Это ужасное состояние скоро перешло в сон. Когда утром Сирра проснулась, она по-прежнему не могла подать никаких признаков жизни.

Прошел целый день, а Сирра продолжала лежать без движения.

Старая Кадиджа подошла к ней, посмотрела и нашла, что Сирра мертва.

Вечером к старухе-гадалке пришел человек, посланный от одной знатной турчанки, с приглашением прийти к ней. С наступлением ночи к дому подъехала карета, из которой вышел грек Лаццаро. Старая Кадиджа как раз приготовилась уйти.

— Она умерла? — спросил Лаццаро, войдя и указывая на Сирру.

Старуха утвердительно кивнула головой.

— Она больше не шевелится, — заметила старуха. — Ее надо было бы убрать отсюда, но мне некогда этим заняться, так как я должна уйти.

— Хорошо, я возьму это на себя, — сказал Лаццаро, — я сегодня же ночью отвезу ее на кладбище. Я пришел за Рецией и Саладином.

— В таком случае, возьми с собой покойницу.

— Хорошо!

— Но ты должен будешь принести мне доказательство, что ты ее похоронил.

— Разве ты думаешь, что я хочу отвезти ее куда-нибудь в другое место?

— Я хочу иметь доказательство, что она умерла и похоронена!

— Хорошо, твое желание будет исполнено. Нет ли у тебя какого-нибудь старого сундука?

— У меня есть старый черный сундук, он подойдет для Сирры, — отвечала гадалка.

— Принеси его сюда, я уложу в него твою дочь.

Старая Кадиджа исполнила приказание грека.

Произошла ужасающая сцена.

Сирра жила, она слышала каждое слово, она знала все, что с ней происходило, но не могла пошевелиться и должна была позволить делать с собой все что угодно.

Кровь стынет в жилах при мысли о том, что должна была вытерпеть несчастная, слыша, как ее собираются похоронить живую! А ее собственная мать радуется ее смерти! Единственное существо, которое могло помочь Реции и знало о преступлении Лаццаро, было теперь в его руках!

Грек поднял Сирру с земли и положил ее в сундук, обезображенное существо отлично поместилось в нем. Затем Лаццаро сложил покойнице руки и опустил крышку.

— Остальное предоставь мне, — сказал он Кадидже и, вынеся сундук из дома, опустил его на козлы, чтобы кучер поставил на него свои ноги, как будто боялся, что Сирра убежит от него.

Старуха Кадиджа сейчас же ушла, предоставив закончить все греку. Тогда Лаццаро возвратился обратно в дом и пошел в ту комнату, где были заперты Реция и Саладин.

Когда он вложил ключ в замок, Реция подумала, что это Сирра пришла освободить ее.

— Сирра, это ты? — шепотом спросила Реция.

— Не Сирра, а некто другой, кто пришел взять тебя с собой, — отвечал Лаццаро, отворяя дверь.

— Назад, негодяй! — вскричала Реция, протягивая руки, как бы желая оттолкнуть от себя грека.

— Не шуми напрасно! Иди за мной! — приказал грек.

— Если ты меня не отпустишь, я позову на помощь!

— Если ты будешь звать на помощь, то я вынужден буду связать тебя! Ты в моей власти! Всякая попытка бежать или звать на помощь будет иметь для тебя самые печальные последствия! Я хочу увезти тебя отсюда! Следуй за мною!

— Куда? — спросила Реция, тогда как маленький принц, плача, держался за ее платье.

— К твоему красавцу Сади! — с насмешкой отвечал грек. — В его новый роскошный дом, который ему подарила принцесса Рошана, которая его любит. Я отвезу тебя туда, чтобы ты видела, как блаженствует твой неверный Сади и как мало оп о тебе думает.

— Прочь от меня, демон! — вскричала Реция.

— О, ты, конечно, не веришь моим словам? Ты думаешь, что Сади принадлежит одной тебе! Но разве ты не видела на его пальце драгоценное кольцо? Это кольцо дает ему доступ во внутренние покои принцессы в любое время!

— Это ужасно!.. Я не хочу больше ничего слышать!..

— Теперь тебя нет, и твой красавец Сади забыл о тебе! — продолжал грек, любуясь мучениями своей жертвы. — Ты сама заслужила то, что с тобой случилось! Ты должна сама увидеть, как верен тебе твой Сади. Я покажу тебе его у ног принцессы!

— Прочь от меня!.. Убей меня, но не мучь больше, злодей!.. — с отчаяньем простонала Реция.

— Ты и Саладин, вы оба должны следовать за мной, — приказал грек, — и если вы не будете мне повиноваться добровольно, — прибавил он, вынимая кинжал, — я убью вас.

Говоря это, грек так сверкнул своими глазами с магической силой, что несчастная Реция, точно зачарованная этим змеиным взглядом, позволила ему увлечь себя из дома.

Мальчик следовал за ними, держась за платье Реции и от страха не произнося ни слова.

Когда Реция пришла в себя, то вместе с Саладином уже сидела в закрытой карете.

Она хотела кричать, но ее крик был едва слышен.

Лаццаро сидел вместе с ними в карете, которая катилась с необычайной скоростью. Испуганная Реция крепко прижимала к себе Саладина.

— Послушай, — заговорил грек, — ты еще можешь все изменить! Твоя участь в твоих руках! Не надейся на Сади и на его любовь, он потерян для тебя навсегда, он любовник принцессы, которая окружает его всеми благами мира! Или ты думаешь, что он способен оттолкнуть от себя все это? Послушайся меня! Если ты будешь и далее сопротивляться мне, то ты погибла!

— Я скорее перенесу всякие мучения, даже смерть, чем буду твоей! — решительно вскричала Реция.

— Умереть ты не умрешь, тогда для меня исчезла бы всякая надежда когда-либо обладать тобою! Время от времени я буду приходить к тебе и спрашивать, не изменила ли ты своего решения.

— Никогда я не отвечу тебе ничего другого, клянусь тебе! — вскричала Реция.

— Пусть пройдет несколько недель, моя голубушка, тогда ты другое заговоришь, — сказал грек, — твоя гордость будет сломлена, и ты сама рада будешь отдаться мне, когда я скова приду к тебе.

Между тем карета, казалось, доехала до берега, где ее поставили на большую барку и повезли на другой берег. Переехав, она снова покатилась по каким-то улицам.

Куда же вез Лаццаро своих беззащитных жертв?

Было уже за полночь, когда карета наконец остановилась.

Лаццаро открыл дверцу и, высадив Рецию и принца, ввел их в какую-то темную комнату или коридор.

Кругом было так темно, что Реция не смогла рассмотреть, где они находятся.

Но почти в то же самое мгновение появился дервиш, неся в руках фонарь. Увидев дервиша, Реция бросилась к нему навстречу.

Лаццаро иронически засмеялся.

— Спаси меня, святой человек! — вскричала она с отчаянием. — Освободи меня и ребенка!

Дервиш, казалось, не слышал мольбы молодой женщины.

Между тем Лаццаро подошел к старому дервишу и показал ему какую-то бумагу.

Эта бумага произвела чудесное действие.

Старик низко поклонился. Тогда Лаццаро указал на Рецию и мальчика.

Старик снова низко поклонился и, подойдя к Реции, сделал ей знак следовать за собою.

— Куда ты хочешь меня отвести, святой человек? О, сжалься над нами! — умоляла Реция, а испуганный Саладин плакал все громче и громче, но старик не слышал ничего — старый Тагир был глухонемой от рождения, ни один звук не проникал в его уши.

Лаццаро поглядел вслед удалявшимся с видом облегчения: наконец-то Реция и Саладин были в надежных руках и отправлялись в такое место, где они навеки будут укрыты от всего света.

Затем он вышел из прохода под сводами, в котором происходила описанная нами сцена.

Реция и Саладин были привезены в развалины Кадри…

Вернувшись обратно к тому месту, где его ожидала карета, Лаццаро приказал кучеру ехать на кладбище в Скутари.

Не прошло и четверти часа, как карета уже подъезжала ко входу на кладбище.

У самого входа стояла мечеть, около которой жил муэдзин, исполнявший и обязанности могильщика.

Когда карета остановилась, Лаццаро вышел из нее, взял сундук, в котором лежала Сирра, и пошел к дому могильщика.

Он слегка постучал в дверь.

Почти в ту же минуту старый могильщик отпер дверь и со страхом взглянул на незнакомца.

— Хорошо, что ты еще не спишь, — сказал Лаццаро. — Я принес тебе покойницу, ты должен выкопать могилу.