— Эри…

— Я скоро, ангел, — едва слышное.

Она смотрела, как он шел, прекрасно понимая чего стоила ему эта деланная легкость, и слезы снова навернулись у нее на глаза. Хранительница решительно сморгнула их и позволила себе то, что хотела сделать давно, но никак не решалась — она встала и принялась осматривать его спальню, в которой было слишком мало личных вещей: пара расчесок, ксей, несколько бутылочек с какой-то жидкостью и все. Это как-то мало вязалось с тем Эребусом, которого она помнила. Тот Эребус жил в окружении роскоши, а у этого из старых привычек осталась лишь тяга к атласному постельному белью.

Ангелика присела на край кровати и рассеянно провела гладкой поверхности черной как ночь простыни.

— Тебе нравится? — шелковый шепот возле самого уха заставил ее вздрогнуть.

— Прости, я не хотел напугать тебя, — мужчина опустился рядом с ней.

— Тебе всегда нравился атлас, — она улыбнулась. — Хотя раньше ты предпочитал алый.

— И откуда такие познания? — он прищурился.

— Ты мне нравился, вот я и выспрашивала о тебе все, что только могла, — она небрежно пожала плечами и вдруг мягко произнесла: — Снимай рубашку.

Его глаза полыхнули, и белая рубашка упала на пол. Тонкие, полупрозрачные пальцы пробежали по его груди, скользнули по ребрам, заставляя его сердце биться неимоверно быстро. Его глаза, казалось, потемнели еще сильнее, и Эребус потянулся к ее губам, однако ее слова заставили его резко выдохнуть и горько усмехнуться: он слишком размечтался — она всего лишь проверяла, насколько качественно сработал регенератор.

— Повернись, — попросила Ангелика, и он покорно повернулся к ней спиной и не сумел сдержать стон, когда его пальцы коснулись его спины.

— Больно? — встревоженное.

— Нет, ангел, — едва смог ответить он — от ее прикосновений у него перехватывало дыхание. — Твои прикосновения просто сводят меня с ума.

— Как такое возможно? — осторожный вопрос.

Эребус замер, а потом вихрем повернулся к ней.

— Сколько тебе было лет, когда мы впервые встретились? — неожиданно спросил он.

— Шестнадцать, — удивленно моргнув, ответила она, а он закрыл лицо руками и застонал.

Хранительница поняла, к какому выводу пришел он, и рассмеялась.

— Эри, когда я начала упорно преследовать тебя, мне было уже девятнадцать. И я знала все, что нужно было знать, чтобы удержать тебя в постели.

Он озадаченно нахмурился, а она снова рассмеялась.

— Ты не помнишь, но в нашу первую встречу, ты сказал мне, что предпочитаешь опытных девушек, — он моргнул, а она продолжила: — Два года я не решалась никого просить обучить меня, а потом все сложилось. Так что, я была достаточно опытной.

Что-то странное мелькнуло в глазах мужчины, когда он чуть хрипловато спросил:

— С кем ты получила опыт?

— Какая разница, — она небрежно отмахнулась.

— Пожалуйста, ангел, ответь, — он сжал ее руки своими и заглянул в глаза.

Миг, и он смог соотнести бережно хранимый им в глубинах памяти образ маленькой худенькой девочки-подростка, что подошла к нему в парке и прямо заявила, что хочет быть с ним, и той Ангелики, что сейчас сидела напротив него. Она сказала, ей было шестнадцать в тот день, а он думал, что не больше тринадцати, потому и сказал про опыт, чтобы она сама от него отстала, ведь тогда у него впервые перехватило дыхание от простого прикосновения к руке. Ее глаза… Именно эти огромные бездонные глаза когда-то спасли его от безумия. Он вздохнул: встретив ее снова, он просто не узнал ее, но разве он мог подумать, что высокая и потрясающе красивая девушка и та девчонка-сорванец одна и та же хранительница.

— Ангелика, я помню нашу встречу в парке, — он смотрел в ее ошарашенные глаза, что с каждым его словом распахивались все шире. — Ты была очаровательным ребенком. Я не знал, что тогда тебе было уже шестнадцать, ты выглядела намного младше.

— Долгая и тяжелая мутация, — тихое признание.

— А знаешь, два года спустя я искал тебя. Можешь мне не верить, но это так, — он вздохнул. — Вот только никто не помнил тебя.

— Я очень быстро выросла, — она улыбнулась.

— Сантиметров двадцать за три года, — прищурился он.

— Двадцать пять за три, — тихий смех и просто фантастичное: — Двадцать за год.

Мужчина потрясенно моргнул — его описание настолько не соответствовало действительности, что неудивительно, что он не смог ее найти.

— Ты правда искал? — она коснулась его лица.

Он кивнул и закрыл глаза.

— Так ты не ответила на мой вопрос, — он коснулся губами ее ладони, и она резко отдернула руку. — Кто это был, ангел?

Она задумчиво посмотрела на него и сказала невероятное:

— Ты.

Он застыл — это было невозможно: ее прикосновения он не забыл бы никогда.

— Именно поэтому я знаю, что ты предпочитаешь алый атлас на постели, — еще одно признание.

— Я очень давно не сплю на алом. Не могу. Оно вызывает у меня чувство потери.

— Как давно? — напряженный вопрос.

— Очень, очень давно, — он неотрывно смотрел в ее глаза. — Примерно за полгода до того, как столкнулся с тобой в музее.

Она тихонько охнула.

— Как ты это сделала? — хриплый вопрос.

Он уже понял, что алый атлас напоминал ему о том, что он потерял ее, свою идеальную пару.

— Немного сладкого яда, немного ментальных игр, — она очаровательно улыбнулась.

— Немного? — он прищурился.

— Признаю, с ядом я переборщила, — она смутилась. — Мне едва удалось ускользнуть на следующий день.

— Ангел, верни мне эти воспоминания, — вырвалось у него.

— Нет, — категоричное.

— Прошу тебя, — умоляющий взгляд.

Ангелика задумалась, а потом кивнула, но предупредила:

— У меня весьма специфические ментальные способности. Возвращенные мной воспоминания переживаются как реальные события. Ты все еще хочешь их получить обратно?

— Да, — он уже предвкушал ее поцелуй, но она рассмеялась.

— Просто смотри мне в глаза и впусти меня.

— Как скажешь, ангел, — он распахнул для нее свое сознание.

Спустя короткий миг она легонько провела рукой по его лицу.

— Вот и все.

— Все? — он попытался вспомнить, но ничего не выходило. — Я все еще ничего не помню.

Хранительница посмотрела на стремительно светлеющее небо и лукаво улыбнулась.

— Нужен катализатор.

— Я не стану пить сладкий яд, Ангелика, — твердое.

— А это и не нужно, — она тихонько рассмеялась. — Я должна тебе поцелуй. Вот он и будет катализатором.

Эребус усмехнулся — это была утонченная месть: она поцелует и уйдет, оставив его заново переживать прошлое в одиночестве.

— Позволишь мне поцеловать тебя, ангел? — он осторожно обнял ее. — Подсласти пилюлю мужчине, которому мстишь с размахом.

— Ты понял, — она вздохнула. — Я хотела, чтобы ты не был готов к этому.

— А я и не готов, ангел. Это ведь режим реального времени, — он заглянул в ее глаза. — Насколько ты вывела меня из игры, ангел?

— Узнаешь сам, — полное лукавства. — Впрочем, ты можешь отказаться.

— Не хочу, — шепнул он и поцеловал ее, поцеловал мягко, нежно, так нежно, что у нее перехватило дыхание.

Этот поцелуй и ласкал, и соблазнял, и обещал… Он опьянял так, что хотелось еще и еще. Но все же Ангелика сумела устоять и не потерять голову окончательно. Она чуть отстранилась, скользнула пальцами по груди мужчины, вызвав у него невольный стон, и шепнула "Приятных воспоминаний", едва коснулась губами его губ и исчезла. А Эребус в тот же миг рухнул на кровать — воспоминания захлестнули его…

Акелдама

Анита вихрем пронеслась по коридорам дворца Темного Императора и на полной скорости влетела в его покои, встретившие ее тишиной и темнотой. Она не рискнула самовольно распоряжаться, включая свет, и тихонько ступая заглянула в кабинет, гостиную, библиотеку, а затем, глубоко вдохнув, шагнула в спальню.