Я обнимал Мишеля за талию и чувствовал, как он слегка нервничал, теребил рукав моей олимпийки.

- Что случилось? – спросил я, когда ребята отошли с поздравлениями к Флоре и Чарли.

- Я перенервничал. – Ответил он, опуская голову.

- Мне не нужна была победа, и она досталась мне. Это закон.

- Ты не хотел выиграть?

Я прижал его к себе.

- Самая важная победа была у меня вчера.

Он вскинул голову, темные пряди упали на лоб, а в светлых глазах появилось неверие.

- Микки, ты серьезно?

- Да. Потому что я думал, что сорвусь и снова опущусь на тот уровень, который был у нас с тобой семь лет назад.

- Но этого не произошло.

- Да, но я думаю, что это не моя заслуга, Мишель. А твоя. Ты не дал мне сделать тебе больно, ты направил мой гнев и ревность совершенно в другое русло. И знаешь, я благодарен тебе за твои действия.

Он уткнулся мне в плечо и тихо выдохнул:

- Спасибо.

Когда мы зашли в квартиру, там горел свет. Я вспомнил, что должна приехать мама. За всеми этими событиями данный момент как-то вылетел из головы.

Мишель удивленно повернулся ко мне и вопросительно приподнял бровь, я лишь улыбнулся и взял его за руку, повел на кухню.

Морис сидела на столе и поедала хвост от рыбы.

Мама разговаривала по телефону:

- Риана, милая, я тебя прошу, не давай ему эту смесь. Нет, у него животик крутит очень сильно. Ну, зачем? – она помолчала и накрутила прядь волос на палец, как юная девочка сморщила носик. – Так, все, дай мне Джона. Привет, милый, я тебя умоляю, не позволяй моей дочери возиться с младшим внуком. Да! Спасибо, родной, один ты меня понимаешь.

И она отложила трубку, повернулась к нам.

– Микки, мое сокровище!

Следом я получил объятия. Самого дорогого мне человека.

У нас с мамой всегда были прекрасные отношения. Даже когда она разочаровывалась во мне, она никогда не показывала это окружающим. Нет, это не лицемерие – это настоящая материнская любовь.

- Здравствуй, мама. Как доехала?

- Прекрасно, и в этот раз я даже не попала в ужасающую пробку. И кстати, меня Кай подвез.

Я фыркнул.

- Только не говори, что это желтоглазое чудовище здесь?

Она легко рассмеялась и отошла от меня, присела на высокий стул.

- Нет, у него тут встреча с клиентом, и он потом подбросит меня назад.

Я выдохнул.

Мама перевела взгляд чуть левее моего плеча, я понял, что Мишель скромно стоит в дверях. Обернулся, он немного сжался, я вдруг почувствовал его боль и сделал шаг к нему, протянул руку. Он несмело вложил в мою руку свои прохладные пальчики. Я притянул его к себе и повернулся к маме.

- Мама, позволь представить тебе: Мишель, мой парень.

Он напрягся еще больше, но моя мать была всегда готова к такому повороту, я не один раз говорил ей о том, что мне нравятся мальчики.

– Мишель, это моя мать – Мариам.

- Очень приятно, мадам. – Он попытался улыбнуться, но выходило плохо, он начал немного дрожать.

- Никаких «мадам». – Улыбнулась моя мама, и встала, подошла к нему.

Я не отпускал его руки, а Мишель вцепился в мои пальцы.

– Мариам или Риа, как тебе больше нравится. Микки, ты чего его так запугал – я же добрая мама.

Мишель открыто улыбнулся.

- Давайте, присаживайтесь, я привезла вам кое-что вкусное от Этьена и Дрея. Ох, эти искусники в кондитерском деле… божественные пирожные.

Мама взяла за руку Мишеля и усадила за стол. Она еще много чего говорила, нахваливала Дрея Брауна и его деда, а мой мальчик слушал и улыбался.

Я же следил за тем, как он постепенно расслабляется, как улыбка становится более естественной, как он начинает смеяться.

Я прислушивался сам к себе и понимал, что немного ревную его. Осознавать это было тяжело и неприятно. Все больше мне импонировала мысль запереть его в спальне и не выпускать из дома. Чтобы вот такой его улыбки, с ямочками на щеках и искорками радости в глазах, никто не видел. Никто, кроме меня.

- Микки, как предварительный конкурс? – вдруг спросила мама.

Морис, наконец, слопала рыбий хвост и прыгнула ко мне на колени, я погрузил пальцы в ее мягкую шерсть. Она заурчала.

- Прекрасно, прошел. – Ответил я, не отрываясь смотря на парня напротив меня.

Мишель аккуратно отламывал от тирамису и подносил нежный кусочек десерта к губам. Я понял, что у меня стоит, облизал губы.

Мама кашлянула.

- Ты обычно более эмоционален, если дело касается Дорис.

Я перевел на нее непонимающий взгляд.

– Дорис. – Повторила она.

Кошка спрыгнула на пол и вальяжно потопала к себе.

- Знаешь, на сегодняшнем просмотре был ее прошлогодний протеже. И он поставил мне шестерку.

Я проводил взглядом Морис и вернулся к просмотру шоу «Мишель и тирамису»

- Ох, если они до сих пор вместе – это был такой щелчок по носу старушке Дори. Как зовут его?

- Стивен Брай. – Машинально ответил я, снова пожирая взглядом моего Мишеля.

- Стивен… ах, тот мальчик в лиловом костюме… одиночный. Помню. Но мне казалось, Стивен достаточно умный мальчик, чтобы не попасться в сети к паучихе Дори.

Я увидел, что мама еле сдерживается от смешка, и понял, что мои взгляды не остались незамеченными.

Мишель отложил ложечку и как-то грустно посмотрел на пустое блюдце, я облизнулся еще раз и подставил ему свое. Он схватил ложку и снова погрузил ее в свежий десерт. А я наслаждался зрелищем. Его аккуратными движениями, его губами, обхватывающими ложечку, тонкими пальцами и удовлетворенным взглядом.

- Возможно и так, но он попал, и из зависимости его может спасти только другой фаворит. – Я хмыкнул. – Но он не выглядел несчастным.

- Это все сплетни, Микки, я приехала не обсуждать с тобой эту паучиху. Мишель, солнышко, ты нас извинишь, мне нужно поговорить с сыном наедине. Мишель недоуменно качнул головой.

А я лишь подивился маминой проницательности.

- Конечно, я могу выйти. – Он уже привстал, когда она накрыла его руку.

- Не волнуйся, мы поговорим в кабинете, а ты можешь и дальше наслаждаться пирожным.

Она вышла первой, а я наклонился через стол и прошептал:

- Я хочу тебя в этом восхитительном десерте.

Он ойкнул, а я накрыл его сладкие губы. Резко, сильно, показывая, насколько я возбужден и как мое тело жаждет его. Он ответил сразу, раскрываясь, подчиняясь.

– Чуть позже.

- Я хочу сходить в ванну, можно? – тихо спросил он, облизывая губы.

- Безусловно, и я даже присоединюсь к тебе. Чуть позже… - я последний раз чмокнул его в сладкие губы и прошел в кабинет.

Мама сидела в кресле с каким-то задумчивым видом.

- Красивый мальчик.

Я присел на край рабочего стола, я мало пользуюсь этим помещением и давно хотел переделать его, но пока не придумал, под что использовать.

- Мам, говори лучше сразу.

- Я не сомневаюсь в твоем вкусе, Микки, но он слишком зажат. Это бросается в глаза. Почти такая же реакция была у Дрея на тебя, это наводит на мысли.

- Мама…

- Не перебивай. – Она стала серьезной. – Я всегда относилась с пониманием к тебе и твоим увлечениям, но после той реакции Дрея я долго собиралась его спросить, что вас связывает. И спросила. – Она повернулась ко мне. – Мы с отцом отправляли тебя в то заведение не для того, чтобы ты реабилитировался за счет других людей. Я не стану читать тебе нотации, я не из таких мамаш, но скажу: то, что поведал мне Дрей, не понравилось мне, Микки.

- Это другое, мама. – Я повернулся к окну и тихо продолжил. – Я сломал этого мальчика. Окончательно. Своими необдуманными действиями, своей злой иронией, грубостью. Ты права - я в его глазах чудовище, но сейчас это уже неважно. Сейчас все по-другому.

- Микки, ты уверен в том, что этот забитый мальчик относится к твоему присутствию рядом «по-другому»?

- Он любит меня. – Я редко когда скрывал от матери такие вещи, она прежде всего мне друг.

- А ты?

- Я сказал, что люблю.