с юношеским порывом.

— Это ее не спасет, — холодно возразил доктор. — Прошу вас собрать все ваше мужество, все присутствие духа.

— Она умерла! — дико вскрикнул Поль.

— Нет, — коротко ответил доктор.

Помолчавши, он заговорил нахмурившись:

— Мы находимся перед необыкновенным случаем, который я видел только раз в своей земной жизни, в Индии… Эта девушка жива, хотя у нее все признаки смерти, все, исключая одного: ее сердце останется гибким и не разложится. Но сердце все-таки не бьется, легкие не функционируют… Она в состояние глубочайшей каталепсии… Когда она проснется? Да и проснется ли, прежде чем перейти от каталепсии к смерти?.. Будь это в моей парижской лаборатории, я поднял бы ее на ноги специальными средствами и магнитно-электрическим лечением. Ну, а здесь — не знаю!

— О, доктор, доктор, спасите ее! — безумно кричал Поль, падая на колени перед бедной Лоллой.

Когда доктор говорил, подошли Брэд и Франциско. Они тоже начали упрашивать Ахмед-бея знаками и свистом. Но доктор сказал:

— Тишина и молчание, прошу вас! Слушайте, г-н Сиврак. Я попробую единственное средство, которое есть в моем распоряжении — это развоплотить ее душу.

Помолчав, он прибавил:

— Подумали вы о том, каким образом мы вернемся на землю?

— Признаюсь, нет, — пробормотал Поль.

— Это будет очень просто. Мы, пять человеческих существ, находимся здесь в различных оболочках, не принадлежащих нам. О вас, г-н Сиврак, я не говорю, вы до сих пор сохранили ваше тело. Так вот, мне нужно будет сделать усилие воли, чтобы наши пять душ развоплотились разом и отлетели на землю… Я найду свое тело у себя в доме, в парке Монсо. Ну, а вы четверо, в том числе и барышня, — вам придется приспособиться к случайным телам, какие нам попадутся.

Доктор приостановился и продолжал:

— Но прежде всего я должен сделать так, чтобы душа барышни была в моем распоряжении и слушала меня, чтобы я мог заставить ее повиноваться и перенести ее на землю вместе с нами. В состоянии же каталепсии, в котором она сейчас находится, ее душа спит и разлита по всему телу. Она смутно слышит меня, потому что живет. Но поймет ли она меня, чтобы подчиниться?.. Мы это сейчас увидим… Брэд, принесите мне тело меркурианина, которого мы убили.

Брэд отыскал труп однонога и положил его рядом с Лоллой по указанию Ахмед-бея.

Доктор встал в ногах у Лоллы. Он начал читать магические заклинания и делать в воздухе пассы, которыми души подчиняются воле и развоплощаются.

С тоскою, с мокрыми от слез глазами, устремленными на Лоллу, весь в холодной испарине, ждал Поль Сиврак. Напротив него стояли молча и смотрели Брэд и Франциско.

Много минут прошло. Голос у Ахмед-бея становился необычно звучным и повелительным. А из бездны вторил ему мерный грохот, прерываемый по временам пронзительным воем.

Голос доктора делался все громче и замолк после раздирающего крика…

А лицо Лоллы Мендес по-прежнему оставалось бледным и неподвижным, как мраморная статуя.

— Нет, невозможно!

Ахмед-бей опустил руки, наклонил голову и опять промолвил:

— Невозможно!

Ему отвечало рыдание. Поль Сиврак плакал, спрятав голову в дрожащие руки.

Вдруг, неожиданно, послышались свирепые беспорядочные свистки. Земные жители обернулись: там, по краю платформы, бежала толпа меркуриан.

— Надо спасаться! — крикнул доктор. — Надо убегать! Еще не все потеряно с Лоллою!

— Боже мой! — простонал Поль.

— Нет, нет. Я спасу ее, обещаю вам… Я нашел средство… Оно будет ужасное! Но это — единственно возможное… А пока бежим! Бежим! Скорее за мной!..

Воплотившись в тело испанца, доктор обрел всю его силу. Он поднял Лоллу Мендес, взвалил ее себе на плечи и одним прыжком перенесся на середину озера, Поль, Брэд и Франциско бросились за ним.

Они упали в настоящий вихрь. Их закрутило, но они кое как успели ухватиться друг за друга. Поток подхватил их, стремительно понес; через минуту и огромная пещера, и каскады исчезли. Они неслись в подземном канале.

Заметно было, что их несет все ближе к источнику размеренного грохота и пронзительного воя. К этим страшным звукам скоро прибавилась целая буря свирепых свистков. Точно шум апокалептической битвы наполнял глубину таинственных невидимых гротов.

Поток внезапно сделал быстрый поворот, и перед земножителями открылось такое зрелище, от которого кровь застыла в жилах, задрожали члены и ужас обледенил сердца…

— Новый мир! Новый меркуриевский мир! Смотрите, смотрите!.. — закричал Ахмед-бей.

— Они сражаются! — простонал Поль среди адского шума.

— Мы погибли!

Поток нес их к какому-то невообразимой величины гроту; конца его не было видно, весь он был усеян тысячами черных меркуриан, стремившихся на приступ к чему-то вроде крепости, видневшейся вдали, на берегу Золотой реки.

Крепость была сделана из материала, напоминающего блестящее золото и граненого как бриллиант.

А наверху ее стояли какие-то невиданные, очень высокие машины со сложными приборами. У подножия каждой машины стояло что-то похожее на широкую воронку; эти воронки были наведены на толпы осаждающих одноногов. Не видно было, чтобы из их жерла, вылетало что-нибудь; они издавали лишь через равные промежутки, пронзительный вой, казавшийся криком агонии тысяч человеческих существ.

Но каждый раз, как слышался вой, из крепости летел точно шквал бури, и сейчас же то здесь, то там целая группа одноногов вспыхивала и сгорала с треском, разбрасывая искры.

Что касается мерного грохота, который теперь казался оглушительнее земного грома, то он исходил изнутри крепости и производился вероятно автоматическим движением неизвестных машин.

Что же это за снаряды?.. Что из них летело?.. То, что они бросали из чудовищных воронок, было невидимо, невидимо как ветер! И однако каждый невидимый, но оглушительный залп разил, жег, сметал одноногов…

Может быть это было электричество иной природы, чем земное?.. Или может быть тут происходило непостижимое перемещение воздуха, направляемого как артиллерийский снаряд? И почему, без всякого видимого прикосновения, одноноги вспыхивали как порох от искры?

Все это были тайны, неразрешимые тайны…

— Смотрите, смотрите! — закричал Поль. — Наверху крепости есть кто-то!..

— Меркуриане!..

— Они желтые!..

— И больше ростом…

— У них два глаза!

— И нет ни хобота, ни рта…

— Если они нас заметят, мы пропали.

— Они видят нас! Видят! Вон, они направляют на нас машину!..

Так перекликались Поль и Ахмед-бей, а бешеный поток Золотой реки нес их все ближе к берегу, к неведомой крепости.

В момент самой мучительной душевной боли им пришлось стать свидетелями одной из тех титанических битв, какие происходят между жителями планет в неведомых человеку глубинах пространства. Было очевидно, что эти желтые меркуриане, извергавшие из своих таинственных машин невидимую силу и уничтожавшие легионы черных одноногов, принадлежали к иной, более разумной и развитой породе. Они и физиологически отличались от черных одноногов, с которыми земные жители до сих пор имели сношения.