И его хватка на талии стала крепче.

‒ Ни звука, Дрю. Поняла?

Я кивнула, и в этот момент мир, который я знала, перестал существовать.

Он поднял меня, обхватив за талию, и бросил на кровать ‒ простое, легкое движение, которое отправило меня в полет через всю комнату, после чего я подпрыгнула, а когда сделала это еще раз, он поймал меня в объятия и навис надо мной, прижавшись кожа к коже, прижавшись губами к моей шее, целуя и посасывая, покусывая зубами, облизывая языком. Себастиан спустился к моей груди и свел холмики вместе, вобрал в рот твердый, чувствительный сосок и провел по нему зубами, вызвав тем самым мой стон. У меня не было времени, чтобы переварить то, как я очутилась на постели, а его губы уже порхали над моими сосками, и зубы покусывали их чуть сильнее, чем я могла вытерпеть, а затем он спустился к моему животу, скользнув языком по пупку, отчего я подавила в себе желание завизжать. А потом Себастиан встал с меня и с кровати. Он схватил руками меня за лодыжки и дернул к краю кровати, раздвинув мои ноги и опустив голову между ними.

‒ Господи, Себастиан, помедленнее! ‒ задыхаясь, умоляла я.

‒ Нет, ‒ прорычал он односложный ответ.

‒ Но я... о, черт! О, черт! Ооооо чччеееееерт!

Шок от полного блаженства вырвал из меня это слово, удлинив при этом каждый согласный, каждый гласный, каждый слог. Его губы сомкнулись вокруг моего клитора, язык безумно порхал, рот всасывал, а затем он вошел в меня двумя пальцами, и я не смогла сдержать вздох, когда Себастиан проник в меня пальцами и согнул их, находя точку G так, будто у него был какой-то радар или волшебная палочка для ее определения внутри меня.

Еще два движения языком, двумя пальцами, и я утопала в пучине оргазма.

Я изогнулась на кровати, прикусив губу, чтобы смолчать, но тут он обвил мой клитор языком, и я сдалась, подпрыгнув под ним и кончив в рекордно короткие сроки.

‒ Боже, Дрю, тебя так легко довести до предела, ‒ выдохнул Себастиан, согревая дыханием мою киску. ‒ Подари мне еще один оргазм. Хочу почувствовать, как твоя киска снова сжимает меня.

Теперь он использовал три пальца, а языком ласкал мою киску и круговыми движениями исследовал мой клитор. Я никогда в жизни не кончала более одного раза за один половой акт, даже если мастурбировала, а тем более до проникновения. И вот я была на грани второго пика наслаждения.

‒ Ущипни себя за соски. До боли.

Я должна была подчиниться. Я не могла объяснить тот эффект, что оказали на меня его команды. Я ведь не из тех девушек, что легко позволяют собой управлять, но в том, как Себастиан прорычал свой приказ, было что-то воздействующее на уровне инстинктов и заставляющее повиноваться ему автоматически. Я не просто хотела, я нуждалась в том, чтобы ему подчиниться.

Сжав оба соска, я катала возбужденные вершинки между большим и указательным пальцами до тех пор, пока не возникло изысканное ощущение охватывающего меня тепла.

‒ Жестче, ‒ прорычал он, ‒ я сказал до боли.

Поэтому я ущипнула свои соски так сильно, что непроизвольно взвизгнула, но благодаря поступательным движениям его мощных пальцев и тщательному исследованию моих клитора и половых губ его пальцами и языком, боль мгновенно преобразовалась во что-то иное.

А затем я почувствовала острую боль прямо рядом с внешними половыми губами, в сгибе, где киска переходит в бедро, и мои глаза распахнулись, чтобы увидеть, как Себастиан возвращается к ласканию клитора. Я наклонилась вперед, потянувшись к коже, и увидела, что он оставил там большой темный любовный укус.

‒ Ты…поставил мне… засос, ‒ требовательно спросила я, едва подавляя вздохи наслаждения, ‒ на моей киске?

Он взглянул на меня, и его улыбка не была сладкой или доброй, или даже ласковой, скорее дикой и жестокой. Он наклонился ближе к моей киске, отодвинул бедро в сторону, прижался губами к тому же месту на противоположной стороне, и я почувствовала острую боль от укуса его зубов и всасывания языка и губ, а затем он отстранился, оставив еще один засос.

‒ Моя. ‒ По тону его голоса стало понятно, что он не приемлет возражений, а его руки на моем теле не оставили места для споров.

Его? Черт, как я справлюсь с этим.

Но эти мысли вмиг исчезли, стоило ему опять приступить к доведению меня до оргазма.

На долго меня не хватило.

Я почувствовала, как вскипаю, и на этот раз моим пальцам не понадобилось команды, чтобы найти и с силой сжать соски, а затем меня пронзили и омыли тепло и напряжение, я увидела звезды, перед глазами возникла темная пелена, и я выгнулась на кровати. Его руки были под моей задницей, приподнимая и прижимая меня ближе ко рту, когда он ласкал губами мой клитор, пока я испытывала оргазм, а затем Себастиан отпустил его, но его язык продолжал двигаться, влажный и теплый, настойчивый и голодный, он скользил вдоль моей киски, вылизывая стекающие соки моего желания.

Когда же он вылизал все дочиста, то, наконец, прополз по моему телу на кровать, а меня водрузил на подушки, и снова приподнял так, словно я ничего не весила, словно я принадлежала ему, и он мог делать со мной все, что хочет.

А ведь так и было! Я отдала себя в его руки, позволив ему закрыть дверь позади нас, и теперь я была нагая, раскрасневшаяся от двух сильнейших оргазмов и при этом даже отдаленно не насытившаяся.

Я ожидала, что он попросит об ответной услуге ‒ отсосать ему, чтобы он снова затвердел, но вместо этого он лег боком на подушки, притянул к себе и обвил меня руками. Обе руки обхватили меня как стальные тросы, вжимая в его тело. Я ощущала его запах, чувствовала его, слышала стук его сердца и нежность его кожи…

А затем он обхватил руками мое лицо, наклонился и поцеловал.

Медленно.

Углубляя поцелуй.

Это было невероятно.

Он трахал меня своим ртом так же тщательно и безумно, как и собирался трахать мою киску. Я застонала, просто потому, что не могла не застонать. Его язык мародерствовал у меня во рту, сплетаясь с моим и пробегая по зубам, а я сама была надежно и крепко зажата в его сильных руках. Одна его рука находилась на моей щеке: большой палец придерживал подбородок, управляя поцелуем, остальные же поглаживали мое ухо. Другая рука, протиснувшись между бедром и талией, распласталась на моей заднице, пальцы обхватывали плоть, сжимали, лапали, разминали, исследуя территорию и каждый изгиб ягодиц по очереди. И боже, ну почему эти простые прикосновения были такими чертовски эротичными? Все, что он делал, ‒ ласкал мою задницу, но это вызывало у меня острые ощущения, заставляя мои бедра толкаться к его телу, я развела бедра шире, и его нога расположилась между ними в жалком подобии того, чего я действительно хотела ‒ его член внутри меня.

Но он не спешил.

Он целовал меня мастерски и страстно, удерживая лицо и исследуя мою попку. Как долго мы лежали там, на его кровати, лицом друг к другу и просто целовались? Не имею представления. Вечность. Весь день. Всю ночь. Или, может быть, всего несколько минут. На самом деле недостаточно долго. Его поцелуй был опьяняющим, а прикосновения пылали огнем на моей коже.

И тогда я почувствовал, как его член уплотняется где-то между моим бедром и животом. Приложив руку к его лицу, я погладила грубую щетину и вложила всю себя в поцелуй, отдаваясь, смакуя его язык, вдыхая его выдохи. Я должна была. Иначе просто никак. Невозможно не отвечать с тем же пылом, когда тебя так целуют. Это делает тебя безумной, дикой. Из глубины поднялось какое-то смятение, сумасшедший коктейль эмоций, который я не осмелилась изучить, поэтому просто спрятала его поглубже и сосредоточилась на вкусе его губ и ощущении его щетины под моей ладонью, а затем протиснула другую руку между нашими телами и обхватила его член.

Он прорычал сквозь зубы, пока я ласкала его, пока чувствовала, как его член твердел в моей руке.

‒ Твои прикосновения, Дрю, они подобны магии. Не знаю, что ты делаешь со мной, но, когда твои руки касаются моего члена, я схожу с ума.

‒ Трахни меня, Себастиан, ‒ прошептала я ему в губы. ‒ Я хочу ощутить твой член внутри себя, хочу, чтобы ты жестко меня оттрахал.