В школе, должно быть, тихо сейчас, но в старом коттедже каждая доска в полу скрипела, пока Гвен несла свой багаж через холл и вверх по лестнице. Она насчитала четырнадцать ступеней по пути наверх. Она могла пройти из одного конца своей старой квартиры в другой за четырнадцать шагов. А сейчас, в ее распоряжении находится целый дом. Целых два этажа. Большая гостиная. Кабинет. Кухня и столовая... Она рассмеялась, когда открыла дверь в ванную и увидела антикварную ванную на ножках. Она могла бы жить в ней. Там с легкостью уместятся два человека. Два? Неплохая идея. Она позволила себе на секунду представить в ней себя и директора.

Она выбросила эту мысль из головы. Нет. Плохая девочка. Он казался таким высоким и дьявольски красивым, когда говорил с ней с этим аристократическим британским акцентом, но она прекрасно понимала, что нельзя вступать в отношения с коллегой по работе, а тем более, директором. Против этого существуют правила. Хорошие правила. Суровые правила. Разумные правила. Она будет их придерживаться.

Пока он не захочет обратного.

Гвен открыла дверь в главную спальню.

- Вау, - произнесла она с восхищением. Никогда еще в своей жизни она не видела такой огромной спальни. Сама кровать не была больше обычной двуспальной, но на изголовье была вышивка, синяя с золотым, и она возвышалась над подушками на целых четыре фута. Постельное белье было белым и роскошным, и мягким. Гвен села на край кровати и утонула в простынях. Она гадала, почему мисс Майр, предыдущая учительница литературы, покинула это место. Кто мог уйти от такой красоты? Гвен уже полюбила этот дом.

На прикроватной тумбочке стояла масляная лампа. Настоящая масляная лампа. Она не видела таких уже много лет. У ее бабушки с дедушкой имелись такие, на случай, если во время грозы отключится электричество. Гвен открыла выдвижной ящик и нашла коробок со спичками. Она вытащила одну и зажгла лампу. Свет от огня затанцевал на стенах комнаты. Убирая спички назад, она заметила книгу в глубине ящика. Она вытащила ее и увидела, что это, всего лишь, Библия. Во всяком случае, не обычная Библия из гостиничного номера. Этот экземпляр мог похвастать переплетом из настоящей мягкой кожи. Она перевернула первую страницу книги, и увидела на обратной стороне имя. "Эта Библия принадлежит Розмари Лей Майр."

Значит, эта Библия принадлежала ее предшественнице? Директор Йорк был раздражающе скрытным, когда разговор зашел о том, что произошло с женщиной, занимающей должность учителя английской литературы в Маршале. Возможно, у нее был повод оставить эту работу. Может быть, у нее и директора Йорка были разногласия по поводу учебной программы. А может, она устала от круглогодичного графика? Но ее сейчас уже не было, и вместо нее здесь была Гвен.

Впервые Гвен осознала, что она действительно была одной единственной женщиной в Академии Уильяма Маршала. Вызовет ли это какие-то проблемы? Конечно нет. Мальчики были слишком юны для нее, она видела в них лишь мальчиков. Она всегда предпочитала мужчин постарше. Кэри почти исполнилось тридцать, когда они начали встречаться, вскоре после ее двадцать первого дня рождения. Директору Йорку на вид было около сорока - идеальный возраст в ее понимании. Достаточно взрослый, чтобы быть зрелым и мудрым. Достаточно молодой, чтобы все еще... Гвен остановилась в поисках подходящего слова.

Зрелый. Зрелый было верным определением. Он мог быть директором закрытой частной школы с очками на носу, но низкий голос, широкие плечи и подавляющее присутствие делают его просто образцом мужской зрелости.

Гвен вернула Библию на место в выдвижной ящик, прежде чем она случайно найдет стих, в котором говорится о том, что нельзя возжелать своего нового босса. Она попытается выяснить, что случилось с мисс Майр, и тогда, она сможет выслать ей назад ее книгу. Хотя Гвен не была религиозной, она уважала вероисповедание других. Возможно, это была семейная реликвия. Согласно дате публикации на внутренней стороне, книга была напечатана в 1920 году. Девяностолетняя Библия определенно имела ценность для кого-то, во всяком случае, как дорогое воспоминание.

Распаковывая вещи и раскладывая их в доме, она отбросила мысли о загадке мисс Майр.

Гвен решила посвятить целый уикенд, составляя план обучения. Мальчики сказали, что уже устали от Айвенго. Должно быть, это любимая книга директора Йорка, а она даже не читала ее. Сэр Вальтер Скотт не фигурировал ни в одном из ее списков ни в колледже, ни в аспирантуре. В последнем семестре она провела семинар о Бронте. Прекрасные книги, но, вероятно, слишком девчачьи, для класса, в котором учатся одни мальчики.

Никаких романов, пока они не научатся доверять ее выбору. Она введет их в мир Бронте и Джейн Остин со временем. Чарльз Диккенс всегда был удачным выбором. Мальчики любили Диккенса. Дэвид Копперфильд быть может слишком длинный для испытания длиной в одну неделю. "Большие надежды"? Возможно. Молодой Пип помогает заключенному, встречает сумасшедшую женщину, влюбляется в бессердечную Эстеллу и получает бесценный урок жизни о том, кто является ему другом, а кто - нет. Молодые читатели любят безумную миссис Хэвишэм, в ее обветшалом подвенечном платье, и заплесневевший, изъеденный крысами свадебный торт. Прекрасная готическая сказка. Они с мальчиками начнут с этого. Надеюсь, они еще не прочли ее.

Весь вечер пятницы Гвен мысленно составляла свои лекции. В понедельник она введет их в жизнь и творчество Чарльза Диккенса и познакомит их с "Большими надеждами". Во вторник они обсудят первые три главы. Она все спланировала. Идеальная неделя. Директор Йорк не захочет ее отпускать.

Обучение... прогулки... разговоры со студентами... чтение... свидания с директором... длинные свидания... свидания за ужином... свидания за завтраком...

А затем стук заставил Гвен подпрыгнуть на месте. Она потерялась в тишине дома, посчитав, что все уже отошли ко сну. Она ринулась вниз по лестнице к парадной двери и открыла ее. Снаружи на крыльце стояли два мальчика.

- Мальчики... здравствуйте, - сказала она. - Кристофер? И Лайрд?

- Это мы, - ответил Лайрд. - Мы пришли поздороваться и узнать вдруг вам что-нибудь нужно.

- Мы являемся приветственным комитетом, - отметил Кристофер. - Так что... добро пожаловать.

- Комитет лишь двоих? - подразнила она.

- Многие захотели присоединиться к приветственному комитету, - объяснил Кристофер. - Но их желание не приветствовалось.

Гвен рассмеялась, мальчики ухмыльнулись и кивнули друг другу.

- Что ж, я рада, что вы двое отвлеклись от людей, которых не поприветствовали ради приветственного комитета, чтобы поприветствовать меня в Маршале. Это красивая школа.

- Спасибо, - произнес Лайрд, поклонившись. - Я построил ее своими руками.

- Ты проделал впечатляющую работу. Можно мне обзорную экскурсию?

- Можно, но это уже не наша область деятельности. Для этого мы должны будем прислать к вам экскурсионный комитет.

- А кто в экскурсионном комитете?

- Все, кого не поприветствовали в приветственном комитете, - произнес Кристофер, лишь с небольшим намеком на заикание.

- Итак, чем же занимается приветственный комитет, раз он не проводит экскурсий? - поинтересовалась она, скрестив руки и облокотившись на дверь. Мальчики снова переглянулись.

- Я не знаю, - Кристофер провел пальцами по волосам. Милый парень. Он выглядел как молодой Джон Леннон с отросшими волосами, в костюме и узком галстуке. - Мы создали приветственный комитет примерно за пять минут до того, как постучать в вашу дверь.

- Надо было лучше спланировать, - отметил Лайрд. - Простите, мы еще никогда никого не приветствовали.

- Вы не поприветствовали мисс Майр, когда она приехала сюда?

- Она была здесь до нас, - ответил Кристофер. - И она не была так доброжелательна.

- Она вам не нравилась? - Гвен спросила с любопытством.

- Мы ей не очень нравились, - сказал Лайрд и пожал плечами. - Она проиграла. Мы выиграли. У нас есть вы, и мы вам нравимся.