Через двадцать минут он припарковал машину, пересек переулок и нажал кнопку звонка.

– Дик? Дорогой, это ты?

Он взбежал по лестнице. Когда раздался телефонный звонок, он все еще обнимал Нэн.

Джонни наконец добрался домой. Когда он вошел, зазвонил телефон.

– Не может быть! – вскрикнул он, когда Дороти сообщила ему ужасную новость.

– Врач сказал, что так иногда случается со слабым и изношенным сердцем, – Дороти плакала.

Мысли в голове у Джонни путались. Как же так? Он только что видел Эмили! Он не мог рассказать девушкам то, что узнал от Эмили. Пока еще не мог. И ему не хотелось упрямо хранить тайну и заставлять их гадать, что он скрывает. Он не поставит ни себя, ни их в подобное положение. Он вообще не скажет им, что видел Эмили.

Но почему же она умерла?

– Послушай, Дотти, – сказал Джонни, – ты хочешь, чтобы моя мама пришла к вам?

– Здесь Дик, – рыдала в трубку Дороти, – но я думаю… Да, Джонни, путь она придет.

Джонни бросил трубку, выскочил из дома и бегом промчался два квартала до дома Миллеров. Там он оторвал своих родителей от бриджа.

– Барбара, я отвезу тебя туда, – проговорил отец. – А сейчас отправляйся домой с Джонни. Собери вещи. А я все объясню Миллерам.

– Минуту, – сказал Джонни. – Я хочу, чтобы вы оба запомнили – я ничего не знаю о звонке, которым меня сегодня вызвали в больницу.

– Так ты видел Эмили, Джонни?

– Да, но вы не должны об этом никому говорить. Пока не должны.

– Почему же?

– Потому, что Эмили попросила меня кое-что сделать. В тайне от всех.

– Ты по-прежнему собираешься сделать это? – со слезами спросила мать. – Теперь, когда Эмили!…

– Конечно, – сказал Джон твердо. – Я обещал.

Глава 4

Джонни был знаком с одним из тюремных священников, человеком, которого все звали отец Кляйн. Как-то раз Джонни разговаривал с ним об одном заключенном, проводя очередное расследование для Родерика Граймса. Поэтому на следующее утро в десять часов Джонни вошел в маленький кабинет священника, рассчитывая, что тот поможет ему.

– Вы хотите, чтобы я рассказал ему о смерти его сестры? – спросил отец Кляйн.

– Я должен сам увидеть его, – ответил Джонни. – У меня поручение от Эмили. Вы можете мне помочь?

– Оно касается его дочери? – прямо спросил священник.

– Да, – Джонни не мог скрыть удивления.

– Тогда я приведу его. Как вы думаете, не будет ли лучше, если я сам скажу ему о мисс Эдит?

– Эдит?

– Она называла себя Эмили.

«Я изменила все имена. Мне пришлось», – вспомнил Джонни.

– Я был бы вам очень благодарен, – сказал Джонни и стал ждать.

Он ждал отца Нэн.

Вчера вечером Джонни не виделся с девушками и не встречался с этим Ричардсоном Барти. Он думал, что лучше будет сначала все узнать у отца Нэн.

Наконец священник вернулся в сопровождении худого маленького человека с седыми волосами. Он выглядел очень больным. Джонни увидел, что он прихрамывает. Его лицо было белым, как бумага, и казалось неестественно безмятежным.

– Джон Симс? Я слышал о вас, – сказал мужчина тихим вежливым голосом, – от своей сестры. От чего она скончалась?

– Сердце. Я очень сочувствую вам, сэр.

– Она была такая хорошая, – произнес мужчина. Джонни давно не слышал слова «хорошая» применительно к человеку.

– Как моя Полли? – спросил мужчина.

– Кто?

– Мэри. Я имею в виду Нэн. Ее настоящее имя Мэри. Бывало, я называл ее Полли – тогда я был молод, а ей было только год или два. Я звал ее «Полли Макколи». Глупая простенькая рифма. Кристи она никогда не нравилась.

– Она… она очень переживает. Моя мама с ней. – Джонни почувствовал, что путается в словах: его захлестнула лавина незнакомых имен. Кроме того, он совсем не знал этого человека, не понимал его и не доверял ему.

– Вы хотите остаться вдвоем? – спросил священник, почувствовав смущение в его голосе.

– Одну минуту, сэр, – Джонни мучительно нуждался в поддержке, – я думаю, вам лучше остаться. Ему может понадобиться старый друг, а не новый знакомый вроде меня.

– Пожалуйста, отец Кляйн, останьтесь, – мягко попросил заключенный. – Так что же случилось?

Джонни не имел представления, как лучше рассказать о том, что случилось.

Он медленно начал:

– Вы, должно быть, знаете, что мисс Эмили отправилась в путешествие. Простите, я не могу называть ее…

Маленький человек слабо улыбнулся.

– Да, я знаю, – сказал он, – я был очень рад за нее. Она никогда ничего не делала для себя. Дорогая, хорошая Эмили. Где она умерла?

– Здесь, в городе. – Маленький человек не выразил удивления. Казалось, он существовал в другом измерении и внешний мир, с его городами и расстояниями, утратил для него былую реальность. Джонни продолжал: – Эмили уехала около десяти недель назад. Она пересекла на корабле Панамский канал, побывала в Нью-Йорке и Лондоне и добралась до Парижа. Оттуда она вернулась домой.

Заключенный вежливо слушал.

– Нэн встретила человека, влюбилась в него и собралась замуж, – выпалил Джонни.

На губах Макколи появилась едва заметная улыбка.

– Она позвонила Эмили, чтобы сообщить ей эту новость. Именно поэтому Эмили вернулась. Мистер Макколи, я ничего не знаю о случившемся кроме того, что мне рассказала Эмили и что попросила меня сделать. Человека, – слова застревали в горле у Джонни, – человека, за которого Нэн собралась замуж, зовут Ричардсон Барти.

Лицо Клинтона Макколи заострилось и напряглось, щеки запали. От его безмятежности не осталось и следа.

– Он из Хестии, в Калифорнии. Ему тридцать два года. Его семья владеет виноградником. Мисс Эмили хотела, чтобы вы решили, что надо делать.

Голова Клинтона упала на грудь. Отец Кляйн кинулся за стаканом воды. Джонни увидел, как губы его сжались.

Макколи с усилием проглотил воду.

– Неужели такое возможно? – сказал он со слезами в голосе, повернул лицо к Джонни и прошептал: – Неужели я должен пережить еще и это? – И, схватившись побелевшими пальцами за край стола, начал говорить: – Послушайте. Я знаю, что многие в тюрьме заявляют, что они не виновны. Так часто бывает и вовсе не означает, что этим людям можно верить. Но я не убивал мою жену Кристи! Я был осужден. Я понимаю почему. Общество осудило меня совсем за другое, чего не могло принять во мне. Я все вынес. Но как я смогу вынести это? Ведь мою жену убил Дик Барти!

– Эмили говорила мне, – пробормотал Джонни. Он был потрясен взрывом боли и отчаяния у человека, прятавшего свои чувства за маской безмятежности. – Она сказала, что это невозможно было доказать.

– Как я могу отдать ему мою девочку?

Джонни откинулся на стуле и ощутил, что сочувствие к Макколи внезапно покинуло его.

– Ну и не отдавайте, – сказал он твердо. – Расскажите ей обо всем, и дело с концом.

– Да, – сказал Клинтон Макколи. – Да, – он посмотрел на священника. – А что будет с ней? Что будет с ней, когда она узнает, что ее мать была зверски убита, что ее отец уже много лет в тюрьме, что человек, которого… – Он посмотрел на Джонни: – Она его любит?

– Да, – ответил Джонни. – Вряд ли она собиралась бы выходить за него замуж, если бы не любила.

Джонни не мог понять, почему он так резко ответил. В присутствии Клинтона Макколи он чувствовал себя неловко. Он не любил людей, строивших из себя мучеников.

Макколи потер пальцами виски.

– Что же делать?

– Послушайте меня, – сказал Джонни, – мне кажется, что вы чего-то недопонимаете. Если этот Дик Барти – убийца, значит, Нэн не должна выходить за него замуж. И это не имеет никакого отношения ни к вам, ни к вашей совести, ни к тому, что вам придется пережить, – смутившись, Джонни остановился. – Простите.

– Молодой человек прав, – серьезно сказал священник.

– Какой в этом смысл? – почти прошептал Макколи. – Почему из всех мужчин на земле она полюбила именно этого человека?