Кэролайн безвольно следила за тем, как Дэвид раскладывает запеканку по тарелкам, и чувствовала себя на кухне лишней. Хуже всего были неодобрительные, суровые взгляды, которые он время от времени бросал на нее. Они заставляли ее ощущать свою полную никчемность.

— Это не моя вина… — стала оправдываться она.

— В чем?

— В том, что не умею пользоваться тостером…

Дэвид поставил перед ней тарелку с аппетитно дымящейся запеканкой, затем, взяв порцию себе, сел напротив Кэролайн.

— Ах, не твоя? — переспросил он. — А чья же тогда? Может, это Дерек виноват, как всегда? Боюсь, Кэрри, что если все пойдет так и дальше, то я окончательно в тебе разочаруюсь.

— Я не обязана сидеть здесь и выслушивать твои нравоучения! — Она швырнула вилку на стол.

— Нет? Скажи на милость, почему ты взвиваешься до небес, стоит мне хотя бы намекнуть, что ты не полное совершенство? Ведь ясно же, как божий день, что в хозяйстве ты ничего не смыслишь. Тогда чем же ты занималась все то время, пока Дерек пускал по ветру твое состояние, проигрывая его в карты? Ты не похожа на кроткую домохозяйку, вылизывающую до блеска свой уютный домик и изощряющуюся в кулинарных изысках, чтобы порадовать супруга, — съехидничал Дэвид.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что современный мужчина согласится на то, чтобы его жена превратилась в служанку? — издевательским тоном спросила Кэролайн.

Дэвид подцепил вилкой еще один кусок запеканки.

— Если женщина не работает, то занятие хозяйством для нее вполне естественно, — убежденно ответил он.

— Но у нас была домоправительница! — заносчиво возразила Кэролайн. — У нас и кухарка была…

— И что из этого? — удивился Дэвид. — Я тоже нанимаю людей для работы по дому, но это не значит, что для того, чтобы пройти в кухню, мне нужен путеводитель.

— Это нечестно, — обиженно протянула она.

— Совсем наоборот, — отрезал Дэвид, разливая по бокалам вино. Он снова недоуменно покачал головой. — Невероятно! Не уметь пользоваться тостером!

— Многие люди этого не умеют!

— Согласен, при условии что у них его нет. — Он подцепил новый кусок запеканки. — Как же ты управлялась, когда у домоправительницы и кухарки был выходной?

Семь бед — один ответ, подумала Кэролайн и обреченно произнесла:

— Мы ходили в ресторан…

Воцарилась напряженная тишина. Вдруг Дэвид разразился громким смехом.

— Кэрри! — наконец смог выговорить он. — Ты просто сокровище!

Облегченно вздохнув, Кэролайн пригубила вино. Уж пусть лучше Дэвид смеется, тем более что это нечасто случается с ним в ее обществе: обычно он или придирается к ней, или рвет и мечет. Она съела кусок запеканки, потом еще один, вдруг почувствовав волчий голод. Когда на тарелке не осталось ни крошки, она подняла глаза на Дэвида и заметила, что тот как-то странно смотрит на нее. Кэролайн решила, что он неприятно поражен жадностью, с какой она ела.

— Было очень вкусно, — неуверенно произнесла она.

— Охотно верю. — Черные глаза лукаво блеснули.

— Обычно я так много не ем, — словно желая оправдаться, сказала Кэролайн.

— А в этом нет ровным счетом ничего плохого, — успокоил ее Дэвид. — Я, например, предпочитаю женщин, не боящихся признаться в том, что они любят поесть. Это совсем не такое страшное преступление, как думают некоторые, — мягко прибавил он.

А для Дерека это действительно было настоящим преступлением. Он следил за объемом талии Кэролайн, ругая ее за каждый лишний дюйм. Ведь ему так хотелось, чтобы его жена во всем соответствовала модному идеалу! А раз в моде худоба, то и она обязана стать очень худой. Кэролайн подумала, что если бы модной стала полнота, то Дерек, наверное, заставил бы ее с утра до ночи объедаться жирными и сладкими блюдами.

— Если хочешь, я тебя научу готовить запеканку, — предложил Дэвид. — Уверен, что даже такая неумеха, как ты, сможет с этим справиться.

Но его поддразнивание лишь напомнило ей о том, что они еще так ничего и не решили по поводу ее будущего. Кэролайн осторожно положила вилку на тарелку. Давно решив про себя, что этот дом слишком велик для нее, она задумала избавиться от него. Даже будь он меньше, она все равно бы сделала это. Ведь каждая вещь, каждая мелочь здесь напоминала ей Дерека. Она попыталась как можно осторожнее приступить к обсуждению этого деликатного вопроса.

— Дэвид, — нерешительно начала Кэролайн.

— Что, Кэрри? — Он сощурился.

— Ты был очень добр ко мне, предложив свою помощь…

— Я тоже так думаю, — шутливо откликнулся Дэвид.

— И мне кажется, настало время все обсудить. По-моему, завтра ты собирался уехать отсюда, так?

Дэвид откинулся назад и, потягивая вино, насмешливо поглядывал на Кэролайн.

— Тебе не терпится поскорее от меня отделаться, а, Кэрри?

— Вовсе нет, — поспешно возразила она, хотя сама не была уверена, что сказала это вполне искренне. Она одновременно и не хотела, чтобы Дэвид уезжал, и втайне желала этого, потому что боялась. Боялась, что произойдет то, что едва не произошло в спальне несколько часов назад…

— А ты будешь скучать по мне? — неожиданно спросил он. — Только честно.

У нее перехватило дыхание: неужели Дэвид Редферн ясновидящий? Он же читает ее мысли!

— Я не могу честно ответить на этот вопрос, потому что ты собираешься помогать мне.

— Ты говоришь обо мне так, будто я рыцарь на белом коне, собирающийся избавить принцессу от злого дракона, — шутливо заметил он.

Чтобы скрыть досаду, Кэролайн с такой силой ткнула вилкой в оставшийся на блюде кусок запеканки, словно перед ней был самый заклятый враг.

— И все же, ты будешь скучать по мне? — продолжал настаивать Дэвид.

Она в нерешительности молчала.

— Помнишь, я уже говорил раньше, — сдержанно сказал он, — что собираюсь помочь тебе без всяких условий. Так что можешь отвечать без обиняков — я не обижусь.

— Скорее всего, скучать не буду.

Перестав ковырять вилкой в запеканке, Кэролайн со страхом ждала, что Дэвид рассердится и стукнет кулаком по столу. Но, к ее удивлению, он вел себя вполне мирно и выглядел даже довольным.

— А почему так? — лениво протянул он. — Нет, Кэрри, серьезно, мне очень интересно. Ты знаешь меня вот уже почти двенадцать лет. Если и есть на земле женщина, которая знает меня лучше, чем ты, так это только моя мама…

При упоминании о матери Дэвида, Кэролайн тепло улыбнулась.

— А как она поживает?

— Хорошо. Как всегда, безумно упряма, совершенно не изменилась, — ответил он.

— Раз в год, на свой день рождения, я получаю от нее очень подробное письмо. Каждый раз она пишет, что хотела бы встретиться со мной, но у нее совсем нет на это времени.

— Так оно и есть, — мрачно буркнул Дэвид. — Продолжает заниматься чепухой, и слышать ни о чем не хочет.

— Почему чепухой? — с искренним любопытством спросила Кэролайн, уловив в его голосе раздражение.

— Видишь ли, ее любящий сын, сидящий сейчас перед тобой, вознамерился обеспечить свою мать так, чтобы она ни в чем не нуждалась и наконец-то насладилась жизнью…

— И в чем же дело? — Она вопросительно посмотрела на него.

— Мама упорно от всего отказывается.

— Почему?

— Потому что хочет зарабатывать на жизнь сама. Ты же знаешь, что она первоклассная повариха.

Кэролайн с уважением подумала о гордой, независимой Фейруз, которая без обиняков отказалась от помощи своего всесильного и богатого сына.

— А что плохого в том, что твоя мать хочет зарабатывать себе на жизнь таким образом? Она действительно кухарка экстра-класса и очень любит готовить. Уж не хочешь ли ты, чтобы она отказалась от любимого дела?

— А ты не думаешь, что все это очень забавно, — с иронией спросил он, — когда особа, в жизни палец о палец не ударившая, чтобы себя обеспечить, защищает право другой женщины надрываться на работе?

Кэролайн поставила бокал с вином и посмотрела с обидой на Дэвида.

— Мы, кажется, собирались обсуждать мое будущее, а не мои пороки! Почему ты не можешь успокоиться? Перестань ко мне придираться на каждом шагу!