Я закрываю глаза и делаю вдох. Затем выдох.

Пудра – подарок от Алекса. Он единственный мой клиент.

Больше Тревис не говорит ни слова. Все это время, что мы идем, крики Жанны становятся все более отчаянными, но я стараюсь не реагировать на них, иначе расклеюсь окончательно. Мне кажется, будто с тех пор, как я начала работать, на Содержательный дом обрушились все несчастья крахом, и, в основном, эти несчастья связаны со мной. От этой мысли по телу пробегают мурашки. Хочется спрятаться в темном уголке и поплакать, выплеснуть все горе, что накопилось внутри, наружу. Как никогда я нуждаюсь в Рейчел, но ее нет.

И больше никогда не будет рядом.

Тревис отодвигает меня плечом и протискивается в узком коридоре к двери, в его руке связка ключей, которая раньше всегда была при Марии.

Вышибала с царапиной на щеке напряжен.

– Она уже достала орать, – говорит он, обращаясь к Тревису. – Можно я пойду ее заткну?

От его слов у меня перехватывает дыхание.

На мгновение плечи Тревиса напрягаются, но потом он поворачивается к говорившему и отрицательно качает головой.

– Я знаю твои методы, от нее потом живого места не останется, – отрезает Тревис и поднимается по лестнице к металлической двери.

Света практически нет. Я замечаю лишь слабые очертания фигур в гостиной.

Звуки музыки льются из колонок. Смех мужчин сливается с общей атмосферой веселья в баре. Кажется, будто ничего не произошло. Никаких смертей, нападений и мародеров. Словно воспоминания об этом стерли ластиком. Сигаретный дым сковывает легкие. Я начинаю кашлять. Горло будто кошки скребут.

Девушки разлетаются по сторонам. Кто-то танцует, другие уже подпрыгивают на коленях у мужчин. Мне на плечо ложится тяжелая рука. От неожиданности я вздрагиваю и поворачиваю голову.

Наглая ухмылка. Черные, как перья ворона, волосы и проницательный взгляд, словно он способен прочитать мои мысли. Рука Дмитрия сжимает мое плечо.

– Никотин убивает, – говорит он, когда я начинаю привыкать к сигаретному дыму.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь подавить кашель.

– Не в той степени, как это делаете вы, – бормочу я себе под нос.

К счастью, Дмитрий пропускает мое замечание мимо ушей.

Он задумчиво потирает свою двухдневную щетину. Серьги в его ухе колышутся в такт музыке.

– Не хочешь потанцевать?

В ответ я коротко киваю.

Это моя работа. Вот как все должно было быть. Без всякого Алекса, без моей к нему привязанности: просто танцы, выпивка и секс.

Злость подкатывает к горлу, когда я думаю об Алексе. Я не понимаю, зачем он это сделал? И он ли отправил подарок? Если он, то Алекс вряд ли ожидает увидеть меня здесь. Я быстро осматриваю помещение, но так никого и не замечаю.

Дмитрий берет меня за руку. Мы углубляемся в комнате. Безлицый разворачивает меня к себе лицом. Он довольно высокий. Медленная музыка доносится из колонок. Свет не яркий, но в тоже время здесь недостаточно темно. За бильярдным столом на небольшой сцене под ритм музыки раскачивается Мелисса, обхватывая металлический шест ногами. Она медленно крутит бедрами и стаскивает с себя одежду. У меня проходят мурашки от такого стриптиза, учитывая, что я все-таки так и не была обнажена до такой степени перед мужчиной.

Рука Дмитрия скользит по моей талии и останавливается чуть ниже, чем следовало бы. Мысленно я приказываю своему телу не дрожать, а глазам не искать Алекса. Мы начинаем медленно двигаться. Дмитрий ведет. Он сильнее прижимает меня к себе. Безлицый переплетает наши пальцы. Он наклоняет меня назад и проводит носом по моей шее, оставляя дорожку мурашек там, где коснулся моей кожи. Я превращаюсь в сплошной комок нервов. Дмитрий кружит меня в танце так, словно я фарфоровая кукла, которая в любой момент может разбиться, – с осторожностью и напряжением.

Если бы не некоторые касания в непозволительных местах, этот танец можно было бы назвать сдержанным.

Когда медленную музыку сменяет громкая и быстрая, Дмитрий наклоняется к моему уху, чтобы я смогла его расслышать.

– Твой бойцовский пес прибыл на место действия, – я чуть отрываюсь от него и слежу за взглядом Безлицего.

В компании нескольких мужчин Алекс играет в бильярд. Когда мой взгляд скользит по нему, Алекс поднимает глаза и пристально смотрит на меня. Мое сердце набирает скорость, но между нами словно поставили непробиваемую стену.

Алекс хотел навредить мне. Это сделал он. Тревису незачем лгать и подсовывать испорченную пудру.

Одного взгляда на Алекса достаточно, чтобы закралось сомнение. Его беспорядочные темно русые волосы, глубокий взгляд, напряженные плечи и свободная рубашка, расстегнутая на несколько пуговиц, заставляют меня забыть обо всем. Лоб поблескивает от пота, а губы сжаты в тонкую линию. Алекс сосредоточен как никогда.

– Надеюсь, мне не сильно достанется за один танец с тобой, – Дмитрий ухмыляется.

Он берет меня за руку и подмигивает, ведя к бильярдному столу.

Алекс кидает на него взгляд полный раздражения. Дмитрию это явно приносит удовольствие, он с веселой ухмылкой на лице пожимает плечами.

– Товар цел и невредим, – говорит Безлицый.

Дмитрий подталкивает меня к бильярдному столу и легко шлепает по заднице.

Я от неожиданности дергаюсь, но рта не раскрываю. Это в порядке вещей. Алекс напрягается, он сильнее сжимает кий в руке, кажется, что эта странная палка для бильярда сейчас развалится напополам от его хватки. Алекс в мгновение оказывается рядом со мной и встает в оборонительной позе.

– Спасибо, – говорит он сквозь зубы Дмитрию.

Но тот словно не замечает негатива, исходящего от Алекса. Дмитрий одаривает меня своей самой соблазнительной улыбкой и удаляется ленивой походкой. Я смотрю ему в след до тех пор, пока он не разваливается на кожаном диване, а симпатичная блондинка не устраивается на его коленях.

Алекс разворачивает меня к себе, но я не могу посмотреть ему в глаза. К счастью, несколько Безлицых, с которыми он играет в бильярд, раздраженно вздыхают.

– Может, мы все-таки доиграем эту партию? – один мужчина подозрительно косится в нашу сторону.

Алекс быстро наклоняется ко мне, его дыхание щекочет кожу.

– Жди меня в комнате, – шепчет он, накрывая мою ладонь своей.

Алекс отдает мне ключ, а затем разворачивается к другим игрокам.

– Не умеешь ты отрываться с цыпочками, – обращается один из мужчин к Алексу.

– Убивать намного интереснее, – голос Алекса звучит зловеще, от такого тона мурашки пробегают по коже.

Сердце уходит в пятки.

Безлицые одновременно издают понимающие возгласы. Спиной я чувствую их улыбки. Поворачиваю голову и встречаюсь взглядом с Алексом. Он не выражает ничего. Его теплые глаза кажутся как никогда холодными и отстраненными.

Я быстрым шагом пересекаю комнату. Ноги ноют от высоких каблуков. Бар остается позади. В гостиной все так же темно, по мере моего отдаления музыка становится тише. Поднимаюсь по лестнице, ступени скрепят под ногами. Из-за недостатка света эти лестницы кажутся совсем зловещими, я спотыкаюсь о ковер и падаю прямо на последней ступени. Ключ выскальзывает из ладони.

– Кажется, эта лестница убьет меня быстрее, чем кто-либо другой, – ругаюсь в темноту.

Я, молча, шарю руками по ковру, пытаясь нащупать ключ. Бедро болит от удара. Будет новый синяк.

Спустя несколько минут моих безрезультатных поисков ключа, я сдаюсь. Сажусь на лестнице, решая подождать Алекса. От мысли остаться с ним наедине меня бросает в нервную дрожь. Сомнения одолевают со всех сторон. Я не заметила удивления на лице Алекса, когда он увидел меня. Может, пудру послал кто-то другой? Мне не хочется думать, что парень, который столько раз спасал меня от верной гибели, пытался изуродовать меня сегодня вечером.

Мысли кишат в голове, я уже собираюсь закричать сомнениям, что это его работа. Тревис сказал, всучив мне коробку, что это подарок от клиента, но насколько известно, кроме Алекса больше никто не покупал меня на ночь.