Джулия Торн, кукольно смазливая брюнетка, решив пошутить, приклеила над своими ярко-красными губами черные перышки, наподобие усов, и сама же заливисто хохотала. Видимо, эта выходка казалась ей невероятно остроумной. Завидев Дэвида, она радостно взвизгнула и, бросившись к нему, попыталась страстно обнять. Кэролайн не без удовольствия наблюдала, как Дэвид уворачивается от пылких ласк Джулии, не скрывая отвращения к этой пьяной, нелепо размалеванной бабе. Но та этого не замечала или не хотела замечать, потому что снова и снова пыталась повиснуть у него на шее. Наконец, после очередной неудачи, она встала в позу роковой соблазнительницы — изогнувшись и закрыв половину лица волосами — и бросила на него жгуче сексуальный взгляд.

— Ты — лю-любовник Кэролайн? — заплетающимся языком спросила она.

Кэролайн застыла на месте, ожидая, что ответит Дэвид. Без сомнения, ему не раз приходилось попадать в такие вот щекотливые положения и он умел с ними справляться. Но сегодня он выглядел ошеломленным. Это доставило Кэролайн удовольствие. Будет неплохо, если с него немного собьют спесь.

— Не понял? — ледяным тоном переспросил он. Но для Джулии его тон был все равно, что для слона дробинка.

— Я п-просто с-сказала, — снова залопотала она, — ч-что ты спишь с К-Кэролайн, р-разве не так?

Внезапно в комнате наступила мертвая тишина.

Добрый десяток красных от вина физиономий с жадным любопытством пялились на высокого мужчину в строгом черном костюме. Ни один мускул не дрогнул на смуглом, по-восточному неподвижном лице Дэвида. Такое непонятное бесстрастие пугало. Кэролайн подумала, что сейчас лицо Дэвида похоже на посмертную маску.

— Кэролайн сегодня похоронила мужа, — холодно отчеканил Дэвид. — И вы обязаны — повторяю, просто обязаны — проявить по отношению к ней хотя бы элементарное уважение. — Тут в его глазах вспыхнула дикая ярость, а кулаки сжались. — А теперь немедленно извинитесь перед ней, прежде чем убраться отсюда прочь! — решительно потребовал он.

— Извиниться?! — взвизгнула Джулия, насквозь прожигая Кэролайн ненавидящим взглядом. — За что? За то, что сказала чистую правду? И не пытайся изображать невинного ягненочка, дорогуша. Все и каждый знали, что у тебя с Дереком был совершенно свободный, современный брак. Во всех смыслах, — злобно усмехнулась она.

На мгновение Кэролайн встретилась глазами с недоумевающим взглядом Дэвида и прочитала в нем недоверие и мольбу. Затем он презрительно сжал губы.

— Думаю, господа, вечер закончен. Прошу всех удалиться.

Джулия все еще продолжала злобно смотреть на Кэролайн, но теперь в ее взгляде читалась плохо скрытая зависть.

— Конечно, мы уйдем, — протянула она. — Желаю вам приятно провести вечер… вдвоем. Теперь я понимаю, почему бедняга Дерек жаловался, что эта белобрысая пигалица холоднее дохлой лягушки! Она расходовала свой темперамент не с ним, а с тобой!

Кэролайн вздрогнула, словно от удара. Чтобы не завопить, она по-детски зажала рот рукой. Ей хотелось вскочить, убежать, спрятаться, но вместо этого она продолжала сидеть, не в силах двинуться с места. Ноги окаменели, страх буквально парализовал ее. Она открыла рот, но из него вырвался лишь слабый писк. Однако Дэвид все услышал и понял.

— Вон отсюда! — заорал он страшным голосом. И это, похоже, привело гостей в чувство. С пугающей неторопливостью он пошел прямо на сжавшуюся от страха Джулию. Та мигом потеряла весь свой пьяный кураж и смотрела на него с ужасом, словно кролик на удава. — А ты, — с отвращением обратился он к ней и тут же повернулся к другим, — и все остальные — вы просто из стада жалких мелких паразитов! Ну-ка, катитесь отсюда, да поскорее, вместе с вашими мерзкими рассказиками и стишатами! Пошли вон! Или вам помочь убраться?

Повторять дважды ему не пришлось: гости быстренько схватили свои вещи и гурьбой потрусили к выходу, точно стая напроказивших школьников, застигнутых на месте преступления. Не прошло и пяти минут, как гостиная опустела. Остались только священник и две служанки в белых фартуках, смотревшие на Дэвида со смешанным чувством уважения и страха. Служитель церкви поспешно откланялся и ушел.

— Нам тоже уйти, сэр? — робко спросила одна из служанок.

И в этот момент Кэролайн стала свидетельницей удивительного превращения: широко и добросердечно улыбаясь, Дэвид повернулся к растерянным женщинам и энергично покачал головой.

— Нет, конечно же, вас я совсем не имел в виду. И я прощу прощения, если вы приняли мои слова на свой счет. Просто мне показалось, что поведение гостей стало недопустимым…

— О да, сэр, именно так, — раздался тоненький, словно у ребенка, голос другой служанки. — Именно недопустимым! И вы были вправе поступить так, как поступили. Мы на кухне как раз говорили о том, что никогда в жизни не видели таких неприличных поминок! Просто отвратительно!

Дэвид посмотрел на продолжавшую сидеть неподвижно Кэролайн.

— Я не хотел, чтобы они мучили миссис Нейлсон. Она и так едва держится.

И внезапно Кэролайн почувствовала, что не в силах больше переносить это представление. Быть может, Дэвид в душе был таким же актером, как и Дерек, и мог правдоподобно изобразить любое чувство? Пять минут назад казалось, что он готов взорваться от гнева и ярости, — и вот сейчас он тихо и учтиво успокаивает двух насмерть перепутанных пожилых женщин. Вскочив со стула, Кэролайн бросилась к двери. Старшая из служанок попыталась остановить ее.

— Мисс… — натруженная рука успокаивающе легла на плечо Кэролайн, но та резко рванулась в сторону.

— Нет, нет, не надо! — закричала она хрипло. — Не держите меня! Прошу вас, позвольте мне уйти!

— Все в порядке, — уверенно произнес Дэвид. — С миссис Нейлсон все будет хорошо. Пожалуйста, позвольте ей уйти.

Кэролайн опрометью выскочила из комнаты и со всех ног бросилась бежать вверх по лестнице. Ей казалось, что каждый ее шаг гулом отдается в огромном пустом доме. Она не пошла в их супружескую спальню: уже несколько месяцев Кэролайн туда не заглядывала. Сама по себе комната была великолепной и выходила окнами в прекрасный старый сад. Когда полицейский сообщил ей о смерти мужа, она подумала, что, вероятно, со временем сможет вернуться в эту спальню. Но сейчас она твердо знала, что ничто на свете не заманит ее сюда.

И она ушла в восточную комнату. Полузадернутые шторы пропускали лишь узенький лучик света, превращая спальню в настоящее темное царство. Впрочем, это лучше всего соответствовало настроению Кэролайн. Сбросив туфли и расстегнув жакет, она легла на кровать и невидящим взором уставилась в потолок. Где-то вдалеке слышался звон посуды. Вероятно, это прислуга собирала тарелки и бокалы, второпях брошенные гостями. Время тянулось убийственно медленно, Кэролайн гадала, где сейчас может быть Дэвид. Она не верила, что он придет посмотреть, что с ней. Дэвид всегда ставил превыше всего самообладание — качество, которым сам был наделен сполна. Несомненно, ее истерика перед прислугой вызвала у него отвращение и он больше не пожелает любоваться на ее красное от слез лицо и распухший нос.

Потом почему-то Кэролайн пришло в голову, что Дэвид мог уйти вслед за гостями. От этой мысли ей стало невыносимо страшно. Не может быть! Она закрыла глаза. Что-то подсказывало ей, что Дэвид рядом. Они никогда не были близкими друзьями, но все-таки много лет прожили под одной крышей. Было очевидно, что он приехал на похороны по зову сердца и из чувства преданности. Конечно, он терпеть не мог Дерека Нейлсона, и непристойное поведение пьяной компашки его приятелей не могло ему понравиться. Он вправе презирать ее за то, что она пригласила в дом эту ватагу нахалов. Но уехать не попрощавшись — нет, на такое он не был способен.

Кэролайн с усилием открыла воспаленные от слез глаза, Казалось, ее веки стали свинцовыми. А может быть, вздремнуть немного? Вреда от этого не будет. Тем более что подушка такая мягкая и ласковая, а ресницы закрываются сами собой…