– Вы будете жалеть об этом всю оставшуюся жизнь, – тихо сказал он.

Он повернулся и пошел прочь. Улыбка сошла с лица Лили. Она вдруг вспомнила предупреждение Дерека. Не переходи ему дорогу… Пусть все идет как идет… Лили нетерпеливо пожала плечами. Алекс Рэйфорд – всего лишь мужчина, а она может из них веревки вить. Разве ей не удалось только что завоевать приглашение? Она взглянула на мать и сестру и тихо засмеялась.

– Я спросила Уолвертона, любит ли он тебя.

Лили воспользовалась первой же возможностью и заперлась с Пенелопой, чтобы поболтать.

Она сразу же рассказала сестре об охоте. Она хотела, чтобы та поняла, что за человек ее жених.

– Господи, Лили, как ты могла! – Пенелопа прикрыла глаза рукой и застонала. – Зачем ты это сделала? – И вдруг она засмеялась. – Что же ответил его милость?

– Не вижу ничего забавного! – сказала Лили с чувством оскорбленного достоинства. – Я пытаюсь серьезно поговорить с тобой о твоем будущем.

– Мое будущее в надежных руках. Точнее, было в надежных руках. – Пенелопа опять засмеялась.

Лили негодовала. Почему ее рассказ о случае на охоте так забавляет Пенни? Она должна бы встревожиться!

– Я задала прямой вопрос, а Уолвертон грубил, уходил от ответа и оскорбил меня. На мой взгляд, Уолвертон не джентльмен и мизинца твоего не стоит.

Пенелопа беспомощно пожала плечами.

– Весь Лондон считает, что мне достался лакомый кусок.

– Я придерживаюсь другого мнения. – Лили шагала по комнате, похлопывая перчаткой по руке. – Что в нем особенного? Внешность? Что ж, признаю, он не урод – но такой холодный, обыкновенный, без изюминки…

– Я… Мне кажется, это дело вкуса.

Что касается его богатства, – энергично продолжала Лили, – десятки мужчин обладают достаточными средствами, чтобы достойно содержать жену. Титул? Есть и подлиннее родословные, и более голубая кровь. А главное, не будешь ведь ты утверждать, что любишь его!

– Лорд Рэйфорд и папа сами приняли решение, – тихо сказала Пенелопа. – Не стану спорить – я не испытываю любви к лорду Рэйфорду, но я этого и не ждала. Но чувства придут потом. Так всегда бывает. Я не такая, как ты. Я всегда поступаю так, как принято.

Лили в недоумении посмотрела на сестру. Такой прозаический взгляд на вещи вернул ее к дням юности, когда она никак не могла смириться с необходимостью поступать, как все; при этом никто, кроме нее, не страдал от такого противоречия. Что здесь за секрет? Почему брак без любви для всех, кроме нее, был нормальным явлением? Наверно, она действительно слишком привыкла к своей свободе. Она присела рядом с Пенелопой на кровать.

– Не могу понять, почему ты с такой готовностью выходишь замуж за нелюбимого человека? – Лили старалась говорить твердо, но получилось умоляюще.

– Я просто смирилась. Прости меня, Лили, но ты романтик в самом плохом смысле этого слова.

Лили разозлилась.

– Неправда! У меня сугубо практический склад ума и есть жизненный опыт. Меня достаточно била жизнь, и я понимаю что к чему.

Пенелопа взяла ее руку и сжала в ладонях.

– Милая Лили, с детства я считала тебя самой красивой, самой смелой, самой умной. Но только не практичной.

Лили вырвала руку и с удивлением посмотрела на сестру. Кажется, Пенелопа совершенно не собирается ей помогать! Но тем не менее план должен быть приведен в исполнение. Она желает Пенелопе добра!

– Речь сейчас не обо мне, – резко прервала она. – Как бы то ни было, среди лондонских кавалеров наверняка есть кто-то, кто нравится тебе больше. Например, Закери Стэмфорд. Что скажешь?

Пенелопа некоторое время молчала, ее мысли блуждали где-то далеко. На лице ее появилась мечтательная улыбка.

– Закери, любимый… – Она покачала головой. – Нет, все решено, Лили, я никогда тебя ни о чем не просила. Но сейчас я прошу тебя от всего сердца: пожалуйста, не пытайся спасти меня. Я повинуюсь папе и маме и выйду замуж за лорда Рэйфорда. Это мой долг.

Она щелкнула пальцами, в голову ей пришла новая мысль.

– Может быть, нам лучше попытаться найти мужа для тебя?

– Боже мой, зачем он мне? С мужчинами интересно на охоте или за игорным столом, но во всех других случаях… от них одни неприятности. Жадные, эгоистичные существа. Меня в ужас приводит сама мысль о том, что я буду у кого-то на побегушках. Не выношу, когда ко мне относятся, как к смышленому ребенку, а не как к человеку с собственной точкой зрения.

– Как же без мужчин? А семья, дети? – Как все воспитанные девушки, Пенелопа считала, что растить детей – святая обязанность женщины.

Ее слова задели Лили, вызвав неприятные воспоминания.

– Да, – с горечью сказала она, – мужчины очень способствуют появлению детей.

– Но ты же не хочешь остаться одинокой на всю жизнь?

– Во всяком случае это лучше, чем стать чьей-то собственностью!

Лили не замечала, что почти кричала. Увидев смущенное лицо Пенелопы, она взяла себя в руки и успокоилась. Она закуталась в шаль.

– Хочу пойти прогуляться. Здесь очень душно.

– Но…

– Мы потом поговорим. Обещаю. Увидимся за ужином.

Лили поспешно вышла и спустилась по лестнице, не думая о том, куда направляется.

– Боже мой, мне нужно действовать осторожнее, – прошептала она.

Она потеряла самообладание, и ее слова не произвели должного впечатления. Блуждая по огромному залу, она оказалась в длинной галерее. Через стеклянные двери по обеим сторонам падал свет. Сквозь отполированное до блеска стекло виден был ухоженный парк с ровными газонами и дорожками. Лили плотнее укуталась в шаль и вышла на улицу, с удовольствием подставив лицо под прохладный ветерок.

Парк был великолепен. Пышный и в то же время строгий. Его пересекали безукоризненно подстриженные живые изгороди, разделявшие парк на несколько участков. С одной стороны Лили увидела ручеек и круглое озерцо с белыми лилиями. С другой стороны был розарий. Лили прошлась вдоль стены, увитой диким виноградом и стелющимися розами. Она поднялась по ступенькам на террасу, которая нависала над искусственным озером. Невдалеке был фонтан, а рядом прогуливались павлины. Было так спокойно, тихо, казалось, что в мире не существует зла.

Лили увидела фруктовый сад в восточной стороне поместья и вдруг вспомнила ряды лимонных деревьев вокруг виллы в Италии. Они с Николь почти все время проводили в саду или на террасе.

– Не думать! Только не думать об этом! – прошептала она. Но воспоминания были такими яркими, будто все произошло только вчера. Она присела у фонтана, кутаясь в шаль. Она смотрела на озеро, но видела другое…

– Домина! Домина! Я была на рынке. Посмотри-ка, что я купила! И хлеб, и мягкий сыр, и прекрасное вино. Давай наберем фруктов в саду и на обед сделаем…

Странное молчание напугало Лили. Улыбка сошла с ее лица. Поставив корзинку на ступени, она бросилась в дом. Она одевалась, как местные женщины, – в хлопчатую юбку и рубаху с длинными рукавами, голову ее покрывал платок.

– Домина! – неуверенно позвала она.

Появилась служанка. Ее почерневшее от загара, все в морщинах лицо было залито слезами, седые волосы выбивались из-под платка.

– Синьорина, – простонала она и заговорила так сбивчиво, что невозможно было разобрать.

Лили обняла старуху за плечи, пытаясь успокоить.

– Домина, скажи, что произошло ? Что-то с Николь ? Где она ?

Старуха заплакала. Произошло что-то ужасное, о чем она даже боялась сказать. Девочка заболела ? Поранилась ? В ужасе Лили оттолкнула Домину и бросилась по ступенькам в детскую.

– Николь! – звала она. – Николь, мама вернулась!

– Синьорина, она пропала!

Лили остановилась как вкопанная. Она повернулась к Домине – ту трясло, как в лихорадке.

– Ничего не понимаю, – хрипло сказала она. – Где Николь?

– Двое мужчин. Я не смогла помешать… Я пыталась… Пресвятая Дева Мария! Но они забрали ее. Ее нет.

Это страшный сон! Этого не может быть!

– Что они сказали? – спросила она нетвердым голосом. Домина опять заплакала, и Лили грубо закричала на нее. – Прекрати хныкать, черт бы тебя побрал! Что они сказали ?