Ветер донес рев труб. Войско Бронзового города начало атаку. Ренелс наблюдал за перемещениями противника с помощью волшебного ока, изготовленного кудесниками Таия. Раз в десять лет с Востока приходил купеческий караван с редкими товарами — драгоценной посудой, жемчугом, тончайшими шелками. Иногда купцы привозили и волшебное око, преподнося его в дар могущественным владыкам Элама, Ассирии, Лидии, Мидии, а позднее Парсы. Именно в дар — купцы наотрез отказывались принять плату, сколь бы высокой она ни была, заявляя, что чудо нельзя купить ни за какие деньги. Именно такое волшебное око находилось сейчас в руках отца-стратега.

Грозный шум постепенно усиливался. К реву труб примешался мерный рокот бронзы — это воины-бронзовики били в такт шагам мечами по щитам.

— Сигнал!

Восемь облаченных в сиреневые плаши воинов приставили к губам трубы. Легкие мощно выдохнули воздух — у-у-у-а-а-у-у! В рядах копейщиков запели флейты, фаланга сделала первый шаг — содрогнулась земля — и направилась навстречу врагу.

Какое-то время был слышен лишь мерный топот да резкие всхлипы флейт, затем воздух взорвался от дикого крика и все потонуло в лязге оружия. Тысячи ног взрыли сухую землю, подняв тучу пыли, совершенно скрывшую поле боя.

Мгновения тянулись томительно долго. Стоявшие в резерве воины все заметнее проявляли признаки нетерпения — скорее в бой! Кое-кто из малодушных стал поддаваться панике, вообразив, как из пыльной завесы вот-вот вырвутся тысячи вражеских всадников и их бронзовая стена сметет застывшую у холма кучку бойцов. Волнение становилось все сильнее, стратеги и телохранители переглядывались, лишь Ренелс был совершенно спокоен. Внимательно осмотрев поле битвы, он подозвал к себе двух стратегов. Налетевший порыв ветра помешал Скиллу расслышать отданный Ренелсом приказ, но, судя по всему, командующий приказал обойти неприятеля с левого фланга. Стратеги стремительно сбежали с холма и повели сверкающие металлом колонны на врага.

Но видимо, посланных в бой подкреплений оказалось недостаточно, чтобы изменить ход битвы. И Ренелс понял это. Внезапно он бросил волшебное око в руки ординарца и погнал коня вниз. Поравнявшись с катафрактами, стратег выхватил из ножен меч. Бронированная стена тотчас же устремилась за своим полководцем. Всадники ворвались в пыльную тучу и исчезли.

Вскоре картина боя начала меняться. На левом крыле, которое было подкреплено двумя отрядами пехотинцев и катафрактами, противник дрогнул и побежал. В центре бой продолжался с переменным успехом, зато справа бронзовики прорвали строй витязей и начали обход неприятельского войска. Сотни полторы всадников ударили в тыл фаланге, столько же устремились к обозу, рассчитывая поживиться трофейным барахлом.

На холме к тому времени осталось не более двух десятков воинов да безоружные обозные. Последние даже не подумали о сопротивлении и тут же брызнули во все стороны. Увидев это, обратились в бегство и большинство всадников, в том числе и стражник Скилла. Скиф, в буквальном смысле слова связанный со своим охранником одной веревочкой, был вынужден последовать его примеру.

Их лошади неслись во весь опор, но преследователи не отставали. Вскоре конь стражника стал задыхаться под тяжестью закованного в доспехи седока. Засвистели стрелы. Скиф, чья спина не была защищена в этот раз достопамятной кольчугой из ткани хомс, зябко поежился. Поравнявшись с охранником, он крикнул:

— Перережь веревку!

Тот выхватил меч и довольно безрассудно попытался снести Скиллу голову. Однако кочевник увернулся, а в следующий миг очутился на чужой лошади. Цепь кандалов опутала стражнику шею. Рывок, и тот кулем полетел на землю. Почувствовав облегчение, конь прибавил ходу, а Скилл вытащил из висевшего у седла горита лук — свой лук! — и стрелу. К счастью, цепь была достаточно длинна, чтобы позволить рукам натянуть тетиву. Лизнув оперение стрелы, скиф приладил ее к тетиве, обернулся и выстрелил. Негромкий вскрик — и мимо скифа пронеслась лошадь без всадника. Но топот за спиной не утихал. Скиф обернулся вновь. Очередной преследователь оказался шагах в тридцати. На нем был роскошный бронзовый доспех, а голову защищал шлем с личиной. Уязвимым у всадника являлось только одно место — глаз. Накинув поводья на шею, Скилл развернул корпус и выпустил две стрелы. Первая скользнула по бронзовой личине. Взбешенный всадник поднял голову, и в этот миг вторая стрела вонзилась ему точно в глаз. Выпустив из рук поводья, он вывалился из седла.

Тем временем преследователи решили изменить тактику и захватить Скилла живым. Теперь они целились в лошадь. Несколько стрел отскочили от покрытого бронзовыми пластинами крупа, но одна вонзилась в ляжку. Измотанная долгой скачкой лошадь взбрыкнула и рухнула на землю. Когда Скилл вскочил на ноги, вокруг него уже гарцевали с десяток всадников. Один из них поднял руку, привлекая внимание Скилла.

— Эй, скиф, консул Калгум просит тебя пожаловать в гости!

Скилл медленно опустил лук. Что ж, в его жизни случались и более лихие повороты…

Лицо Калгума было залито кровью, обильно струящейся из рассеченной брови. Он выглядел слегка подавленным, но не унывал.

— Мы проиграли первый бой, но какая была сеча! Я перехитрил проклятого Ренелса, внезапно бросив в атаку боевых львов. Они совершенно смяли его левый фланг и пробили бреши в фаланге. Но копейщики-золотовики держались хорошо. Хорошо! Мои ребята сколько ни старались, так и не смогли разрезать фалангу надвое. А затем Ренелс неожиданно ввел в бой арбалетчиков, которые в мгновение ока перебили всех львов, а заодно и большую часть моих меченосцев. Естественно, понеся такие потери, мы не смогли выдержать удара катафрактов. Проклятые стальные болваны! Их не берет ни меч, ни стрела. Они вдребезги расколошматили мою легкую кавалерию. Думаю, не уцелел ни один всадник. А, отстань! — Калгум оттолкнул руку лекаря, пытавшегося перевязать рану.

— Да, веселое было дело, — равнодушно согласился Скилл, потирая освобожденные от кандалов запястья. — Как же вы смогли захватить Серебряный город, имея дело с мыдниками?

Калгум пренебрежительно махнул рукой:

— Что они стоят, твои мыдники! Они могут лишь убивать безоружных. — Консул хитро осклабился. — Скажу тебе по секрету, я придумал маленькую хитрость. Мои воины несли с собой мешочки с толченым мелом. Как только мыдники напали на передовой отряд у городских ворот, воины дружно бросили мел перед собой. Ха! Мыдники тут же стали видимыми, и их изрубили. Оставшиеся в живых попрятались кто куда и не смеют высунуть носа!

— Голова! — искренне похвалил Скилл.

— Еще бы! А архонтов из Городского Совета я приказал повесить на крепостных зубцах. Они так и висят — по порядку: толстый, средний и тощий. Ха-ха!

Скилл внимательно посмотрел на Калгума и изумился перемене, происшедшей с этим человеком. Всего несколько дней назад он был тихим неприметным купцом. Теперь же перед ним сидел грубый, туповатый, самодовольный солдафон, чья глотка исторгала неприлично громкий гогот. Нет, власть определенно не пошла на пользу Калгуму. Скиф вздохнул и спросил:

— Ты, случайно, не знаешь, как поживает Лаоника?

— Да на кой тебе сдалась эта девка! Выбирай любую!

— Спасибо, — поблагодарил Скилл. — Меня вполне устраивает и эта.

Ну, как знаешь! Не обращай внимания… Может быть, я говорю немного несвязно. Не обращай внимания. Я возбужден. Проклятый секироносец! Он все-таки пробил мой шлем. Но ничего, мой меч проткнул его шею насквозь! Вот это дело! Вот это я понимаю! Ты должен понять меня, ведь ты воин. А воин живет войной. Наконец-то наши мечи окрасились в алый цвет!

Скиллу надоело слушать откровения консула, он встал.

— Ты куда?

— Пойду проведаю Лаонику.

— Влюбленный глупец! — захохотал Калгум. — Ну ладно, возьми в той суме пару золотых побрякушек. Подарок ей от меня. — Скиф не стал возражать и выбрал два изящных золотых браслета. — Эй, когда вернешься, я рассчитываю на твой лук!

Ничего не ответив, Скилл вышел наружу.