– Парень с таким именем точно не сулит ничего хорошего, – я делаю неудачную попытку пошутить, Мия слабо улыбается.

В ее глазах стоят слезы, а каждое слово дается с трудом.

– Он всегда был добр ко мне в отличие от своего отца. Роман явно не сулил счастливого конца, все это было временно, и в один вечер, когда Джон вернулся раньше положенного, он застукал меня со своим сыном. Жуткий был скандал, а затем прилюдная порка на Центральной площади.

Я в прямом смысле ошарашена. Мои глаза раскрыты до максимума, а нижняя челюсть отвисла.

– Но как ты оказалась здесь? В Чистилище?

– Все просто Джон сказал, что я воровка, он спрятал в мои вещи деньги, которые комиссары нашли при обыске. Меня осудили, а затем посадили в поезд для всех преступников. И отправили…

– Сюда, – заканчиваю я за нее. Мия согласно кивает. – А как же малыш Ларри?

– Этот кретин приходил ко мне, когда я сидела в камере, во время следствия и обвинил в том, что я разносчик какой-то жуткой венерической болезни. Мол, он подцепил от меня что-то эдакое.

Я смеюсь.

– Серьезно?

– Думаю, если он и подцепил какое-то гнусное венерическое заболевание, то точно не от меня.

– Козел.

Мия качает головой.

– Больной козел.

Я вхожу в душевую, молясь о том, чтобы вода была теплой. Мне необходимо смыть с себя смерть мародера, смерть Марии, смерть моей сестры и не родившегося ребенка. Как такое возможно? Сколько боли предстоит еще перетерпеть? Со сколькими потерями встретиться лицом к лицу?

Я скидываю с себя окровавленную одежду на пол. Вопросы витают в голове и давят своим весом. Хочется закричать, вцепиться в волосы и плакать до тех пор, пока слезы не закончатся. Захожу в душевую кабину, скользя по холодному кафелю, и включаю в воду. Она еле теплая. Кожа покрывается мурашками. Спустя минуту, стоя под холодной водой, я начинаю дрожать. Из меня вырывается стон, и слезы скатываются по щекам.

Волосы прилипают к лицу, я чувствую, каждую каплю оставляющую дорожку мурашек по телу, но вода продолжает течь, а я продолжаю плакать. Закрываю глаза и вижу перед собой стеклянные глаза Марии. Мне кажется, словно я до сих пор в ее крови, поэтому начинаю упорно растирать руки, пока они не краснеют.

Больно. Больно так сильно, что невозможно вздохнуть. Спустя вечность я скатываюсь на пол и обхватываю руками колени, спиной упираясь в ледяную стену.

Возможно, холод отвлечет меня, и тогда слезы перестанут катиться по щекам.

Возможно, мой иммунитет очень слабый, а удача имеет срок годности.

Возможно, я слягу с тяжелым заболеванием почек.

Возможно, без лекарств я умру.

13

Где-то здесь. Точно.

Я помню, как положила коробок от спичек, который Мария всучила мне перед самой смертью, в свою прикроватную тумбочку, но сейчас, перерыв и вытащив все вещи из него, так ничего не нахожу.

Я испуганно вздрагиваю, когда кто-то подходит сзади, сжимает мое плечо. Оборачиваюсь и вижу Мию.

– Ты напугала меня, – говорю я, запихивая вещи обратно.

– О, прости, я не собиралась, – виновато шепчет Мия.

После ее исповеди между нами что-то изменилось. Такое чувство, словно эта девушка открылась передо мной, поведав о своей не самой сладкой жизни. Мне кажется, что я должна с ней сблизиться или, по крайней мере, перестать шарахаться во время ее присутствия.

– Ты что-то ищешь?

– Нет. Просто навожу порядок.

Мия смущенно качает головой, переводя взгляд с меня на кучу вещей.

– У меня свое понимание порядка, – отвечаю я на ее недоверчивый взгляд. – Ты что-то хотела?

Девушка кивает. Я закрываю дверцу тумбочки и сажусь на кровать, жестом приглашая Мию сесть рядом.

– Михаил то есть, Хозяин хо… – робко начинает девушка, ее голос звучит напряженно.

– Михаил, – я перебиваю ее. – Просто называй его по имени, ладно?

Мия согласно кивает, на ее губах играет еле заметная улыбка.

– Он хотел встретиться со мной, поэтому один из его громил отвел меня в его кабинет, – я понимаю, что девушка говорит о Тревисе, поскольку только он самый близкий служащий. – Михаил сказал, чтобы через несколько дней я была готова к работе.

Мия замолкает, а я отворачиваюсь. Еще одна жертва этой жестокой штуки под названием жизнь.

Девушка протягивает руку и сжимает мои пальцы, обращая мое внимание на себя.

– Я хотела попросить тебя о помощи. Не могла бы ты рассказать мне все? – уголки губ взметаются вверх, и я чувствую приступ тошноты.

Это не то, о чем я могу поговорить с Мией, не у меня эта девушка должна просить помощи.

Если верить Михаилу, то через несколько дней этой девушке придется столкнуться с чем-то похуже, чем прелюдная порка. Я уже вижу перед глазами пот, выступающий на лбу этой девушки, ее красивые глаза, наполненные слезами, а губы, которые мне сейчас настырно улыбаются, искажаются в ужасе.

Отчаяние и злость подкатывают к горлу, но лишь еле заметно качаю головой.

– Я не думаю, что чем-то смогу тебе помочь, – говорю я, и улыбка исчезает с лица Мии. – Понимаешь, я сама новичок в этом деле. Начала работать в первый день, когда прибыли Безлицые.

Девушка удивленно выпучивает глаза и открывает рот.

– О, Боже, – Мия прикрывает ладонью рот. – Это ужасно.

– Да, – вздыхаю я. – Но все же мне немного повезло, среди них у меня есть постоянный клиент, – в этот момент я замолкаю, понимая, что выдала слишком много информации.

Глаза Мии широко раскрываются в удивлении. Ухмылка в уголках ее губ заставляет меня покраснеть.

Идиотка. Нужно следить за языком.

– Правда? Тебе и, правда, очень повезло! Это значит, что ты хорошо работаешь, точнее ему нравится, как ты это делаешь!

От восклицаний Мии мне становится дурно.

Несправедливо. Мне улыбается удача, а другим девушкам – нет. Я не заслуживаю хорошего отношения ко мне.

До сих пор не понимаю, почему все это происходит со мной.

Алекс – Безлицый. У нас нет будущего.

От этой мысли сердце в груди сжимается.

– А кто он? Старый? Молодой? Как его зовут? Он нормально с тобой обращается, не бьет? Нет никаких извращенных развлечений? – вопросы сыпятся градом.

– Вся наша жизнь – система извращенных развлечений, – в ответ Мия начинает смеяться, но когда замолкает, вопросительно косится на меня. – Он молодой. Я не знаю, сколько ему лет, может, двадцать четыре – двадцать пять, я слышала, как его называли Александром, но я точно не знаю. Сама понимаешь, мне платят не за разговоры.

Улыбка Мии сползает с лица, она мрачнеет, а затем еле заметно, сочувственно кивает. Девушка отстраняется от меня, она словно погружается в свои мысли.

– Ты себя хорошо чувствуешь? – спрашиваю ее.

Мия переводит на меня взгляд, на мгновение мне кажется, что он полон вражды, но затем я понимаю, что, скорее всего, спутала вражду с недоумением.

– Да, – Мия вскакивает с койки, во мне рождается чувство, будто ей хочется поскорее избавиться от меня. – Я хочу переосмыслить все это.

– Понимаю. Со мной было так же, – начинаю я, но девушка меня перебивает.

– Мне тяжело, – с этими словами Мия разворачивается и удаляется в противоположную сторону комнаты.

В нашей гардеробной как никогда тихо. Мало, кто из девушек опечален смертью Марии, но многие до сих пор находятся в шоке от нападения. Меня же более привела в недоумение другая новость: Безлицые остались. Я думала, что после выходки мародеров, мужчины забудут про свои каникулы и отправятся в Северную резервацию. Мне казалось, что они должны искать тех, кто организовал нападение, но выходит, что эти ребята еще большие эгоисты, чем я думала, раз уж они здесь остались, подвергая нас опасности, возможно, что выходка мародеров может повториться. Получается, что я тоже еще большая эгоистка, поскольку я рада, что Безлицые остались. Я рада, что еще смогу увидеться с Алексом.

Я не видела его с той бойни на базе, но уверена, что с ним все в порядке.