— И все же я попытаюсь сбежать, — напряженное.

— Успокойся, Эребус не смог сломать тебя до сих пор, значит у тебя нет слабостей, — улыбнулась она.

— Есть, — кривоватая улыбка и тяжелый вздох. — У меня есть слабость, и он знает о ней.

— Ох, — тихое. — Это девушка…

— Да, — признался мужчина. — И Эребус уже охотится за ней. От одной только мысли, что она может оказаться в его руках, мне становится страшно.

— Раз дело обстоит так, то ты прав, тебе нужно бежать, — она нервно прошлась по комнате, замерла, глубоко вдохнула и пообещала: — Я попытаюсь помочь тебе.

— Спасибо, Ангелика, — искренне поблагодарил Исао.

— Не стоит радоваться раньше времени, — она покачала головой.

— Надежда, это все, что у меня есть, — негромко произнес он.

— Надежды призрачны, не стоит им верить, — горькое, а затем она просто растворилась в воздухе.

Воздушный Властелин вздохнул и рухнул на кровать. Пусть надежды и призрачны, но это единственное, что не дало ему сойти с ума, потерять ощущение реальности, не дало сломаться под пытками. Лишь надежда снова увидеть любимые глаза, услышать голос, обнять Аниту не дала ему сдаться и просто умереть. И от этой своей надежды он не собирался отказываться.

Ангелика перенеслась прямо в спальню Эребуса и притаилась, сливаясь с тенями и наблюдая за ним. Она не могла понять, почему полюбила его и, главное, почему любит до сих пор. Красивый, сильный, но жестокий и безжалостный, он не был тем мужчиной, о котором мечтают девушки. И все же, она любила его, хотя временами ей казалось, что она ненавидит всей душой. Вот например как сейчас, когда она отчетливо поняла, что именно он задумал. Он действительно хотел создать монстра, ручного монстра, способного легко уничтожать миры. Он спланировал все — даже короткий поводок, которым для этого чудесного мальчика Исао стала бы его любимая.

Эребус остро почувствовал момент, когда Ангелика появилась в его спальне, и облегченно вздохнул — она пришла. Он ждал минуту за минутой, ощущая ее присутствие и едва сдерживаясь, чтобы не обернуться и не шагнуть ей навстречу. Но его ангел явно была зла, и не просто зла, а в ярости. Поэтому он и сдерживался, опасаясь, что она может просто уйти.

Время шло, однако она продолжала молчать, и он не выдержал напряжения — под ее пристальным взглядом мышцы его спины закаменели, но он все же не повернулся, а только шепнул:

— Я знаю, что ты здесь.

Ответом ему была тишина.

— Я чувствую тебя, Ангелика, — тихое. — И очень рад, что ты пришла.

— Рад? — ядовитая насмешка в голосе, легкие шаги, и она остановилась совсем рядом. — Ой ли?

— Рад, — подтвердил мужчина, поворачиваясь и встречаясь с горящими яростью газами хранительницы.

— Так соскучился по боли? — ироничное.

— Я соскучился по тебе, — он смотрел на нее и не мог насмотреться — она была невероятно прекрасна в своей ярости.

— Вот как, — протянула Ангелика и, обойдя его, положила ксей на стол. — Спасибо, — ледяное.

Он усмехнулся и взглядом указал на ксей.

— Это тебе спасибо, Ангелика, что помогла Исао сообщить друзьям, что я его захватил и держу в плену. Я все ломал голову, как бы заставить его это сделать, а ты справилась просто блестяще.

Хранительница побледнела — сама того не сознавая, она захлопнула приготовленную ловушку.

— Какой же ты гад, — едва слышно прошептала она.

— Какой есть, — тихо отозвался он, уже жалея, что использовал ее, пусть не совсем осознанно, но использовал. — Прошу, заметь, я честен с тобой.

— Да? — она нехорошо так прищурилась, заставляя его начать волноваться. — Говоришь, интересная мутация. Ну-ну.

Мужчина вздрогнул — неужели она все поняла. От этой мысли ему стало не по себе.

— Ангелика, — он шагнул к ней, коснулся руки и в тот же момент едва не рухнул на колени от нестерпимой боли — она вновь замкнула его нервные окончания.

— Ты лжец! — она отпрянула от него, оставив судорожно пытаться вдохнуть. — Интересная мутация, — язвительное. — Ты хочешь создать монстра. Такого, что никто не в силах будет остановить.

Эребус застыл — она таки все поняла, и почему-то это причинило ему боль, как и выражение разочарования в ее полных тьмы глазах.

— Я тебя ненавижу, — холодно и буквально по слогам произнесла она.

— Знаю, — выдохнул он и закрыл глаза: бороться с холодной ненавистью практически невозможно — тут шанс выиграть ничтожно мал. Вчера она пылала, а сегодня, сегодня он все окончательно испортил. Обжигающую ненависть легко переплавить в обжигающую страсть. А холодность… ее холодность его убивала.

— Знаю и все? — она шагнула к нему. — И это все, что ты можешь мне сказать? — ее голос снова был полон эмоций.

— А чего ты хочешь еще? — он насмешливо уставился на нее, отчаянно провоцируя. — Ты всегда знала, каков я. Знала и преследовала, настойчиво искала встречи, встречи наедине. Так что же теперь тебе не нравится, Ангелика? Ведь я все тот же мужчина, которому ты клялась в вечной любви.

— Ненавижу! — яростная вспышка в глазах, и его щеку обожгла пощечина.

Он довольно улыбнулся — нет, она не была холодной, она пылала. Он рывком привлек ее к себе, заглянул в беснующиеся глаза и потянулся к губам. Но поцеловать не успел — боль ворвалась, казалось, в каждую клеточку его тела, и он едва сдержал стон.

Хранительница исчезла прямо из его объятий, пылая негодованием — он ни капли не изменился: все такой же наглый, самовлюбленный и жестокий, неимоверно жестокий и гордящийся этим. Он всегда добивался своего, никогда не проигрывал, никогда не платил за свои ошибки, никогда не задумывался, что чувствуют его жертвы. И она намеревалась это изменить — хоть раз в жизни он должен был понять, прочувствовать на себе, что испытывают на себе те, кого он холодно и методично ломал. Сегодня она намеревалась окунуть его в тот ад, куда он по собственной прихоти отправлял других. Решимость сталью сверкнула в ее глазах…

— Снимай рубашку, — ее ледяные слова упали в тишину.

Эребус удивленно посмотрел на нее.

— Моя месть, — насмешливое. — Или ты уже все забыл? Впрочем, иного я и не ожидала, — она хотела повернуться и уйти, но ее остановил его негромкий голос, в котором не было и тени насмешки или иронии.

— Я все помню, — он одним слитным движением стянул рубашку и бросил ее на пол, а потом медленно повернулся, демонстрируя свое идеальное тело.

— И это должно меня впечатлить? — она вздернула бровь.

— Напомнить о твоем обещании, — в его приглушенный голос просочилось что-то странное… предвкушение?

— Обещании? — Ангелика украдкой перевела дух — ей нестерпимо хотелось коснуться его кожи, провести пальцами по плечам, скользнуть ладонями вниз… От мысли, что она собиралась сделать с ним, ей становилось плохо, но она только стиснула зубы — ему был необходим этот урок.

— Поцелуй утром, — произнес он. — Видишь, я цел, — он развел руки в стороны, заставляя играть все мышцы его сильного тела, и снова покрутился на месте, при этом его глаза были абсолютно непроницаемы, вот только эта видимая сдержанность давалась ему только ценой невероятных усилий.

— Хорошо, — сдержанно кивнула она.

— Тогда я в полном твоем распоряжении, — мужчина улыбнулся ей. — Чего ты хочешь?

— Увидишь, — Ангелика резко шагнула к нему, коснулась, ожидая, что он отшатнется, но Эребус удивил ее, оставаясь совершенно неподвижным.

Она тихонько хмыкнула и телепотрировалась вместе с ним в ту камеру, где он совсем недавно держал Исао.

Мужчина все понял без слов и подошел к цепям.

— Ты сделаешь это сама? — тихий вопрос.

— Нет, — она отвернулась: ей уже было больно, но она только сжала зубы.

— Так что меня ждет?

— Увидишь, — она тряхнула головой и исчезла, чтобы спустя миг вернуться уже с палачом, глаза которого были странно расширены и безжизненны.

Хранительница указала палачу на Эребуса, и он молча подошел, защелкнул на запястьях мужчины цепи, а затем резко вздернул в воздух, превращая его тело в одну напряженную линию.