— Ну, зачем так формально? — разочарованно ответил он. — Значит, я все-таки не вовремя?

Парень попытался изобразить игривую улыбку:

— А я хотел вам предложить прокатиться на лошадях по берегу моря.

— Прокатиться на лошадях? — повторила она и весело рассмеялась, подумав о единственных двух лошадях, имеющихся в Вирджиния-холле. Они были настолько стары, что содержались хозяйкой только из любви к животным. Конечно, чуть-чуть на них покататься еще можно было, но о галопе вдоль кромки моря не могло быть и речи.

— Ну, тогда давайте просто погуляем по берегу. Мередит собрала нам корзинку для пикника, — он мечтательно посмотрел в сторону моря и был похож в этот момент на большого ребенка. — Целый день на берегу, покупаемся, полежим на солнце и полакомимся тем, что приготовила для нас добрая кухарка…

— Прекратите, Том, а то я соглашусь, — воскликнула она.

Парень положил ей руку на плечо и проникновенно произнес, глядя ей прямо в глаза:

— Так я этого только и хочу. Когда я сюда приехал, я не знал, что моя свобода в опасности.

— В каком смысле?

— Я в вас… в тебя влюбился, Джулия, — прошептал он и, когда она промолчала, притянул ее к себе.

«Уж не сошла ли я с ума, — подумала девушка. — Почему я позволяю себе целовать? Потому что он мне нравится? Да, он хорош собой, с ним не скучно…» Больше аргументов в пользу Тома у Джулии не нашлось.

Девушка не оттолкнула его, а уперлась ладонями ему в грудь и мягко отодвинула от себя:

— Извините, Том, — сказала она и смущенно улыбнулась. — Но у нас ничего не получится. Вероятно, я еще не созрела… для серьезных отношений…

— Не созрела? В двадцать четыре года? — он прищурил глаза и недоуменно на нее уставился. — Или… у тебя другой на уме?

Он не назвал имени, но Джулия знала, что он подумал о Морисе. Джулия, которая любила поиграть с огнем, таинственно улыбнулась и ответила:

— Возможно.

— Тогда мне здесь больше делать нечего! — вскочил он.Ей хотелось задержать его, потому что она провела с Томом много приятных часов. С ним можно было так хорошо подурачиться и посмеяться. Но ведь этого не достаточно. Любовь — это не только смех и веселье. Джулия не испытывала страстной тоски по близости с Томом, того сладкого беспокойства, о котором до сих пор знала только из книг.

* * *

Погода переменилась, серые облака низко висели над землей, но долгожданного дождя так и не было. Удушливый зной был одинаково мучителен и для животных, и для людей. Леди Агата, удаляясь после ужина в библиотеку, заявила, что в такую погоду хочется спать.

Джулию очень устраивало, что тетя Агата так рано отправилась в постель. Так она могла без помех заняться Сумеречным Камнем. Ей не терпелось вновь взглянуть в прекрасное женское лицо, но еще больше ей хотелось узнать, что говорили губы красавицы. Если уж Джулия не могла расслышать слов, то она решила попытаться хотя бы прочитать по губам.

Шло время, и девушку стало клонить ко сну. «Завтра тоже будет день», — сказала она себе и отложила камень в сторону. Без всякой цели она остановилась у окна и стала смотреть в парк. Вдруг краем глаза она заметила какое-то движение, и когда она повернула в ту сторону голову, то увидела силуэт человека, спрятавшегося под раскидистыми ветвями большой ели.

Джулия спешно закрыла окно и быстро прошлась по первому этажу, проверяя, все ли окна и двери заперты. Затем она достала винтовку отца из шкафа и поставила ее рядом с кроватью.

Теперь Джулия почувствовала себя несколько уверенней. Но заснуть не получилось. Она взяла книгу с ночного столика, принялась было читать, но не смогла сконцентрироваться на тексте.

Девушка вздрогнула, когда раздался первый оглушительный раскат грома. Она вслушалась, но шума дождя не услышала. Сухие грозы самые опасные, говорила мать, и когда яркая вспышка молнии осветила комнату, она сползла ниже с подушки и накрыла голову одеялом.

Раскаты громы все не прекращались, и Джулия пожалела, что рядом с ней нет никого, к кому бы она могла прижаться, кто бы обнял ее за плечи. Джулия вскочила с кровати и босиком выбежала из спальни.

Она хотела к тете Агате. Та, наверняка, тоже боялась грозы, но вместе им было бы не так страшно. Джулия понеслась по коридору к лестнице. Но когда она пробегала мимо кабинета отца, то вдруг увидела мечущийся по комнате луч карманного фонаря.

Первым порывом было бежать. Но злость на того, что кто-то осмелился проникнуть в комнату отца, была сильнее страха. Джулия распахнула дверь и в тот же момент включила свет.

Перед столом сэра Уильяма стоял Морис Делакур. Боковые дверцы стола были раскрыты. Ящики выдвинуты. Морис стоял, слегка согнувшись, и испуганно смотрел на Джулию.

— Ах, вот как! Оказывается так называемый друг моего отца — обыкновенный вор! — саркастически вскричала Джулия и широко распахнула дверь. — Немедленно убирайтесь отсюда! Вон! Я больше не хочу вас видеть.

— Джулия. Я все могу объяснить…

— Знать ничего не хочу! — закричала она на него, но ее голос потонул в очередном раскате грома.

Морис подошел к ней и схватил за плечи. Она закричала, и он зажал ей рот ладонью:

— Я на вашей стороне, Джулия! Я хотел забрать Сумеречный камень, потому что он принесет вам несчастье. Я хотел бросить его в…

Он не договорил, а громко вскрикнул, так как Джулия изо всех сил впилась зубами ему в руку.

Она развернулась и побежала назад в спальню. Но Джулия не собиралась спасаться бегством. Она мгновенно вернулась к Морису, но на этот раз с ружьем в руках.

Направив большие черные отверстия дул двустволки на грудь Мориса, девушка встала в дверях.

Морис поднял руки:

— Не делайте глупостей, — сказал он подчеркнуто спокойно, потому что увидел по глазам Джулии, что та готова на все. — Я ухожу.

Пятясь задом, он направился к лестнице.

— Я хотел уничтожить камень, Джулия, прежде чем с тобой что-нибудь случится, — попытался объясниться он, впервые обратившись к ней на «ты». — Я боюсь за тебя, потому что…

— Прекратите этот детский лепет! — зашипела она на него и сделала шаг вперед. — У вас три секунды. Если вы сейчас же не уберетесь отсюда, я всажу вам заряд дроби в зад!

Так когда-то выразился дядя Филип, застав вора в доме, и Джулия удивилась, что все еще помнит эти слова, хотя была тогда маленькой девочкой.

— Я ухожу, — ответил он до странности спокойно. — Но прежде все-таки умоляю вас избавиться от этого камня. Бросьте его в море или в колодец, все равно куда. Главное туда, где он больше не сможет приносить несчастье.

Морис стоял на верхней ступени лестницы и чуть помедлил в надежде, что Джулия образумится:

— Я… я не хочу терять тебя, Джулия, — сказал он так тихо, что она едва слышала его. — Я люблю тебя, — прошептал он, но эти его слова были заглушены раскатом грома.

Джулия слегка приподняла ружье и взвела курок. Морис был уверен, что она не хочет его ранить, но все-таки предпочел спуститься вниз.Неужели Морис вор? Нет, в это она не верила. Она уже не боялась непогоды, и совершенно забыла о тете Агате, к которой в ужасе бежала. Мысли Джулии кружились вокруг Сумеречного камня. Она отказывалась верить в то, что камень проклят.

* * *

Джулия так и не смогла успокоиться, хотя уже почти час пролежала в постели, слушая шум дождя и раскаты грома за окном. Вдруг какой- то звук заставил ее вздрогнуть. Казалось, что на пол упал какой-то тяжелый предмет.

Дрожащей рукой девушка опять взяла в руки ружье, стоящее у изножья кровати:

— Будь проклят этот камень! — прошептал она, уверенная в том, что это Морис вернулся в дом.

Выйдя в коридор, она удивилась тому, что в отцовском кабине горит яркий свет. То есть карманного фонаря ему уже было недостаточно. «На этот раз я выстрелю без предупреждения», — подумала Джулия, стиснув зубы.

Девушка прокралась к концу коридора, но когда распахнула дверь кабинета, то замерла от изумления. Тетя Агата стояла перед старинным книжным шкафом из красного дерева и обыскивала полки.