— Да, она это сказала!

— Змея уже уничтожена, брат мой, — вмешался Мансур-эфенди.

— Альманзор убит? — спросил Мустафа.

Мансур и Гамид молча кивнули головами в знак согласия.

— У него был сын Абдаллах!

— Его ты также не найдешь, — сказал Гамид-кади.

— Удивляюсь вашей мудрости и знанию, братья мои, — вскричал визирь, едва скрывая свое изумление. — Вы уже знаете то, что я хотел сообщить вам как важную новость.

— Несмотря на это, мы благодарим тебя от имени нашего общего святого дела за твое известие, — отвечал Шейх-уль-Ислам, — всякая опасность теперь устранена, и тайна принца Саладина открыта. Альманзор, без сомнения, знал настоящее местопребывание принца, но он не изменил ему до самой смерти.

— Эту тайну хотят сохранить, — сказал Гамид, — и я думаю, что твой товарищ, Рашид-паша, имеет отношение к этому делу.

— Я приехал с тем, чтобы пожаловаться на него, — отвечал Мустафа, — я потерял к нему всякое доверие. Он не только наш враг, но и враг нашего общего дела! Рашид-паша хочет ограничить права правоверных, он хочет стать нам поперек дороги.

— В таком случае он умрет, как враг нашего великого пророка! — сказал Шейх-уль-Ислам тоном человека, могущество которого безгранично.

— Он погибнет, — прибавил Гамид-кади, слегка наклоняя голову.

В эту минуту в комнату вошел стороживший у дверей дервиш. Он сложил руки на груди, наклонил голову и произнес:

— Ее светлость принцесса Рошана подъезжает!

При этом известии Мустафа-паша поднялся со своего места.

— Мое дело закончено, — сказал он, — да защитит вас Аллах!

— Да благословит тебя Аллах! — отвечали они ему в один голос.

Затем Мустафа-паша вышел из комнаты совета.

Несколько минут спустя молодой дервиш снова отворил дверь, и на пороге появилась принцесса Рошана, закрытая белым покрывалом. Дервиш закрыл за ней дверь и снова удалился, принеся предварительно бархатную подушку для принцессы.

Принцесса села. Баба-Мансур и Гамид-кади низко поклонились ей.

— Нашему общему делу угрожает новая опасность, — начала принцесса Рошана, — я поспешила сюда для того, чтобы передать вам важное известие. Шейх-уль-Ислам! Я должна сказать тебе, что наш опаснейший враг снова появился в Стамбуле.

Мансур-эфенди сохранил равнодушное и спокойное выражение лица, только блеск черных глаз выдавал его беспокойство.

— Про кого ты говоришь, светлейшая принцесса? — спросил он. — Кто снова появился в Стамбуле?

— Я видела вчера вечером в Скутари Золотую Маску! — отвечала принцесса.

— Я подумал о нем, когда ты сказала об опаснейшем нашем враге, принцесса. Наши враги точно гидра: едва мы успеваем отсечь одну голову, как на ее месте вырастает сотня новых, — продолжал Мансур-эфенди мрачным тоном. — Но мы узнаем тайну этого Золотой Маски, который строит против нас опасные планы. Мы должны и сорвем, наконец, маску, за которой прячется наш враг.

Шейх-уль-Ислам дернул за зеленый шелковый шнурок, висевший недалеко от него.

В ту же минуту в комнату вошел дервиш.

— Принеси бумагу и перо! — приказал Шейх-уль-Ислам.

Через мгновение дервиш принес в комнату маленький круглый стол, на котором были бумага, перья и чернильница, и, поставив стол перед Гамидом, снова ушел.

— Пиши, брат мой, — сказал Шейх-уль-Ислам своему соседу. «Всем хаджи, муллам, кади и кавассам повелевается схватить так называемого Золотую Маску, где бы он ни появился. Тот, кто не исполнит этого приказания или станет противодействовать его исполнению, будет отвечать за это своим имуществом и жизнью».

Гамид-кади подал бумагу для подписи великому муфтию, как многие звали Шейха-уль-Ислама. Затем поставил внизу свою подпись.

— Я надеюсь вместе с вами, — сказала принцесса, — что Золотая Маска будет теперь схвачен, и тайна, окружающая его, раскрыта. Но вот что мне еще надо! Я хочу получить какое-нибудь место для одного молодого человека из народа, так как я знаю, что вам нужны решительные и смелые люди, а это именно такой человек.

— Твое желание, светлейшая принцесса, будет исполнено! Пришли сюда этого человека, он получит место, — отвечал Шейх-уль-Ислам. — Гамид-кади и я благодарим тебя за новое доказательство твоего доверия и расположения к нам! Смею ли я спросить, имела ли ты разговор с султаншей Валиде?

— Да, но он был совершенно бесполезным. Мне не удалось выведать, знает ли она, где находится принц Саладин, но я надеюсь узнать другим путем и гораздо скорее, жив ли принц, и, если жив, то где он.

В эту минуту в комнату вбежал дервиш-привратник с выражением ужаса на лице.

Мансур с удивлением и досадой взглянул на помешавшего, но дервиш поспешно подошел к нему и прошептал на ухо несколько слов, которые произвели на Шейха-уль-Ислама сильное впечатление.

— Золотая Маска в развалинах? — вскричал он, поднимаясь. — Кто видел его?

— Сулейман, караульный. Он видел его как раз около этой башни.

— Это плод твоей фантазии! — вскричала принцесса, также поднимаясь.

Махмуд-шейх также узнал его! — подтвердил бледный от страха дервиш.

— Здесь, в развалинах! Он осмелился проникнуть даже сюда! Пусть его сейчас же найдут и приведут сюда, чтобы покончить, наконец, эту комедию! — вскричал Шейх-уль-Ислам. — Сторожите все выходы! Он не уйдет от нас, если только Махмуд-шейх и Сулейман не были игрушкой воображения! Я сам буду искать его и возьму именем закона! Это известие крайне радует меня, и ты, принцесса, будешь свидетельницей так долго желаемого события. Золотой Маске не удастся безнаказанно осквернить своим присутствием это святое место.

— Желаю тебе успеха, — прошептала принцесса, оставаясь в комнате вдвоем с Гамидом-кади, — желаю тебе победы, мудрейший Шейх-уль-Ислам!

Когда Сади проснулся на другой день после ночи, в которую он в первый раз встретился с красавицей Рецией, образ ее все еще был у него перед глазами. У него снова всплыло в памяти все происшедшее накануне, и ему казалось, что порок и добродетель воплотились в греке Лаццаро и красавице Реции.

Бедняжка Реция была круглая сирота, одинокая в целом мире, не имела ни единой души, которая была бы к ней привязана.

— Но, — говорил себе Сади, — она должна была почувствовать, что я полюбил ее, что я готов ее защищать и пожертвовать для нее всем!

Как гордо и в то же время мягко просила она его, чтобы ом оставил ее одну: «Иди, — говорила она, — ты спас меня от рук ужасного Лаццаро, но теперь не следуй за мной!»

Сади не мог поступить иначе, как исполнить ее просьбу, и теперь не знал, где снова найти ее! А между тем, он должен был найти ее во что бы то ни стало, и для того он будет искать ее день и ночь.

Вдруг Сади поспешно вскочил с постели.

Он вспомнил про ковер принцессы. Его надо было отнести во дворец принцессы и сделать это непременно в это утро!

Сади поспешно оделся, затем оставил маленький и низкий дом своего отца, в котором жил один, и пошел в гавань.

Солнце только что начало подниматься из-за ясных вод Золотого Рога. По морю уже тут и там скользили легкие лодки, поддерживавшие сообщение между городом и лежащими по берегам деревнями. На самом берегу поднимались стены сераля, дворца султана, который со своими беседками, павильонами и садами занимал более полумили вдоль берега. Вдали виднелись купола мечетей и шпили стройных минаретов, украшенных полумесяцами.

На берегу царило сильное оживление. Торговцы фруктами, цветами и овощами спешили с товарами на базар. Перевозчики мыли и чистили свои лодки. Сака[3] с ведрами на плечах несли воду в город, и даже изредка появлялись носилки, в которых сидели знатные турчанки. Постоянно встречались армянские, еврейские и французские купцы.

Сади нашел свою лодку на прежнем месте и, вскочив в нее, взял весла и стал грести к каналу, который вел ко дворцу принцессы Рошаны.

Этот довольно широкий канал был так стар, что камни, которыми была отделана набережная, совсем заросли мхом. Вода в канале никогда не нагревалась солнцем, так как деревья по обе стороны канала совершенно закрывали его.