Она бросает помаду в свою сумку и застегивает молнию.

— Ладно, нам пора возвращаться.

— И Логан сегодня уезжает в Бостон? — спрашиваю я, когда мы выходим из туалета.

— Нет. Он возвращается утром.

Я резко хватаю Шелби за запястье, останавливая ее.

— Вы проведете эту ночь вместе?

Она негромко смеется.

— Мы взрослые люди, и можем заниматься сексом.

— Я просто имею в виду, что это звучит так, будто вы, ребята, настроены на серьезные отношения.

Шелби тянет меня к столику.

— Нет, мы просто встречаемся.

Несмотря на ее слова, мне кажется, она хочет большего. Я думаю, что и Логан хочет больше, чем просто секс. Я заметила, как он продолжал смотреть на Шелби во время обеда, и так, как он всегда следил за тем, чтобы они касались друг друга, когда сидели за столом. Их плечи, руки, пальцы. Их тела всегда были так близко друг к другу, как будто они хотели стать единым целым.

— Она подтвердила, что встречается с ним? — спрашивает меня Пирс, когда мы едем домой. Он знает о том, что мы с Шелби разговаривали, а не пудрили носики.

— Да, и я думаю, что она действительно ему нравится, и он определенно в нее влюблен. Я рада за нее. Надеюсь, их отношения сложатся. — Пирс не отвечает, его взгляд устремлен на дорогу. — А о чем ты говорил с Логаном, пока мы с Шелби были в уборной?

— Мы обсуждали его работу.

— Чем именно он занимается? Я знаю, он работает в клинике, но что это за клиника? Он ни словом не обмолвился за ужином.

— Это частная медицинская клиника, фокусирующаяся на более индивидуальном подходе к здравоохранению по сравнению с традиционной моделью лечения и касающаяся всех видов услуг. Но эти самые услуги не покрываются государственным страхованием. Если ты попадаешь туда, то тебе предстоит открыть карман и заплатить. И лечение очень дорогое, поэтому большинство людей не может его себе позволить.

— Вот почему ты покрываешь расходы на отца Шелби. — Я глажу его ладонь, лежавшую у меня на коленях. — Тебе приятно заботиться о ней и ее семье.

— К сожалению, это не спасет ее отца.

— Я знаю, но ему, по крайней мере, не так больно как раньше.

— Логан сказал мне, что он долго не продержится. Возможно, что даже до Рождества не доживет.

— О, это так грустно. Шелби будет опустошена.

Трудно было увидеть отца моей подруги. Я знаю, как трудно наблюдать, как кто-то, кого ты любишь, проходит через такой ужас. Я хочу, чтобы Шелби открылась мне и позволила ей помочь, но она не любит говорить об этом. Я звоню ей каждый день, но она никогда не хочет говорить о своем отце. Может быть, она говорит о нем с Логаном. Может быть, он сможет помочь ей справиться с потерей. Надеюсь, эти двое продолжат встречаться. И я думаю, что они будут замечательной парой. Даже не знаю, почему. Просто чувствую. Опять же, я вроде как безнадежный романтик и мне нравится видеть, как люди влюбляются и живут счастливо. Как мы с Пирсом.

На следующий день я иду на занятия, хотя мне и не нужно. Хочу попрощаться с моим профессором и несколькими одногруппниками. После лекции у меня запланирована встреча с консультантом, чтобы обсудить возможности трудоустройства в этом районе. Последние несколько месяцев он давал мне информацию касательно работы в Нью-Йорке, но теперь, когда я остаюсь в Коннектикуте, мне нужны советы, где и как начать искать работу здесь.

Когда я добираюсь до его офиса, он проводит меня внутрь, и я сажусь за стул напротив него. Он - мужчина средних лет, худой, с черными с проседью волосами. И он мне никогда не нравился. Не очень дружелюбен, всегда разговаривает со мной в снисходительном тоне и несколько раз, в прошлом, высказывал мне сексистские комментарии.

Я не хотела бы с ним встречаться, но он курировал мою программу трудоустройства после выпуска, поэтому у меня не было выбора. Прямо сейчас, он — моя единственная надежда на работу.

— Я должен начать с поздравлений, — говорит он, протягивая руку для рукопожатия.

— Спасибо. — Его рука холодная и липкая. Противная. — Хорошо, наконец, выпуститься.

— О, да, это тоже. Но в действительности я имел в виду поздравления с вашей помолвкой.

Он поздравляет меня с помолвкой, а не с получением степени магистра? Любопытно. Такое никогда не скажут ни одному студенту-мужчине.

— Как вы узнали о моей помолвке? — интересуюсь я.

— Моя жена смотрит все эти шоу и говорит, объявляли, что Пирс Кенсингтон женится на девушке, студентке Хиршфилда с исторического факультета. Она мне сказала, потому что предположила, что я вас знаю. Так, когда свадьба?

— В марте. — Я сажусь прямо и прочищаю горло. — В любом случае, как я сказала по телефону, я хотела поговорить с вами о возможностях трудоустройства в этом районе. Пока я живу в Уэстоне, было бы здорово, если бы я могла найти что-то здесь, но можно рассмотреть и варианты в одном из близлежащих городов.

— Сколько часов в неделю вы хотите работать добровольно?

— Волонтером? Или вы имеете в виду неоплачиваемую стажировку? Это было бы неплохо, если вы считаете, что, в конечном счете, это поможет мне получить полноценную должность.

Он откидывается на спинку стула, скрестив руки на груди, а на его лице блуждает улыбка.

— Вы серьезно ищете работу, не так ли?

Я чувствую, как повышается мое кровяное давление. Он задал вопрос снисходительным тоном, и его улыбка превращается в ухмылку.

А мне вот совсем не весело. Я остаюсь очень серьезной.

— Конечно, поэтому и согласилась на встречу с вами.

Мужчина наклоняется вперед, положив руки на стол.

— Милая, тебе не нужна работа.

Теперь я злюсь. Хочу дотянуться до него и задушить его же галстуком, но вместо этого дышу минутку, чтобы успокоиться, а потом спрашиваю:

— Почему?

— Ты выходишь замуж за Пирса Кенсингтона, он миллиардер, а миллиард – это очень много денег.

О, мой бог. Он серьезно думает, что я не знаю, что такое миллиард? Начинаю ненавидеть этого парня, а для меня такое не свойственно. Не нравится человек? Да. Но ненависть? Раньше никогда.

— Мистер Бурмволл, я надеюсь, вы не подразумеваете, что женщина должна жить за счет своего мужа, а не зарабатывать собственные средства.

Он мерзко смеется.

— У вас нет необходимости зарабатывать деньги. Работа была бы пустой тратой времени. Пирс, вероятно, заработает больше денег на своем инвестиционном портфеле за один день, чем вы за целый год, работая в каком-нибудь музее.

Я сжимаю руки в кулаки, пытаясь контролировать свой гнев.

— Может быть, дело не только в деньгах. Может быть, я хочу использовать свои навыки и полученное образование, а не просто сидеть целый день дома.

— Вот почему вы должны стать волонтером. Музеям всегда нужны добровольцы.

— Да, подписывать конверты для приглашений на сбор средств. Я не для этого ходила в колледж.

— Я уверен, что они дадут вам больше обязанностей, чем подпись конвертов, — убеждает меня он, снова откидываясь на спинку своего кресла.

— Вы хотите сказать, что не собираетесь помогать мне найти работу? Вы даже не скажете мне, с чего начать?

— Я мог бы, но это бессмысленно. Они не возьмут тебя в штат, милая.

Я вскакиваю со стула.

— Прекратите называть меня милой! На самом деле, не называйте так ни одну девушку, если она не ваша возлюбленная или жена. И для записи, я могу устроиться на работу. По-моему, вы просто отказываетесь мне помочь.

— Рэйчел, успокойтесь, я просто пытался ...

— До свидания, мистер Бурмволл. — Я буквально вылетаю из комнаты. Терпеть не могу, когда мне велят успокоиться, поэтому его последние слова только еще сильнее меня разозлили.

Выбежав к своей машине, я сижу пару минут, глубоко дыша, чтобы успокоиться. Какая же он задница. Я сомневаюсь, что он относился бы таким образом к мужчине. Если человек богат, разве он не должен работать? Пирс работает, или, по крайней мере, настолько привык, что планирует снова найти работу. Но ему это не нужно, поэтому, по словам мистера Бурмволла, Пирс должен сидеть дома целый день и ничего не делать. Или пойти добровольцем на несколько часов в неделю. Но мог ли этот напыщенный осел посоветовать Пирсу так сделать? Нет! Конечно, нет. Потому что он мужчина, и они должны работать. Но не мы, женщины. Мы должны тратить жизнь на шоппинг или маникюр, или ждать, пока наши мужья вернутся домой.