– Не говори ерунду! – со смехом сказала она. – Призрак не смог бы похитить твое яйцо души, оно обожгло бы его.

– Никогда не слышал ничего подобного.

– Все знают, что яйца обжигают духов. Во всем мире ты один этого не знаешь. Но я сейчас не об этом! У арчкерри очень острое зрение, они видят даже то, что скрыто от человеческого глаза. Слуш говорит, что каждое живое существо оставляет за собой призрачные следы. Это такие красноватые контуры, по форме которых легко понять, кому они принадлежат.

Задав еще несколько вопросов, Дейв понял, что речь идет о волшебных явлениях, невидимых обычному глазу. Освоив язык арчкерри, он немедленно принялся расспрашивать Слуша об этих загадочных следах.

– Да, – ответил кентавр, – Вана в целом поняла меня верно. Мне жаль вас, людей. Ваш мир, должно быть, такой серый и скучный. Вы не замечаете даже то, что у вас перед глазами, а многое и вовсе скрыто от вас. Меня же окружает не только настоящее, но и прошлое. Мой мир расчерчен линиями жизни миллионов существ, узорами фантастической красоты и сложности. Прошу прощения за тавтологию! Разумеется, сложность и красота суть одно и то же.

Немного помолчав, Слуш добавил:

– Но Вана не все поняла правильно. Я объяснил ей, что след вора имеет красноватый оттенок, и она решила, что все призрачные следы – красного цвета. На самом же деле след каждого живого существа уникален. Они окрашены в миллионы тончайших оттенков. Кроме того, она считает, что призрачный след похож на обычный отпечаток ноги. Ничего подобного! Представь себе тысячу силуэтов, стоящих плотной цепочкой, один за другим. Тысяча йотлей, тысяча отражений одного йотля, пылающие красным огнем, прозрачные, но при этом отчетливо видимые.

– Ваши же с Ваной следы пронизаны зелеными, алыми и черными нитями, – продолжал он. – В них много общего, но перепутать их невозможно. Они тянутся за вами как гигантские гусеницы, постепенно бледнея и истончаясь, и наконец уходят за горизонт. Чтобы добраться до точки, где они окончательно истаивают в воздухе, мне пришлось бы шагать много ночей без остановки.

– Очень жаль, что вы не видите всю эту красоту, – развел руками арчкерри. – Но таковы законы жизни. Одним дано это умение, другим – нет.

Самодовольная речь кентавра, снизошедшего до общения с низшей расой, приводила Дейва в бешенство, но он старался держать себя в руках. Ссориться с арчкерри не входило в его планы.

– Значит, скоро мы настигнем вора?

– Этого я не говорил. Повторяю, мы движемся по его следу, но это не значит, что мы его настигнем. Существует вероятность, что он выберет маршрут, по которому мы не сможем следовать. Также не исключено, что нас по дороге съедят дикие звери. Кроме того, возможно, что…

Дейв развернулся и пошел прочь. Арчкерри выводил его из себя своим нечеловеческим занудством.

Впрочем, у высшего существа имелись и свои изъяны. В частности, Слуш не мог – или не желал – передвигаться со скоростью человека. Он невозмутимо шагал своей тяжелой слоновьей поступью, не реагируя на все просьбы поторопиться. Поначалу Дейва раздражало, что арчкерри постоянно отстает от них, но каждую ночь кентавр уверенно наверстывал упущенное расстояние.

Что ж, пусть погоня немного затянется, зато вор не сможет от них ускользнуть! Ради этого стоило немного потерпеть.

Кроме того, Слуш тратил невыносимо долгое время на поиски и поглощение еды. Дейв с изумлением обнаружил, что рот у арчкерри расположен посреди человеческого торса, под плотным слоем листьев. Это выглядело гротескно и отталкивающе. Бабушка в детстве рассказывала ему про похожее на человека чудовище, у которого пасть находилась на груди. По словам бабушки, оно питалось исключительно непослушными детьми, и когда Дейв баловался, она грозила ему этим.

Слуш, в отличие от сказочного чудовища, охотно ел любое мясо, включая протухшую падаль, но большей частью его рацион состоял из фруктов и овощей, которые он поглощал в огромном количестве. Чтобы ускорить процесс его питания, Дейв с Ваной сплели несколько больших корзин. Каждое утро они собирали урожай плодов вдоль опушки леса и отправлялись в путь, на ходу подкармливая кентавра фруктами из своих корзин.

Несмотря на все их усилия, путешествие продвигалось очень медленно.

– Ваше предположение, что йотль украл яйцо моей души, неверно, – сказал однажды Слуш. – Мы, арчкерри, в отличие от людей, не носим подобных амулетов. Не знаю, с какой целью древние люди вырастили деревья, плодоносящие хрустальными яйцами, но, полагаю, у них были на то свои непостижимые причины. Мы же носим на груди кристаллы, которые на языке Ваны называются какугвунма. Они размером с человеческую голову, но намного симметричнее и красивее на вид. Они имеют форму призмы с шестью ромбовидными гранями равного размера. В отличие от ваших яиц, какугвунма произрастает глубоко под землей. Откопать такой кристалл считается большой удачей. Это одна из пятнадцати причин, по которым я отправился в путешествие по землям, принадлежащих племени Ваны.

– Минуточку, – сказал Дейв. – Я думал, твое племя тоже обитает в тех краях.

– Я не нуждаюсь ни в каком «племени». Мы, арчкерри, давно переросли эту примитивную систему социальной организации. Нет-нет, я странствовал по этим землям в поисках какугвунмы. Спустя некоторое время…

– «Некоторое время» – это как долго? – уточнил Дейв.

– Он появился в наших джунглях, когда я еще сосала материнскую грудь, – сказала Вана. – Но вскоре он отправился дальше, потому что не смог найти ни одного кристалла и выяснил все прочее, что его интересовало. Я думаю…

– Нетерпение – верный признак незрелого ума, – изрек Слуш. – А перебивать говорящего – верный признак нетерпения и эгоизма. Позвольте мне закончить. Ромбовидные кристаллы, созданные моим народом, пропускают через себя электрические волны, испускаемые деревьями и травой, и превращают их в движущиеся картинки. Как вы знаете – по крайней мере, я на это надеюсь – все растения хранят в себе память предков и весь растительный мир представляет собой единое целое – я бы даже рискнул сказать «единый разум», но мы пока не можем дать понятию «разум» точное определение.

– Впрочем, не буду вводить вас в заблуждение, – добавил он. – Мы, арчкерри, не являемся частью этого коллективного разума. Мы самостоятельные разумные личности, как и люди, хотя во многом отличаемся от вас. Мы, арчкерри, только наполовину растения, в нас много белкового. Если бы мы были чисто растительными существами, то были бы неподвижны и зависимы от солнечного света, как эти деревья… но я отвлекся! Итак, ромбовидные кристаллы – это наш способ общения с окружающим растительным миром, вернее, способ чтения его мыслей и впечатлений. Растительный мир не осознает себя как личность, поэтому никакое общение с ним невозможно.

Значит, кристаллы какугвунмы читают воспоминания и впечатления, хранящиеся в растениях, и затем переводят их в движущиеся картинки! Дейв был ошеломлен этим откровением. – Значит, если бы у нас был такой кристалл, мы смогли бы выяснить, где сейчас находится вор?

– Не с абсолютной точностью, нет, но мы смогли бы определить примерную область его пребывания.

– Но позвольте, – сказал Дейв, – если кристалл показывал тебе все, что происходит вокруг, как же вор сумел подкрасться к тебе незамеченным?

– Замечательный вопрос! Видишь ли, мы, арчкерри, часто погружаемся в глубокие философские размышления и не замечаем происходящего вокруг. Я увидел в своем кристалле приближающегося йотля, но не придал этому значения. К сожалению, кристалл не умеет читать мысли животных… Когда же я отошел ко сну, йотль подкрался и перерезал шнурок, на котором висел мой кристалл. Разумеется, проснувшись, я мгновенно восстановил картину происшедшего, но было уже поздно.

– Как ты думаешь, зачем йотль похищает яйца душ и кристаллы? – спросил Дейв.

– Есть несколько простых способов это выяснить. Например, я мог бы отправиться в обратный путь по его следам и выяснить, откуда они ведут... но это займет слишком много времени. Также мы могли бы догнать вора и прямо задать ему этот вопрос. Кроме того, если бы у меня был при себе мой кристалл, я мог бы получить все ответы прямо из растительного мира. Но кристалл утрачен…