До того негодяй прятал его в рукаве. Такого фокуса от шефа даже я не ожидал. Из чего заключил, что не мешало бы Гарри переквалифицироваться в циркового жонглёра, а сам бы я неплохо смог заработать на Гарри, талантливо продюссируя этого непревзойдённого актёра. Но такие мысли пришли в голову позже, а тогда все перевернулось и поплыло перед глазами Хитрого Лиса.

Glava lV.

Полуоглушенный, обманутый, ничего не видя перед собой, так как, вдобавок ко всему перед глазами замелькали багровые пятна, я стал кружить на месте на нетвердых ногах, пока не врезался в угол того самого склада, о котором упоминал выше.

Может быть, сперва ничего не произошло лишь потому, что склад ничего такого и не ожидал.

Засмотревшись на нашу нешуточную возню, это почтенное во всех отношениях строение, возможно, малость прикорнуло, вспоминая те славные денёчки, когда оно было молодо и крыша его не протекала.

Но потом, строение, видимо, спохватилось, вспомнив сколько ему лет и тут же, устыдившись этой своей непонятливости, принялось рушиться.

Здесь к месту будет сказать, что стены склада воздвигли еще гвардейцы Наполеона 30-го во времена освобождения последним золотых запасов отсталых звёздных миров от ига владельцев этих запасов. То есть, здание было старинным, а миры назывались отсталыми. И называлось всё так потому, что у миров тех не были ещё экспроприированы их отсталые золотые запасы более передовыми, развитыми мирами.

В какой-то момент стена здания скрипнула, затрещала и блямкнулась на землю. И хорошо приложилась. Так, что гул пошел гулять по окрестностям, распугивая местных трёхрогих коров и ихних весьма набожных и суеверных электронных пастухов.

Не знаю, слышал ли Гарри, что-нибудь о Наполеоне 30-ом и наполеонизме, как распространённом явлении вообще. Ведь старый прохиндей никогда не читал книг. Думаю, что никаких. Насколько мне известно, читал Гарри только доносы-фальшивки, что строчили и строчат ему повсеместно и отсылают на адрес Гарри наложенным платежом его вездесущие шпики, шпионы и агенты.

Гарри не интересовался историей. Не интересовался ею даже в том случае, если эта история являлась частью его биографии. И, тем не менее, стена, слепленная из свинцовых кирпичей и, несомненно, являющаяся исторической ценностью, рухнула.

Причем, прежде чем упасть, стена, вы не поверите, прицелилась. И лишь затем хлопнулась. Прицелилась в Гарри, придавив ублюдка, как мне того и хотелось.

Гарри ничего не успел возразить.

Он даже не сделал мне прощального жеста из поглотившей его груды кирпичей.

Но я не осуждаю Гарри за неразворотливость. Подумайте сами, как бы Гарри сумел сделать этот долбанный прощальный жест имея два центнера свинцовых кирпичей на плечах. По одному на каждое. Ещё кубометр таких же первосортных, старинной выделки кирпичей вообразите себе на голове Гарри.

Мне показалось, что Гарри - кердык. Хотя я и отнёсся к этому спокойно.

Не жить же ему вечно.

Мне же этот человек сказал перед тем как вручить душу своему сатанинскому богу:

- Ну, Сэмюэлюшка, конец мой пришёл. Прощай, малыш, ты мне нравился.

Признайся, это ты подкопал старый сарай, чтобы он завалился на меня?

Что-то не понравилось мне в тоне Гарри. Конечно, вы скажете, что меня всегда что-то не устраивало в шефе. И на такой вывод вы имеете полное право. Но готов поклясться, проходимец в очередной раз хитрил.

Он хитрил, даже умирая. То есть он хитрил всю свою жизнь и не изменил привычкам даже в последние свои минуты. Что значит старая закваска! Гигант! Человечище! В общем, старая школа! Современной молодёжи у таких учиться и учиться.

Говорю ж вам: таких, как Уорхол, вы ещё не встречали. Ведь именно про них, про таких как Уорхол говорят, что они подметки на ходу режут.

Несомненно, по части полоскания мозгов Гарри уступает только мне. Да и то не всегда и не везде. В общем-то, я не сильно переживал бы, если бы шеф отдал богу душу. Тем не менее, шеф выкарабкался из-под обломков.

Поморгав запорошенными свинцовой крошкой глазами, он просипел:

- Ну, Сэмюэльчик?.. Идёшь ты выполнять задание, в конце концов, или нет?

И только теперь я увидел в сумеречной глубине склада, за грудой наваленных горкой кирпичей чёрные жерла крупнокалиберных дезинтеграторов, этих субатомных пушек.

Целились они прямо в меня, а вернее в самое сердце Хитрого Лиса. И спастись при таком раскладе у Хитрого Лиса шансов было не больше, чем у крысы попавшей в капкан. Сам же Гарри цинично посмеивался, стряхивая с себя свинцовую пыль.

Деться мне было некуда. Тем более, что у несносного Гарри полно и не таких сюрпризов. Всегда что-то припрятано про запас.

Конечно же, Гарри победил меня. Я осознал это и принял как должное.

- Разрешите начать операцию! - гаркнул я, по уставу вытягиваясь во фрунт.

- Валяй, - негромко и благодушно проворчал Гарри. - Не скрою, порадовал ты старика. Да-с, порадовал. Хотя, некоторые ошибочки, - Гарри моргнул, - допустил. Гмм… да-а… Но не боги, сынок, горшки обжигают, а такие орлы, как ты. Думаю, у тебя, малыш, всё впереди. С тебя толк выйдет, вот помянешь мое слово, а бестолочь останется.

Облако пыли к этому времени совсем рассеялось. И я обнаружил, что Гарри стоит передо мной при всех своих регалиях. То есть, в парадном мундире с аксельбантами, наградами и, собственно, бантами, какие только поимел за годы безупречной и самоотверженной службы, службы в Лиге по борьбе с галактическим мошенничеством.

Спортивное трико моего недавнего спаррингпартнёра оказалось лишь прикрытием, сброшенным в нужный момент за ненадобностью.

Мне тоже терять было нечего. И, чтобы не ударить лицом в грязь, всё же я агент Лиги, а не какой-то там забулдыга, я рванул за тайное кольцо, спрятанное в самом дальнем уголочке кармана. И в моё спецкимоно по специально встроенным в ткань, микроскопическим трубочкам заструилась сверхтекучая особая жидкость, в считанные мгновения растворившая прочную материю и не оставляя на моём теле и ниточки от верхнего одеяния.

Трубочки и жидкость самоуничтожились через минуту.

А я по прошествии всех этих физико-химических реакций вскоре красовался в вычищенной, отутюженной и тщательно подогнанной форме полковника Лиги.

В общем, потеха начиналась.

- Каким будет задание, генерал? - поинтересовался я всё тем же молодецким тоном.

- Задание в секретном письме, - сухо, по-военному, впрочем, как и положено, отчеканил генерал.

И протянул вперёд, слабо хрустнувший, пакет. На пакете красовалась надпись: «Не вскрывать ни при каких обстоятельствах, даже под угрозой взбучки. Архисекретно».

Я осторожно взял пакет, вскрыл и, прочитав, написанное на листке бумаги, изжевал листок под одобрительно-отеческим взором генерала. А затем я жадно проглотил листок.

То, что было написано на бумажке из пакета тут же, как и положено, выветрилось из головы Хитрого Лиса. Зато агент на целые сутки вперед обеспечил организм калориями. Ибо питательная энергетическая ценность секретных пакетов общеизвестна. Все шпионы знают это. Потому-то и гоняются за пакетами агенты Лиги.

Через минуту я двигался в одному мне известном направлении.

Видимо, лишь отдавая дань своему воспитанию, я был предельно корректен, вежлив и, вообще, вел себя исключительно по-джентельменски.

Я не стал никого грабить и убивать. Я даже не избил лавочника. Я называл его чуть ли не папочкой, был предупредителен и одаривал старого сквалыгу самыми ласковыми эпитетами, каких только смог наковырять в своей заскорузлой, безнадежно испорченной долгими годами изучения школьных алгебры и геометрии, памяти.

Я неистовствовал в своей утонченной воспитанности. Я просто хамски и нагло её демонстрировал.

Но, чем больше я выказывал светские манеры, тем сильнее портилось настроение у моего подопечного.

К концу нашей весьма содержательной беседы лицо его напоминало свежую побелку и сам он трясся, как осиновый лист перед грозой.

Меня это тронуло, но не остановило.