Они вошли в комнату. Почти вся она была уставлена колбами, стеклянными кубами и гладкими шарами из какой-то прозрачной смолы, похожей на янтарь, в которых хранились разные животные, насекомые, растения, морские и речные твари. Лотар прошел по этой выставке и вдруг замер - прямо на него из желтого твердого шара полуоткрытыми глазами смотрел детеныш мантикоры. Он казался живым, настолько мастерски были сохранены все части его тела.

– Этот зверь, как ни странно он выглядит, на самом деле существует, - сказал Курбан.

– Я знаю, - ответил Лотар и с трудом отступил назад, стараясь отвести взгляд от крохотного чудовища.

Но стоило ему посмотреть в сторону, как он тут же увидел еще одну диковинку - это была довольно сложная конструкция из прозрачного, разукрашенного разными добавками стекла. В основании она напоминала спираль, но чем выше поднимались стеклянные языки, тем на большее число веточек они делились и тем сложнее становился рисунок их плетения. Ближе к верху, где глаз уже не мог уследить за всеми деталями скульптуры, прозрачное стекло превращалось в молочный фарфор, а тот вдруг становился тонкой сетью кованого серебра, украшенного жемчугами. Возникало странное впечатление, словно смотришь в необозримую глубину, кончающуюся неизвестно где.

Лотар хотел было посмотреть на эту штуку магическим зрением, но тут возле плеча появился господин Курбан и с застенчивым видом задернул ситцевую занавесочку, извинившись:

– Это произведение, господин, уже продано.

– Как это… - Лотар удивился, что так разволновался, рассматривая какую-то стекляшку, тем более что пришли они совсем не за этим, но почему-то все же спросил: - Как называется эта штука?

– Автор назвал это Костром Всех Стихий. Я же переименовал в Дракона Времени. Мне показалось, это произведение будет скорее продано, если я назову его по-другому.

Лотар вздохнул и провел рукой по лбу. Да, определенно он был в плохой форме.

– Что ты хочешь показать мне? Он снова огляделся. Помимо колб и шаров с разным мелким зверьем в комнате было с полсотни книг. Самые обычные книги с описаниями странных мест, сделанными путешественниками, лоции дальних морей, туманные и печальные трактаты, оставшиеся от народов, давно ушедших в небытие. Все здесь сработано руками самых обычных людей, для самых простых нужд.

Как Лотар ни оглядывал углы, в этой комнате не оказалось даже шаманских амулетов. И хотя он заметил в дальнем углу несколько северных намоленных иконок, напомнивших родные края, складывалось впечатление, что за долгие годы путешествий по разным городам и странам Курбан научился н вспоминать своих прежних богов и уж тем более не привык к новым. Одним словом, в комнате Курбана было чисто, абсолютно чисто. Магией здесь и не пахло.

Курбан посмотрел на Лотара черными как смоль глазами и нахмурился.

– В Мирам меня привел случай, как, должно быть, и тебя. Я, конечно, обошел весь город, чтобы узнать, нельзя ли тут что-либо купить для моих заказчиков, и с огорчением вынужден был признать, что тут никаких редкостей нет. В Ми-раме торгуют чем угодно, но только не редкостями. - Восточник еще раз посмотрел Лотару в глаза, взгляд его не таил никакого напряжения. Это был взгляд слегка утомленного жизнью человека, который предпочитает ни с кем не ссориться.

На мгновение Лотар вспомнил, что на тренировках, которые он себе устраивал, Сухмет больше всего ругал его за то, что у Лотара слишком сильный, давящий, слишком выразительный взгляд. Это был знак воина, который не только не боится вызова, но и не остановится ни перед какой чужой силой. Сухмет очень хотел научить Лотара «мягким глазам» - спокойному, уклончивому выражению глаз, которое помогло бы маскироваться.

Что, если этот восточник знает, как маскироваться, спросил себя Л отар? Ведь может быть, что он никакой не торговец, а ловкий шпион, проникший дальше других на запад с неизвестной целью? Нет, сейчас главным были собаки, нужно сосредоточиться только на этом деле.

– Дожидаясь попутного корабля, я принялся бродить по местным книжным лавкам, но и они оказались скудными. И лишь несколько недель спустя кто-то посоветовал мне обратиться к господину Кнебергишу. Я встретился с ним, рассказал о своей профессии, а потом он продал мне вот это.

Курбан достал небольшую, видимо, заранее приготовленную гравюрку на пергаменте. Она изображала трех огромных собак, которые пожирали замок, казавшийся рядом с чудовищами всего лишь праздничным пирогом.

– Господин Кнебергиш сказал, что у него есть основания считать: это изображение - не выдумка. - Курбан вздохнул. - Так как я собираю не только самих странных зверей, но и книги о них, я купил эту гравюру, но вот… Когда корабль, на котором я должен был отплыть, прибыл в Мирам, неожиданно возникла эта преграда, а через неделю появились и собаки.

– Он не сказал, откуда у него это изображение? - поинтересовался Сухмет.

– Он только утверждал, что это подлинный рисунок из рукописи, написанной очевидцем.

Лотар осмотрел гравюру. Не похоже, что это страница какой-то книги, вырванная из середины. Да и велика она слишком для пергаментной книги.

– Он не говорил, что скоро ты убедишься в подлинности изображения? - снова спросил Сухмет.

– Он вел себя странно, похихикивал, потирал руки этим отвратительным западным жестом…

Курбан вдруг смутился, вспомнив, что Лотар не так желт, как он или Сухмет. Но Лотар, глядя на сдержанные жесты Курбана, понял, что тот имел в виду, и полностью с ним согласился, хотя и не произнес ни слова.

– В остальном он был обычный, любящий деньги человек, - торопливо закончил Курбан. Лотар поднял голову:

– Откуда ты знаешь, что меня теперь могут заинтересовать такие вещи?

Курбан улыбнулся, обнажив ровные, некрупные, блестящие, как речной жемчуг, зубы.

– Я подслушал ваш разговор с капитаном городской стражи. Это было несложно, господин. Вы так громко говорили, что мне не нужно было даже подходить к вам близко.

– И никто из нас тебя не заметил? - Лотар с тревогой посмотрел на Сухмета. Тот пожал плечами.

– О, я умею ходить очень тихо, я вообще очень тихий человек, господин. Не только ты и твой восточный друг не замечают меня. Это хорошо, это помогает делам.

Он покивал головой. С каждой минутой он все больше становился похожим на простого купца, который так боится раздразнить местные власти, что даже своих божков не оставляет на виду. Может, конечно, он предусмотрительно отнес их в какой-нибудь другой трактир, когда надумал пригласить к себе Лотара, но это лишь восточная предусмотрительность, а магии здесь не было.

– Вот тогда я и решил, что обязательно покажу тебе эту гравюру. Если тебе удастся спасти людей и город, это будет хорошо.

Акцент восточника становился все заметнее. Наверное, он устал. Ну что же, это естественно.

– Хорошо, Курбан. Я понял, я подумаю об этом. Что ты скажешь, если я куплю у тебя эту гравюру?

– Сделай милость, господин Лотар, прими ее от меня в подарок. Это будет… как это называется, да… заклад в спасение города.

– Ты имел в виду вклад, наверное. - На всякий случай Сухмет произнес очень энергично еще несколько слов. Лотару показалось, что Сухмет назвал одно и то же понятие на нескольких языках.

Восточник закивал:

– Да, вклад.

И он произнес очень длинную фразу на одном из языков, который помянул, должно быть, Сухмет. Тот кивнул:

– Ну что же, если ты меня благодаришь, я тоже благодарю тебя.

Желтоголовый усмехнулся и скатал гравюру трубочкой. Попутно он пытался определить остатки прикосновений того человека, который владел ею до Курбана. Но их не было.

Когда дверь за ними закрылась и тихо стали защелкиваться заДвижки с секретом, Сухмет произнес:

– Значит, это - след? Лотар вздохнул:

– Только очень уж вовремя он появился, тебе не кажется?

 ГЛАВА 7 

Ночью Лотар спал плохо, ему снилась горячая завеса, колоколом накрывшая Мирам, пустота перехода в оазисе Беклем и отливающие красным светом безумные глаза принцессы Мицар, когда они дрались в пещере сверкающих кристаллов. Проснулся он незадолго до рассвета. Ему казалось, что в воздухе разлита тонкая, горчащая дымка смерти.