— Мой халат порвался, и я купил тунику серебровика, — солгал Скилл, не вдаваясь в более подробные объяснения. — А что тебе, собственно, от меня надо?

— Думал предложить работу.

Скиф пренебрежительно махнул рукой:

— Ты обратился не по адресу.

— Легкая работа, и, кроме того, я хорошо плачу.

Скилл хотел было сказать незнакомцу, что в его суме куда больше золота, чем тот когда-либо видел в своей жизни, но раздумал и поинтересовался:

— Что за работа?

— Поможешь мне разгрузить и продать товар. Я лишился помощника, одному мне не справиться.

— А какова плата?

— Три серебряные монеты.

Скиф хмыкнул. Вино, что он сейчас пил, обошлось в четыре монеты.

— Ладно, садись, поговорим.

Торговец не заставил себя упрашивать и тут же пристроился за столиком. Повинуясь красноречивому жесту скифа, трактирный служка принес еще один кувшин вина, возбудив в купце сильные сомнения в том, что светловолосый незнакомец нуждается в деньгах. Скилл наполнил чаши.

— Выпьем!

Они дружно вылили вино в глотки.

— А теперь расскажи мне, кто ты и откуда.

Прожевывая кусок соленой трески, гость сообщил:

— Меня зовут Калгум. Я купец из Бронзового города. Привез пряжки, заколки и прочую дребедень. Подобный товар пользуется здесь спросом. Когда мы переправлялись через Змеиный ручей, мой слуга оступился и погиб…

— Что еще за Змеиный ручей? — перебил купца Скилл.

— Э-э-э, — протянул Калгум. — Да ты, парень, похоже, вообще не из наших краев. Уж не тот ли ты скиф, что разделался с Ажи-Дахакой?

Неприятно удивившись, Скилл буркнул:

— Может, и тот. Но откуда ты знаешь, что дракон мертв?

Купец засмеялся:

— В нашем мире новости разлетаются с быстротой молнии. Я узнал об этом еще вчера на постоялом дворе. Ты — ловкий парень, — заметил он, пристально разглядывая скифа, — хотя, глядя на тебя, не скажешь, что ты похож на богатыря, способного сразить дракона. Ах да, ты спросил, что такое Змеиный ручей. Создавая наш мир, боги позаботились о том, чтобы меж городами не вспыхнула смертельная вражда. Поэтому они разделили города попарно, а один из них — Синий — остался в одиночестве, окруженный огненным кольцом. Всего насчитывается четыре пары городов: Серебряный и Золотой, Бронзовый и Продуваемый ветрами, Горный и Город на холмах, Лунный и Город трех стен. При этом боги-основатели составили пары таким образом, чтобы один из двух городов был заведомо слабее другого и чтобы слабый город был малоинтересен как добыча для сильного. Так, например, Золотой город сильнее Серебряного, но совершенно не стремится поработить своего соседа, так как не видит в этом никакой выгоды.

— Странно, — задумчиво промолвил Скилл. — Я всегда считал, что захватывать города — прибыльное занятие.

Не могу не согласиться с тобой, но только не в этом случае. Серебряный город не располагает богатой казной, а жители его ленивы. Захвати его, и золотовикам пришлось бы заботиться об их пропитании, о содержании домов и дорог.

— Но они могли бы обратить жителей Серебряного города в рабство и принудить их работать.

— Что такое рабство? — поинтересовался купец.

Скилл замялся, подыскивая слова для ответа.

— Это… это когда один человек владеет другим и заставляет того работать на себя.

— Не понимаю, каким образом один человек может владеть другим. Подобная нелепица возможна лишь в верхнем мире.

— Наверно, — не стал спорить Скилл.

— У нас не обращают в рабство, а насчет того, чтобы заставить жителей Серебряного города работать… Пытались! И не раз. Трижды войско Золотого города подступало к этим стенам. Но горожане и не думали сопротивляться. Они открывали ворота захватчикам, а через несколько дней стратеги-золотовики спешно выводили войско, оставив в городе не менее половины своих воинов.

— Так выходит, серебровики все же сопротивлялись!

— Если бы! — Купец сделал глоток и отставил чашу. — Хотя это можно считать своего рода сопротивлением. Только воевали не жители, а дома и площади, храмы и бульвары. Понимаешь, Серебряный город обладает какой-то необъяснимо притягательной силой. Попав сюда, уже не хочется возвращаться обратно. Особенно в первый раз. Постепенно с этим чувством свыкаешься, но поначалу неимоверно трудно расставаться с Серебряным городом. Да и потом, честно говоря, тоже.

— Я не чувствую в нем особой привлекательности! — заметил Скилл.

— Еще бы! Ты целый день просидел в кабаке. У тебя еще все впереди. Ну так вот, убедившись в тщетности своих усилий, золотовики отказались от попыток завоевать соседей. Нечто подобное наблюдается и в остальных случаях. Бронзовый город, город воинов, много сильнее Продуваемого ветрами. Но тот невероятно беден, половина его жителей питаются подаянием, а земли вокруг бесплодны. Поэтому нашим консулам и в голову не приходит пойти войной на соседа. Жители Лунного города очень воинственны и неизбежно захватили бы Город трех стен, но боги позаботились, чтобы этого не произошло. Мощные укрепления Города трех стен не по зубам луннитам. Точно таким же образом Горный город — он расположен на пике огромной горы — недосягаем для войска Города на холмах. Но, разделив таким образом наш мир, боги были вынуждены принять меры, чтобы не началась вражда между сильными городами — Золотым и Бронзовым например. С этой целью они разделили пары городов ручьями, кишащими ядовитыми змеями. Любая армия, которая рискнет переправиться через Змеиный ручей, неминуемо погибнет.

— А как же проходите вы, купцы?

Калгум усмехнулся:

— У нас свои секреты. Купец проворнее солдата, да и рискует он не из прихоти стратегов или консулов, а ради собственной выгоды. Мы знаем места, где ручей неглубок, а змей мало. Там могло бы пройти и войско, но купец ни за какие деньги не раскроет этой тайны. Нам невыгодна война. Накануне я переводил свой караван в одном из таких мест. Все четыре лошади преодолели преграду благополучно, а вот моему приказчику не повезло. Он вытягивал завязшего коня, и в этот миг вокруг его ноги обвилась сизая змея. Бедняга даже не вскрикнул… — Калгум изобразил на своей физиономии гримасу сожаления и тут же перешел к делу: — Так ты поможешь мне?

— Помогу, — сказал Скилл. — Но только сегодня. Завтра я покину город.

Купец покачал головой:

— Сомневаюсь.

— О чем ты?

— Сам потом поймешь.

До вечера они занимались с товаром. Торговля шла споро. Засовывая в кошель последнюю монету, Калгум сказал:

— Из тебя мог бы выйти отличный купец! Иди ко мне помощником.

— Нет. — Скилл покачал головой. — Спасибо за предложение, но у меня другие планы.

— Жаль. Ну, тогда пойдем, я угощу тебя вином.

Скиф не согласился и на это:

— Что-то не хочется. Я лучше пройдусь по городу. Прощай.

— Вот и тебя сразили чары Серебряного города, — тихо прошептал ему вслед купец.

Но Скилл не слышал этих слов. Он шел по вечернему городу, и в душе его играла музыка. Впрочем, музыка играла не только в душе. Из окон многих домов доносились мелодичные трели арф и свирелей, в храме Аполлона рыдал басовитый орган.

Город действительно оказался прекрасен. Его очарование невозможно было передать словами. О, как он отличался от городов Востока с их грязью, вонью, шумом, людской толчеей! О, как он отличался от городов Ионии или Эллады, что схожи меж собой, словно единоутробные близнецы, — бесконечные торговые ряды, озабоченные лица горожан, крикливые народные собрания на залитых солнцем агорах. Серебряный город был совершенно иным — и обликом и духом. В его архитектуре смешались всевозможные стили. Строгие дорические колонны Спарты соседствовали с варварским великолепием столиц восточных сатрапий. Пышные коринфские колонны перемежались строгой готикой кельтских капищ. Пространства скифских степей обрывали стены монолитных римских храмов. Разноцветье дворцов махараджей соседствовало с лаконичной пластикой пирамид. То был город-космополит, вобравший в себя все лучшее, что сумели создать творцы верхнего мира. Казалось, сотворившие его боги решили поиграть буйной фантазией, создать город-мечту, город-мираж, где каждый мог бы найти милые его сердцу черты.