— Мы что, ее потеряли?

— Нет, сэр. Она в поле нашего зрения. Наш человек позаботился об этом.

Гаррисон снова погрузился в молчание, а кресло снова стало медленно вращаться.

— Они еще больше усилят охрану и разобьются в лепешку.

— Не смогут.

— Ты уверен?

— Да, сэр! Клянусь вам!

— Ты сделаешь это лично! — Гаррисон встал и приблизился к Шерну вплотную. — Расчистишь эту грязь!

Шерн редко исполнял поручения Гаррисона сам, обычно перепоручал кому-нибудь другому. Однако на этот раз в нем проснулся азарт охотника.

— В последнее время в моей жизни встречается много дураков. Ты не подведешь меня?

— Клянусь вам в этом! Она уже мертва!

Джип мчался по автомагистрали посреди плоской темной равнины. Ночной мрак и тишина, казалось Сильвии, полны враждебности. Чувство заброшенности вновь охватило ее. Единственной надеждой на безопасность оставался мужчина рядом с ней, молча ведущий машину.

Она взглянула на Стивена и едва различила его профиль в скудном освещении приборной доски.

— Мы будем ехать всю ночь? — спросила она.

Сначала он ничего не ответил, и Сильвия подумала, что совершенно отрезана от мира его мыслей. Чувство одиночества, которое она испытала внутри трейлера с бельем, разрасталось с угрожающей быстротой. Она понимала, что теряет над собой управление. Это чувство она испытывала всякий раз, когда менялся их с сестрой приемный дом. Сильвии казалось, что в жизни никогда не будет места, где они смогут бросить якорь. Но с тех пор, как в их жизнь вошла Мария, это чувство ее оставило.

Наконец Стивен заговорил.

— Нет, мы просто отрываемся от тех, кто, может быть, нас преследует. Остановимся, когда я сочту расстояние безопасным.

— А будем ли мы где-нибудь в безопасности?

— Этого я не могу гарантировать. — Стивен пожал плечами. — В жизни вообще, черт возьми, ничего нельзя гарантировать!

— Это точно. — Сильвия обхватила руками колени.

— Неужели вы действительно думаете, — мужчина бросил на нее быстрый взгляд, — что после интрижки с таким типом, как Ник Гаррисон, вас будет ожидать «хэппи энд»?

— Я знаю, что в этом мире все далеко не так, как в сказке. — Сильвия еще сильнее вжалась в сиденье и устремила взгляд в ночь. Когда она и Дженни встретили Марию и обрели с ней настоящий дом после всех временных мест, куда их направляли, это, по ее мнению, больше всего напоминало «хэппи энд». Но теперь все развалилось на глазах. — Только Ник Гаррисон не имеет к этому никакого отношения!

Все время, пока она говорила, Стивен внимательно следил за дорогой. Он бы чувствовал себя лучше, если бы в голосе спутницы не слышалось такой печали. И если бы он не хотел дотронуться до нее рукой, чтобы успокоить эту печаль.

Роберт Блэкпул ничего не рассказывал о ее жизни, кроме того, что она была связана с Гаррисоном. И сейчас Кинга терзала мысль: каким образом в этой женщине так мучительно для него сочетаются красота, чувственность, печаль и… глупость!

— Вы родом из этих мест? — спросил он.

— Нет, я из Оклахомы.

— Откуда точно?

— Лотон, Дункан, Алтус… — Немного помолчав, она продолжала перечислять монотонным голосом: — Пампа, Боргер… Другие места точно не помню.

— Ваша семья много передвигалась?

Стивен чувствовал, что она смотрит на него, но не отрывал глаз от дороги.

— Нет. Эти города входят в сферу действия Программы штата по усыновлению детей.

— О чем это вы?

— В пять лет я осиротела, и после этого мне пришлось побывать во многих приемных семьях.

Ну, тогда неудивительно, что она связалась с человеком, подобным Гаррисону. Девица, вероятно, решила, что у него есть деньги и власть, которые дадут ей много таких вещей, которых никогда раньше не было. Какое нелепое заблуждение!

— А как вы оказались в Спрингфилде?

Стивен почувствовал, что спутница немного отодвинулась от него, и удивился тому, что это ему неприятно.

— Очень просто.

— Вы работали в казино?

— Какое-то время.

— И там познакомились с Гаррисоном?

— Я, правда, не хочу говорить о… об этом. Разве нельзя поговорить о чем-нибудь другом?

Стивену очень хотелось спросить: неужели Ник Гаррисон в действительности казался ей сказочным принцем? Но и нечего было возразить на просьбу сменить тему разговора.

— О чем же мы будем говорить? — спросил он.

— Например, о вас.

— Обо мне?

— Почему бы нет? Меня всегда интересовали мотивы, которыми руководствуются люди, когда идут в полицию. Я всегда считала, что здесь платят недостаточно за то, что человек все время подвергает свою жизнь опасности.

— Полицейский так не думает, — сказал Стивен и осекся. Он-то ведь думал! Пять лет назад! Его руки крепче сжали баранку. — По крайней мере, не может так думать, если хочет хорошо выполнять свою работу.

— Почему?

— Если полицейский боится, что его убьют, он невольно напрягается. Раздумывает прежде, чем действовать, а в ситуации, когда речь идет о жизни и смерти, он должен руководствоваться прежде всего инстинктами. Иначе действия будут больше пассивными, чем активными.

— Именно поэтому вы решили уйти?

Его почти рассердило, что эта особа так легко видит его насквозь. И почти такое же раздражение вызвала собственная откровенность. С чего это он рассказывает такие вещи, о которых сам никогда всерьез не задумывался?

— Как полицейский я делал все, что мог. — Он сам понимал, что ответ правдив лишь отчасти.

— Как вы можете знать об этом?

В ее голосе было столько напряжения, что Стивен понял: спутнице надо дать немного расслабиться, отвлечь ее внимание от текущего момента.

— Всю жизнь меня окружали полицейские: отец, дедушка и оба моих брата служили в прошлом или служат в настоящее время полицейскими. Но я могу принести больше пользы в качестве адвоката, чем сейчас, когда приходится выявлять проходимцев, а потом наблюдать, как они избегают правосудия из-за юридических промахов или из-за неточности в законе.

— Как это случилось раньше с Гаррисоном?

Боже, ведь она настоящий телепат! — подумал Кинг, а вслух ответил:

— Да, примерно так.

— А что было, когда он поранил вас железным прутом?

— Хотите, чтобы я рассказал о своих физических ощущениях или о том, что было после?

— И то и другое.

— Физически… Ну, мне показалось, будто на меня наехал десятитонный грузовик. Потом он задел мое плечо. Я почувствовал, будто врезался в каменную стену на скорости в восемьдесят миль в час. Все на мне было залито кровью.

Стивен заметил, что спутница смотрит на него с напряжением, и горько усмехнулся.

— Я выкарабкался и выжил. Но меня бесит, что этот человек вышел сухим из воды.

— Но он же ранил вас!

— В порядке самообороны.

— Что?

— Именно этот довод он приводил в свое оправдание, и судья согласился с ним. — Стивен барабанил пальцами по рулевому колесу, а глаза его пристально смотрели на дорогу. — Что касается эмоций, то меня переполняли чувства ярости и безысходности, а это не красит полицейского.

— И поэтому вы решили покинуть службу?

— Нет! — резко ответил Кинг, поскольку ему не понравилось это выражение. — Я заочно занимался в юридической школе, решив идти к своей цели постепенно. Шесть месяцев назад окончил ее, и теперь должен просто сдать экзамены на адвоката.

— А я отрываю вас от занятий?

— Да, фактически отрываете, вы и Ник Гаррисон!

Он понимал, что отвечает грубо, но ничего не мог с собой поделать, ведь это было правдой! Когда она заговорила вновь, то направленность вопросов несколько изменилась.

— Вы давно служите в полиции?

— Тринадцать лет.

— Счастливых тринадцать лет?

Этот вопрос вызвал у него взрыв смеха:

— Может быть, и так. Но я все же надеюсь стать адвокатом.

— А почему теперь вы оказались причастны к этому делу?

— Сделал одолжение другу.

— Тому человеку, который был с вами в здании суда?