Одна молодая учительница поделилась со мной случаем из её опыта, вынесенного ею в погоне за провозглашаемыми новейшими технологиями обучения. Она как-то выразила инициативу задействовать видеоматериалы, интернет-ресурсы, специализированные программы — для создания современного, отвечающего требованиям Президентского послания урока. А ей — бац по лбу: «Вам нельзя пользоваться в моём кабинете этой аппаратурой», — сказала училка, в чьём классе та проводила свои уроки по расписанию. А своего кабинета у неё нет. Пойти бы пожаловаться на самодурство оной директору. Но нет: она жаловаться не пойдёт, т. к. про обидчицу знает, что та дружит с завучем, лучше не связываться, а то ещё проблемы будут.

И всё это имеет место быть на фоне регулярных высказываний президента о новых кадрах: дорогу молодым, активным, инициативным! Даёшь новую пятилетку, ура, товарищи!.. Я как раз и есть этот активный, инициативный учитель, который не ограничивается выполнением учебного минимума, который нацелен на разностороннее и углублённое развитие знаний, умений и качеств учеников посредством творческой деятельности. Более того, я вполне спокойно могу обойтись и без каких бы то ни было компьютерных технологий, организовав интересное учебное мероприятие. Было бы оно — это самое желание что-либо делать, а его-то и пресекают на корню, подменяя действительное лечение больного организма наноприпарками и нанокостылями, нахлобучивая все эти новшества на очень нездорового и почти парализованного, чуть живого пациента.

Как-то раз, проводя очередное такое мероприятие, я решила сделать стенгазету, чтобы всем показать работы детей, им самим на радость, да и чтоб детки из других классов тоже посмотрели, почерпнули что-нибудь для себя. Мы с коллегой сфотографировали детей во время мероприятия и за свои деньги напечатали в фотостудии фотографии для оформления тематического стенда, посвященного этому мероприятию. После чего я подошла к завучу с вопросом, где можно разместить стенгазету. Завуч направила меня к классному руководителю тех детей, у которого во всём большом классе не нашлось почему-то даже места для нашей стенгазеты. Почему — это отдельный вопрос, вопрос нежелания помощи другим учителям, особенно содействия их успеху, их удачной идее, инициативе (которых нет у тебя). Не останавливаясь на этой досадной неудаче, я продолжила поиски и направилась к другому завучу, и вот, наконец, мне вроде как выделили стенд в вестибюле школы, и я, осчастливленный учитель, начала оформлять стенд. И вдруг мне тоже — щелчок по носу: подлетает другая разъяренная завучка с рыком: «Что вы тут себе позволяете, кто вам разрешил и что вы здесь собираетесь делать?! Это мой стенд, и отдайте мне мои гвоздики!» И это говорит не какая-нибудь училка, у которой просто «критические дни», это говорит завуч, для школы которой я и ученики делали эту самую стенгазету! Сколько вредности, жадности, ненависти было в этом человеке, и этот человек работает с маленькими детьми (начальной школы). Она буквально выхватила у меня из рук эти несчастные гвоздики, я прям дар речи потеряла, рот открыла, стою как дура, слова молвить не могу. Но я сделала над собой волевое усилие и говорю ей: «Смените тон, почему вы так разговариваете?» На что она молча развернулась на каблуках, показала мне свой затылок, зашла в свой кабинет и хлопнула перед моим носом дверью. И вот я в безысходности обращаюсь за поддержкой к самому главному (как к Путину или Медведеву в нашей стране) — к директору. Казалось бы: такая ерунда, какой-то стенд со стенгазетой, а оказывается, что повесить простую стенгазету без вмешательства Главного начальника не представляется возможным в российской школе. Директор обещает разобраться. И что? Ничего. Проходит день, два, неделя, две — о тебе и твоих трудах, стараниях на благо школы, твоей беготне по всем столбовым дворянкам всех рангов и отделов школьного царства ни много ни мало просто забыли. Это так руководство школы проводит реформирование школы в пользу современных стандартов обучения и поощрения творческих педагогов. Меня оскорбили, послали, хлопнули перед лицом дверью и забыли, или сделали вид, что забыли. Я потом напомнила им эту историю спустя полгода, так они (директор с этой завучкой) тут же меня оборвали на полуслове и переврали, обернув всё против меня, дескать, это я сама должна была в пятый раз опять с этим же вопросом к ним подойти, и мне непременно помогли бы! А я этого не сделала! А теперь на кого-то тут навожу тень на плетень, вместо нормальной-то работы! Шли б лучше работали! Чем всё тут ходите, жалуетесь, пороги обиваете, всё чем-то недовольны, бездельники, всё б только критиковать, всё б возмущаться, нормальным людям житья от таких нет!

И запомните, эти люди воспитывают детей, проводят с ними большую часть времени их жизни, проводят с детьми времени даже больше, чем родители. Но самое главное — они учат ваших детей не только по учебникам, а служа им живым образцом поведения, учат их своим личным примером: как надо оскорблять других людей (заведомо более слабых: подчинённых, или просто более молодых по возрасту, или скромных, деликатных, или не умеющих и не желающих быть такими же агрессивными и вёрткими, меднолобыми приспособленцами, не желающих отвечать хамством на хамство и т. д.), как, пользуясь положением и наглостью, сделать невиновного виноватым, как можно быть несправедливым и безнаказанным, как врать и выкручиваться и мн. мн. др.

Ещё один пример из практики. Ближе к окончанию первой учебной четверти я подошла к завучу с вопросом о том, будет ли по случаю окончания четверти какой-либо концерт — мы бы с ученичками с удовольствием выступили с номером на английском языке. На что она сказала, что в этой четверти концерта не будет, но если у нас есть номер, мы можем заснять его на видеокамеру, и его потом покажут по школьному телевидению. Я поинтересовалась, а не будет ли школьного концерта перед Новым годом. «Да, будет, если захотите выступить, это очень приветствуется, подходите ко мне, всё организуем». Думаю: «Ух ты, как замечательно!» Обрадовалась и побежала на урок, рассказала детишкам, что нас снимут на видео и покажут в школе. Они пришли в несказанный восторг. Мы с ними разучили замечательную песню на английском языке, придумали сценку, отрепетировали, дома они с родителями подготовили специальные костюмы, в назначенный день принесли их, оделись, к нам пришла с камерой одна из старшеклассниц и сняла этот номер на камеру, после чего выразила удивление, как такие маленькие детки (третий класс) смогли исполнить такую непростую, с точки зрения языка, песню. Дети в восторге, я счастлива, глядя на них в их смешных костюмах и радуясь их успехам. Затем ролик несложно монтируется, и вот он готов. Я иду к той завучке, с которой об этом перед тем говорила, спрашиваю, видела ли она наш ролик, а она с видом, как будто плохо припоминает, о чём речь, перенаправляет меня к директору, заметив мне, что все видеоматериалы отсматривает директор, прежде чем их покажут в школе. Что ж, прихожу к директору, а та интересуется, по какому поводу снят ролик. Я ей рассказываю, что это номер в рамках страноведческого обучения, по случаю популярного в англоязычных странах праздника Хэллоуин. Тут она меня огорошивает каким-то указом-приказом о том, что с такой-то даты любые мероприятия, связанные с этим праздником, в школах запрещены. Я объясняю: это же не дискотека, не специализированное мероприятие на эту тему, это просто исполнение традиционной детской песенки с очень добрым содержанием, хорошим английским языком, красивой мелодией. На что она мне: «Если в песне фигурирует слово «Хэллоуин», то нельзя». Я в полном расстройстве, дети меня спрашивают, когда покажут наш ролик. А мне нечего им ответить, ну как сказать детям, что нашу прекрасную песенку, видите ли, запрещено петь по приказу департамента образования. Не поймут дети — они же не упыри, чтобы понимать их язык; английский язык они уже немного знают, а вот язык упырей им ещё учить и учить (и выучат же, как миленькие, вольются со временем в их плотные ряды, под общие знамёна…). А я открываю школьные учебники по английскому языку и нахожу в них ряд материалов, посвященных празднику Хэллоуин. И опять иду к директору: «Как же так, вы говорите, что всё, связанное с этим праздником, запрещено в стенах школы, а в учебниках, одобренных Министерством образования, есть и песни, и атрибуты этого праздника, и рассказы о традициях и истории его празднования». Явная нестыковочка, мягко говоря. «Меня это не касается, вот приказ, который я тебе показывала, и я как директор исполняю приказ, а остальное не в моей компетенции», — отрезала она. Т. е. рассуждение, работа мысли не входят в компетенцию директора! Уф, какое облегчение, ну хоть с этим-то уже хотя бы полная ясность! А ведь пусть бы всего только заинтересовалась, сказала бы: «Да, ну надо же, какая несуразица, как-нибудь скажу об этом на совещании директоров». Нет, «меня не касается — и всё, свободна, назойливая училка».