— Приветствуем тебя, Магистр!

Я последовал их примеру, несколько удивляясь такому ревностному отношению к субординации — до сих пор я был уверен, что мои инструктора способны сломать любой нос и наступить на любую ногу.

А старик, не обращая ни малейшего внимания на их приветствие, продолжал буравить меня взглядом из под насупленных косматых бровей. Наконец он осведомился неприятным лязгающим голосом:

— С каких это пор вы якшаетесь с ведьмаками, вольные охотники?

— Он не ведьмак, он из Пришлых, — попробовал вступиться за меня Малыш. Горбун неприятно усмехнулся:

— Ведьмак есть ведьмак, будь он хоть трижды Пришлым.

Я почувствовал, что пора бы и мне свое веское слово сказать:

— Я даже не знаю, о чем идет речь.

— Магистр, — голосом, похожим на опасную бритву, напомнил старик.

— Я не знаю, о чем речь, Магистр, но чем угодно клянусь, что подобными вещами никогда в жизни не занимался.

— Кому они нужны, твои клятвы… — пробурчал он. — Я ведь могу и проверить твои слова.

— Я готов, Магистр.

— Как твое имя, храбрец? — В вопросе послышалась ирония.

— Мик Меченосец, Магистр, — ответил я по наитию. Краем глаза мне удалось поймать одобрительный взгляд Старого.

Я почти физически чувствовал в тот момент, как напряглись ребята. Кто бы там ни был этот Магистр, они против него явно не тянули, и признавали это. Если бы он решил что-нибудь со мной сделать, они едва ли смогли бы ему помешать.

— Что ж… — Магистр извлек из под камзола крупный, чуть не с грецкий орех, зеленый самоцвет на цепочке. — Что ты скажешь об этом, Мик Меченосец?

Ребята за моей спиной затаили дыханье, а сам Магистр улыбался как тиранозавр в предвкушении завтрака. Все это меня насторожило… вернее, должно было насторожить.

Я некоторое время в упор смотрел на Камень, потом поднял взгляд и уставился прямо в светло-серые пронзительные глаза горбуна:

— Оно живое, Магистр. Очень сильное. Не в обиду тебе будет сказано, сильнее тебя.

— Что толку обижаться на правду, — буркнул он, потом голос его стал совсем медовым: — Прикоснись к нему, Мик Меченосец.

— Не вздумай, — еле слышно прошипел Старый у меня за плечом, а Малыш так наступил мне на ногу, что я едва не взвыл. Но раз уж я завелся меня не остановишь даже танком. Я решительно протянул руку, и пальцы мои коснулись блестящих граней.

В первый момент показалось, будто меня сотня киловольт долбанула, в пальцы вонзились тысячи микроскопических иголок, руку до плеча пронзило ледяным холодом. Но длилось это примерно секунду, потом ощущение пропало, сменившись чувством контакта с чем-то, что понять можно разве что интуитивно, но расшифровать и объяснить словами…

Справа от меня гулко сглотнул слюну Малыш, Старый слева шумно перевел дух, но самое сильное впечатление эта сцена произвела на Магистра. У него на роже появилось такое выражение, словно он нос к носу с живым драконом столкнулся, он поспешно убрал Камень обратно, потом не без усилия восстановил каменное выражение лица:

— Однако… Ты точно уверен, что ты Пришлый?

— Разумеется, Магистр.

Он, казалось, задумался, потом складка между его бровями разгладилась, и на его худой, вытянутой и словно граненой физиономии появилась все та же опасная, не показывающая зубов улыбка:

— Ну что же… Мик Меченосец. Я беру тебя в ученики и сделаю из тебя Чародея. Через три дня, в это же время, будь в этой харчевне. Тебя будет ждать мой человек. Скажешь, что ты к Магистру Грентвигу, и он отвезет тебя ко мне. Ясно?

Чисто из духа противоречия я попробовал заартачиться:

— А меня, значит, уже не спрашивают?

— А зачем? — усмехнулся он. — Ты ведь хочешь владеть таким Камнем, Мик Меченосец? — с этими словами он круто повернулся, подхватил с лавки плащ, небрежно закинул на плечо перевязь с мечом и, не оглядываясь, вышел.

— Вот так дела, — выдохнул Старый. — Сколько живу, но чтобы так…

— Слушайте, мужики, а что это за явление было? — поинтересовался я. Малыш присвистнул:

— Так это ж Магистр, тундра. Из Ордена. Обруч серебряный видел?

— Ты не забывай, родной, я тут без году неделя. Почем мне знать, что за Орден такой? Монашеский? Рыцарский?

— Ладно, слушай, — Старый за все время нашего знакомства впервые смотрел на меня с неподдельным уважением. — Не рыцарский этот Орден, тем паче не монашеский. Чародейский, врубаешься? Государство во всех государствах. По всему континенту куда ни сунься — везде их знают и уважают. И боятся.

— Да я сам их боюсь, — вставил Малыш. Вот это уже дало мне пищу для размышлений — раз уж Малыш кого-то боится, значит этого кого-то стоит бояться.

— Так вы считаете, стоит к ним идти?

Старый усмехнулся, а Малыш — тот просто заржал:

— И он еще спрашивает!

— Да вы мне хоть растолкуйте, чем этот Орден занимается!

— Они — Чародеи, — растолковал Старый. — И именно благодаря им нас еще не сожрала всяческая нечисть. Они официально не вмешиваются в, скажем так, мирские дела, но если они захотят, так любой из тутошних царей и царьков будет бегать и лаять, лишь бы им не перечить.

— Они все могут, — снова влез Малыш. — Воду в вино и так далее.

— Слушайте, мне нужен ответ только на один вопрос: стоит ли мне-то туда идти?

— Знаешь, — Старый снова смерил меня взглядом, — с точки зрения личной безопасности — нет. Отчасти чем этот Орден промышляет: шатаются по деревням, хватают именем Ордена пацанят — не всех, кого выберут, — а потом, годам к двадцати, эти пацаны становятся Чародеями. Тебе, кстати, сколько лет?

— Н-ну… Если правильно помню, двадцать три. Еще раз, только понятней: чем они занимаются?

— Всякую нежить уничтожают, — объяснил Малыш.

— М-да… Получается, я, когда полный курс пройду, дедушкой буду? Ладно, это все пока мимо денег. Я-то им зачем?

— Ну, дураком не притворяйся, — усмехнулся Старый. — Тебя кем сюда прислали? Наблюдателем? Ну так будет тебе понаблюдать. Учти, пока в Ордене никого из Пришлых нет.

— Из наших Пришлых, уточнил Малыш.

— А, все об одном, — махнул я рукой. — Как я понял, деваться мне некуда.

Если честно, вопросы задавал и сопротивлялся я только для видимости. На самом деле я сразу, скорее всего, инстинктивно понял: чародейство — это мое, и никуда я от этого не денусь. Так что через три дня, в назначенное время, я был на месте.

Из своей прежней экипировки я сохранил только шерстяной тельник, да еще армейские ботинки, подаренные мне ребятами на прощание.

Появившись в харчевне, я первым делом назвался — кто я и к кому. А навстречу мне поднялся паренек — невысокий, плотный, курчавый и черноволосый, который в одной краткой фразе сообщил мне, что я должен следовать за ним, а лошади на конюшне. Мне осталось только пожать плечами и подчиниться. Всю дорогу — четыре с гаком часа — я пытался разговорить своего провожатого, но вытянул из него от силы слов шесть, и то по преимуществу односложных. Попутно, кстати, вспомнил, как ездят на лошадях — в шестнадцать лет я, помнится, чуть не всю Башкирию верхом пересек с геологической партией.

Но Грентвиг соизволил меня принять практически сразу по приезде. Он сидел в своей каморке внутри Берлоги — низкого одноэтажного строения, обнесенного частоколом. Его комната выходила на двор и оказалась более-менее освещенной. Сам Магистр восседал за грубо сколоченным столом, поигрывая маленьким кинжальчиком, насколько я понял, из серебра. Позже я узнал, что он необходим старому звероящеру, как мне табак.

— Итак, ты решился, — констатировал он после долгой паузы. — Похвально.

— Я ожидаю не похвал, Магистр. Я — ученик. Учи.

— Так ты говоришь, ведовством не занимался?

— Нет, Магистр.

— Хм-м… Вообще-то в тебе виден боец. Здоров, — он как бы заново оценивал мои параметры. Кстати, по здешним меркам я выгляжу довольно внушительно — в этом мире средний рост где-то на голову меньше моего.

— Не жалуюсь, Магистр.

— И не жалуйся, бесполезно… Нож метать умеешь? — неожиданно спросил он.