Шахразада
Девять снов Шахразады
Роман
– Итак, что же произошло с тем разряженным глупцом?
Шахразада улыбнулась и отрицательно покачала головой.
– О нет, мой принц. Этой истории сегодня не место. Сегодняшняя сказка будет повестью о морских разбойниках. И об их истинных и мнимых врагах.
Да, Шахразада знала, как завладеть душой принца. Она намеренно избрала эту историю – ведь в ней было все, чтобы изловить Шахрияра. Мудрая рассказчица, подобно настоящему рыбаку, уже знала, как должен выглядеть крючок с наживкой и как именно вытащить из мутных вод сомнения светлую душу принца.
Шахрияру, конечно, хотелось узнать историю о морских разбойниках. Ведь ему, как никому другому, были бы созвучны их чувства. Но куда более, чего греха таить, ему была бы интересна сказка о любовной встрече такого морского разбойника с девой, которую он, к примеру, спас бы из вод морских. Удивительные грани чувств, разные лики любви, описываемые Шахразадой, воспламеняли его воображение. А в нем… О, в нем царила она, мудрая красавица с коварным голосом и обворожительно прекрасным телом.
«Аллах всесильный! Да я готов и вовсе ничего не слушать… Пусть она молчит, лишь бы разделила со мной наступающую ночь и страсть, которая накрывает меня при одном взгляде этих милых, прекрасных глаз!»
Но Шахразада молчать не собиралась. О нет. Для нее сегодняшний вечер был решающим. А потому она, чуть улыбнувшись, привычно устроилась в древнем, но таком уютном кресле и начала свою повесть о странниках.
Бесшабашный капитан Малыш Анхель уже готов был вступить в бой с неведомыми врагами, его боцман уже дал команду подготовить абордажные крючья. Даже волны, что становились все выше, и ветер, свежевший и набирающий силу, не могли помешать Анхелю.
«Аллах всесильный, да этот капитан – рисковый парень, настоящий джентльмен удачи… – Шахрияр почувствовал, как и его ноги, обутые в мягкие туфли из тончайшей кожи, заскользили по мокрой палубе. Горизонт привычно накренился, и усиливающаяся качка отдалась болезненным ударом в ушах принца. – Но откуда может обо всем этом знать милая рассказчица? Как, каким чудом ей дано описать разгулявшийся шторм, как она может знать о пении снастей в крепчающем ветре? Откуда она прознала о коварных песчаных банках, которые я сам встречал вдоль серединной отмели Узкого моря?»
Увы, ответов на эти вопросы не знала и Шахразада. Однако она чувствовала холод и жгучую влагу пронизывающего ветра, от которого куталась в тонкую шелковую шаль, щедро украшенную охранительными рунами.
Корабли неприятеля появились ниоткуда. Миг – и навстречу Крысолову вышли из воздуха боевые маги полуночного народа, готовые ввязаться в схватку, движимые только собственными правилами. Голос капитана был едва слышен за воем свирепого ветра…
Шахрияр не выдержал.
– Откуда тебе ведомо все это, удивительная сказительница?
– Это написано на облаках, принц, – пожала плечами Шахразада. – Я же говорила тебе.
– Но откуда тебе знать, что нужно ставить заглушки, дабы вода не попала внутрь жерла? Откуда тебе ведомо, как ведут себя полуночные маги? И что такое древний Хоровод Камней?
– Я это знаю… – вновь пожала плечами Шахразада. – Просто знаю…
«Так говорит сказка, глупец… И это слышу я, прикасаясь мысленно к душам тех, о ком рассказываю сейчас…»
Первый залп дали пушки правого борта. Ядрам, стремительному «холодному железу», было все равно, какой корабль пускать под воду – магический или полный самых обыкновенных пиратов. Вот вода хлынула в трюм, вот раскрылась алым цветком крюйт-камера… И не стало тех, кто еще миг назад жаждал крови Малыша Анхеля и его команды настоящих головорезов…
– И я встречался с морской магией, – проговорил Шахрияр. – Лишь в страшном сне можно представить, что делает могущество полуночных друидов с простыми морскими душами. Клянусь, не видел я врагов более страшных, чем околдованные ими пленники. Это черное морское волшебство превращало их в кукол, которые не боятся идти под ядра, лезть в самое сердце схватки – ибо их ведет лишь магическое повеление. Присущий же всему живому страх у них крадут презренные колдуны.
– Должно быть, о мой повелитель, славно выходить победителем из схваток с ними?
– Славно-то славно… Но и горько. Ибо тот, кого ты знал как отважного врага, оказывается лишь безмолвным рабом магии, а сердце его превращается в сердце ягненка. А что за радость в победе над трусом, околдованным к тому же до потери страха?
Шахразада промолчала. О да, она могла бы возразить, что жизнь без всякой магии весьма часто превращает трусов в героев, а храбрецов – в бессильно блеющих овец. Что не многим везет оставаться самим собой, не поддаваясь соблазну приспособленчества.
Однако этот разговор, чувствовала девушка, следует перенести на иное время, а сейчас продолжить повествование о пирате, которому довелось встретиться с древней магией.
Океан могуче дышал, поднимая на добрый десяток локтей «Беспечную Пастушку». Но Малышу Анхелю было не привыкать. Вместе с боцманом он коротал эти вечерние часы за бутылочкой отличнейшего рома «Девять якорей». Того самого, от которого, можно спорить на дюжину бочонков золота, не отказался бы даже сам король Кастилии и Арагона… Хотя нет, там же королева… Но, должно быть, она бы не побрезговала пригубить этот воистину божественный напиток, доставшийся Малышу Анхелю после весьма успешного похода к прекрасному острову Мальорка.
Шахразада замолчала, повинуясь знаку принца.
– Должно быть, это очень древняя история…
– Увы, это мне неведомо, мой повелитель… Но почему ты так решил?
– Потому, моя красавица, что имени этого корсара я не слыхал. А уж я знаю их всех наперечет. Кого встречал в портах, о ком слышал в тавернах… Некоторые же их имена золотыми буквами вписаны в историю мира за те открытия, которые они сделали на благо всех, даже собственных врагов.
– Собственных врагов, мой принц?
– Конечно… Ибо смельчак Дрейк первым обошел огромную Африку и нашел пролив, который пустил его в теплые воды у берегов Индии. А за проливом, знаменитым чудовищными волнами и свирепыми ветрами, закрепилось имя Дрейка – должно быть, он был столь же непримирим, как ветры и шторма… Но ты не ответила на мой вопрос, прекраснейшая.
– Увы, я не ответила оттого, что не знаю ответа. Ведомо мне лишь, что у этого пирата были и более чем уважаемые предки, – не зря же он гордился своим древним и длинным именем. Была и жена, о которой его душа всегда тосковала.
– Так расскажи же мне об этом, мудрая краса… Должно быть, неземные чувства связывали этого могучего воина с его возлюбленной…
– Ты сам увидишь это, – пряча улыбку, проговорила Шахразада. Да, она уже понимала, чем может зажечь интерес принца. Более того, именно ради истории о жене Малыша Анхеля и начала она свое долгое повествование.
Вспомнив о своем древнем роде и древнем имени, Малыш Анхель вспомнил и день своего венчания – день, когда подарил это самое имя прекраснейшей из женщин мира, малышке Марии-Эстефан, дочери двоюродного дядюшки.
Тихий голос Шахразады пропал, растаял в высоком зале с каменным полом, освещенном тысячами свечей, наполненном людьми и пением органа. Нетерпение, сжигавшее Анхеля, передалось принцу. Он, именно он, мечтал соединить свою жизнь с жизнью желанной красавицы. Он, именно он, опасался, что свадьба расстроится. И именно он видел перед собой теплые глаза цвета шербета, темные пряди, выбившиеся из-под небесно-голубой бархатной шапочки, прикрывавшей, по моде все тех же франков, волосы любимой.
Именно он, Шахрияр, чувствовал нетерпение, которое нарастает в его сердце. Предвкушал, как запоет душа в тот миг, когда он назовет ее своей женой. Ее, встретившуюся на его пути совсем недавно, но ставшую единственной, самой желанной женщиной, обещанной, должно быть, ему еще до того, как он родился.