От автора

Известно, что книги, как люди, имеют свою судьбу.

Эта книга — тоже.

Я закончил ее в 1990 году. О том, чтобы обратиться с нею в государственное издательство, не могло быть и речи. В Алма-Ате, где я жил тогда, в то время начинали создаваться частные издательства, и я отнес рукопись — еще тепленькую — в одно из них.

Издатель взялся ее напечатать, присовокупив при этом, что ему все равно, какого рода выпускать литературу — антисемитскую или наоборот… Была бы прибыль, прочее его не интересует.

У меня имелись другие — возможно, несвоевременные — представления о порядочности, о бизнесе, я не хотел, чтобы эта книга попала в грязные руки.

В Москве, в самом тогда демократическом издательстве рукопись приняли с радостью, включили в план, но… напечатать не рискнули: набиравшая силу «Память» и ее бравые сподвижники распространяли списки тех, с кем они вскоре намерены рассчитаться. Мне показали список, в котором значилась фамилия моего предполагаемого редактора.

Находясь в эмиграции, я попытался связаться с издателями в Нью-Йорке, уж там-то, в демократическом государстве, страшиться некого… Мне сказали: о’кей, книгу Вашу мы издадим, но Вы должны за это заплатить…

Платить мне было нечем.

Рукопись пролежала без движения шесть лет.

И вдруг, когда я уже не чаял увидеть ее напечатанной, появилась надежда… Надежда ее издать, не меняя ни строчки. И где же?.. В России. То есть там, где сумеют ее прочесть — русские, евреи, казахи, все, для кого она предназначалась…

Надо ли говорить, как я был рад?..

Но радость моя вскоре сменилась сомнениями. За эти годы в России, в Казахстане, во всем мире многое успело перемениться. Переменился и читатель, которого я видел перед собой, когда писал. Не устарела ли моя книга, не умерла ли, так и не родившись?..

Но изменился не только мир, кое-что изменилось и во мне самом. Переместившись из одного полушария в другое, я физически ощутил, какая она маленькая — наша Земля. И понял, что повсюду на ней — если вникнуть — происходят одни и те же процессы: человеческое общение все больше вытесняется компьютерами, любовь — сексом, высокие, выверенные веками духовные ценности подменяются эрзацами, дешевкой, тем, что запросто можно сработать, купить, продать. Но главная, самая главная опасность — не в этом. Главная угроза миру — тупой, примитивный, агрессивный национализм.

Он существует везде. Раньше я полагал, что «Память» и прочая нечисть — признак болезни, гниения государственного организма, своеобразный трупный яд… Но что же в процветающих, цивилизованных странах?.. В соответствии с признанными нормами общественной морали в Америке стыдно, неприлично быть антисемитом. Однако здесь, в стране Лютера Кинга, вместе с которым плечом к плечу американские евреи отстаивали гражданские права негров, спустя какие-то тридцать лет один из черных лидеров, Фаррахан, выступая перед широкой аудиторией, постоянно твердит, что не кто иной, как евреи — самые злобные враги негров, это они были причиной рабства в Соединенных Штатах. В благословенной Канаде высокоученые интеллектуалы усердно пересчитывают еврейские могилы, чтобы доказать, что в Холокост погибли не шесть, а всего лишь какие-нибудь пять миллионов, а то и меньше. Во Франции и Германии на еврейских памятниках малюют свастики. Многократно признанные фальшивкой «Протоколы сионских мудрецов» продолжают издаваться на разных языках, в разных странах наряду с «Майн кампф»…

В Иерусалиме, на центральной улице, я видел окна без стекол, черные подпалины на стенах, развороченный балкон… Я ежедневно садился в автобус по маршруту № 18 — тому самому, на котором незадолго до того прогремели взрывы, фонтаны крови выплеснулись наружу, окропили прохожих, залили асфальт… Честно признаться, за две недели пребывания в Израиле не меньшее впечатление, чем дорогие каждому еврейскому сердцу святыни, произвели на меня ребята и девушки в военной форме, с автоматами и вещмешками… Студенческого возраста, сочетавшие в своем облике свойственные юности силу и хрупкость… Их можно встретить в любом городе и городке, в любом месте — на улице, в кино, в музее, в кафе, готовых в любую минуту вернуться к себе в часть, на боевые позиции. Чего они хотят?.. — думалось мне, глядя на них. — Кто им угрожает?.. Они хотят одного: чтобы их судьба и судьба их будущих детей не повторила судьбы их дедов и бабок, чтобы их не швыряли в Бабий Яр, не травили «циклоном-20», чтобы, умоляя о пристанище, не плыли они на судах, встречая холодный отказ во всех странах. Малый лоскуток земли хотят иметь они, чтобы на нем жить, растить детей, и чтобы никто не плевал им в лицо словом «жид», не грозил геноцидом. После двух тысяч лет изгнания — не так-то уж и много, не правда ли?..

Но разве дело только в антисемитизме?.. А Казахстан, с которым связано 35 лет моей жизни?.. Там родились моя дочь, мой внук, там вышла моя первая книга… Но разве русские («имперская нация»!), которые и раньше в этой республике считались людьми второго сорта (третьими были евреи), не дискриминируются там теперь еще откровенней, чем прежде? А Эстония, а Латвия, кичащиеся своей культурой, причастностью к западному миру?.. А Таджикистан, горы трупов, гражданская война, идущая там уже не один год?.. А Чечня, кровавая рана, боль и позор России?.. Любая ксенофобия жестоко мстит за себя. Вчерашние гонители сегодня становятся гонимыми. Камень, брошенный в другого, вернется и рикошетом ударит тебя. Таков закон — нравственный закон, столь же реальный и всеобщий, как закон всемирного тяготения.

А Босния? Афганистан? Заир? А иракские курды?.. А расовая проблема, которую всеми силами стараются разрешить в Америке?..

Национализм. Как понять, когда естественные для каждого из нас уважение к предкам, любовь к истории своего народа, бережное отношение к его традициям переходят в пренебрежение, враждебность, ожесточенность, вплоть до смертельной ненависти — к тем, у кого иная кожа, иной язык, иная, зачастую столь же нелегкая, жизнь позади?..

Фашизм — крайняя форма национализма, расизма.

Казалось бы, просто как дважды два… Но если отбросить банальное представление о фашизме как о патологии, ненормальности в области человеческой психики, то — когда, как, в каких обстоятельствах человек становится фашистом?..

«Мужчины мучили детей», — писал Наум Коржавин в стихотворении «Дети в Освенциме». Можно уточнить: мужчины мучили детей другой расы, крови… Недавние обстоятельные исследования американских ученых показали, что в войсках СС, как правило, служили физически и психически вполне здоровые люди, выходцы из благополучных семей, не травмированные в детстве никакими уродующими нервную систему переживаниями. У них было хорошее — в основном среднее — образование, налаженный семейный быт, полноценное потомство. И, однако, эти, именно эти мужчины «мучили детей», пытали, насиловали, убивали — с наслаждением, фиксируя фотоаппаратом страдания своих жертв.

Как он рождается, «обыкновенный фашизм»?.. Чем он кончает — с этим все ясно. С чего начинается он — вот в чем вопрос…

Но не об этом ли — «Эллины и иудеи»?..

Не на этот ли вопрос пытаюсь я ответить, точнее — не ответить, а попросту изложить факты, ничего не утаивая, не приукрашивая, не додумывая?..

Если бы, если бы моя книга и вправду устарела!..Но я оглядываюсь вокруг и убеждаюсь, что — нет…

Юрий Герт

Кливленд, Огайо, США октябрь 1996 года

Шереметьево-2

…и вот мы с женой прилетели в Москву и приехали в Шереметьево, чтобы проститься.

Был август, раннее утро, небо сияло свежей, прохладной лазурью, полуденный зной еще не успел ее замутить. Стекло аэропорта блестело, било в глаза отраженным солнцем, огнистые зайчики скакали по лакированным крыльям, по дверцам то и дело подкатывающих автомашин. Стоя поблизости от входа, мы вглядывались в каждую. В одной из них должна приехать наша дочь. Щелкнет замочек, распахнется разрисованная шашечками дверца — и мы увидим, как они выходят — дочка с мужем и маленьким нашим внучком Сашенькой. Они уезжают… Они уезжают в Штаты, по вызову, присланному из Израиля. Мы увидим всех троих в последний раз и простимся с ними навсегда.