Надо было выручать коня. Скилл понимал, что здорово рискует жизнью, но он рисковал ею постоянно. А кроме того, спасая Черного Ветра, он спасал себя, так как без коня скиф не мог выбраться из песков Тсакума. И главное — Черный Ветер был его другом. Вот уже пять лет этот дрангианский скакун носил своего хозяина по опаленным зноем землям восточных стран от Элама до Скифии, деля с ним горести и тревоги. Скилл не привык оставлять в беде друзей.

Но как помочь? Засыпать пирующих стрелами и попытаться, воспользовавшись паникой, освободить коня? Но у Скилла осталось всего десять стрел, а ночных гостей было в сотни раз больше. Бессмысленно рассчитывать и на то, что паника будет продолжительной. Летающие женщины тут же взовьются в воздух и атакуют скифа сверху, а на земле будут поджидать существа, вооруженные кривыми кинжалами. И ему придется плохо. Нет, нужно искать другой выход.

Тем временем ночные гости стали рассаживаться за столы. Скилл заторопился. Мягко, словно пустынная кошка, он спрыгнул с крыши и тут же столкнулся с одним из подземных существ, зашедшим во дворик справить естественную нужду. Прежде чем непрошеный гость успел вскрикнуть, на его голову обрушилась рукоять акинака. Подземный человек всхлипнул и грузно осел наземь.

Сноровисто стянув с поверженного врага халат, Скилл напялил его на себя. Здесь он сделал еще одно открытие. Подземный житель был покрыт слоем белой краски, под которой кое-где проглядывала черная как смоль кожа.

— Эфиоп? — озадаченно пробормотал Скилл.

Однако предаваться размышлениям было некогда. Быстро опутав оглушенного шнуром и засунув ему в рот кляп, Скилл закинул бесчувственное тело в заросли кустарника. Затем скиф напялил на голову колпак и придирчиво оглядел себя. Сойдет! Вот только смуглая кожа… Скилл порылся в кармане халата и обнаружил там баночку с белой краской. Это снимало все проблемы. Щедро вымазав лицо и руки, скиф вышел из своего укрытия и присоединился к гостям, которые занимали места, готовясь приступить к пиру.

Он пристроился за одним из столов, где уже сидели с десяток женщин и людей с кривыми кинжалами. Затем подошли еще несколько гостей, и вскоре все места были заняты. Пирующие разместились таким образом, что каждая гостья оказалась в окружении двух подземных жителей, а те, в свою очередь, располагались между двух красоток. За круглым столом уселись двенадцать девушек в шлемах и двенадцать подземных людей, отличавшихся от собратьев более изысканным покроем одежды.

Скилл оказался зажат между двумя симпатичными девицами. Одна из них, с кудрявыми волосами, уделяла все внимание другому соседу, зато та, что сидела по левую руку, улыбалась исключительно Скиллу, время от времени игриво подмигивая ему. Не зная, как себя вести, скиф скалил в ответ свои белые зубы и усиленно мигал обоими глазами. И тут небесная странница заговорила:

— Ты, должно быть, новенький?

Слова эти были сказаны на одном из бактрийских наречий, хорошо знакомых Скиллу, потому он не замешкался с ответом:

— Да, я посвящен лишь недавно.

Ответ этот вполне удовлетворил собеседницу. Легкая настороженность, которая обычно бывает при первом знакомстве, исчезла. Придвинувшись вплотную к Скиллу, девушка прошептала:

— Тогда этой ночью тебя ожидает множество приятных мгновений и неизведанных наслаждений. — Взгляд собеседницы был столь откровенен и многообещающ, что Скилл едва не забыл о той цели, ради которой он оказался за столом. Но не забыл.

— И что же ожидает меня этой ночью?

— Сначала будет пир. Потом праздник, который будет продолжаться до рассвета.

— А что сделают с этим тощим животным? — Скилл кивнул в сторону Черного Ветра, который учуял хозяина, но не мог распознать его среди сотен одинаково белых лиц и оттого волновался.

— Его принесут в жертву Ариману, когда потухнет последняя звезда.

У Скилла чуть отлегло от сердца. В ближайшее время коню ничто не грозило. А на рассвете, когда пирующие утомятся от веселья, он найдет способ освободить Черного Ветра и исчезнет из города.

— Хоть бы напоили его перед смертью, — буркнул скиф, заметив, как мучительно косится конь на кувшины с вином.

— Напоить? Зачем? Ему осталось прожить всего ночь.

«Это мы еще посмотрим!» — подумал Скилл, а вслух сказал:

— Конечно.

Ему не терпелось узнать, что за странное общество собралось на пир в этом загадочном городе, но он благоразумно воздержался от прямых расспросов, а лишь обратился к соседке с просьбою:

— Я не посвящен во все тонкости предстоящих таинств и был бы тебе очень благодарен, если бы ты взяла на себя труд объяснять мне время от времени, что здесь будет происходить.

— Хорошо, — согласилась девушка. Она еще теснее прижалась к Скиллу и сладострастно провела языком по его шее. Прикосновение было влажным и приятным. — Коллегия посвященных дожидается, когда зажжется седьмая звезда, после чего Великий Посвященный обратится к собравшимся с речью.

Она замолчала и вновь провела языком по шее Скилла. Чувствуя, как его чресла наполняются желанием, Скилл приподнял голову девушки и впился поцелуем в полные губы. Но крепко сжатые острые зубки не пропустили язык Скилла. Девушка отстранилась и прошептала:

— Еще не время.

Но Скилл видел, что ее приятно волнует такая горячность.

В этот миг один из сидевших за круглым столом людей в халате встал со своего места и поднял вверх руку.

— Великий Посвященный, — шепнула девушка.

Дождавшись, когда говор за столами стихнет, подземный человек начал говорить:

— Братья и сестры! Повинуясь зову круглой луны, мы собрались здесь на наш священный праздник, чтобы оживить своим присутствием Призрачный город, подаренный нам владыкой тьмы. О великий Ариман, услышь зов своих детей и снизойди в их преданные сердца…

Великий Посвященный говорил еще и еще, но Скилл не слушал. Судя по всему, он влип в пренеприятную историю, попав на пир слуг Аримана, где, возможно, — а тщательные приготовления свидетельствовали именно об этом — соизволит появиться и сам владыка тьмы.

— В эту славную ночь поднимем наши чаши во славу Хозяина, великого Аримана!

Великий Посвященный поднял наполненную до краев чашу и одним махом осушил ее. Скилл присвистнул от удивления. Чего-чего, а пить он умел. Как и все скифы, Скилл мог осушить кувшин крепкого вина и остаться стоять на ногах. Но так запросто, одним глотком, огромную чашу… Тем лучше! Противники быстрее выйдут из игры. Скилл искоса проследил за тем, как подземные люди и их подруги вливают в себя кубки вина.

— Почему ты не пьешь? — Девушка посмотрела на него с удивлением.

Скилл сразу же взял чашу и сделал небольшой глоток. Вино было прохладное и приятное. Терпкий, неведомый кочевнику привкус свидетельствовал о том, что в виноградном напитке присутствуют какие-то добавки.

— Странное вино. — Скилл сделал несколько больших глотков и отставил чашу. — Что в него добавляют?

— Ты не знаешь? — Удивление соседки теперь граничило с подозрением.

— Я же сказал тебе, что посвящен лишь на днях, и мне известны далеко не все секреты слуг Аримана, — ответил скиф с нарочитой обидой.

— Конечно, конечно. Я не хотела обидеть тебя. Это вино делается из винограда, выращенного на южных склонах Заоблачных гор. Когда оно выстоится в тысячемирритовых дубовых бочках сорок лет, Ариман добавляет в него несколько капель эликсира жизни. Этот напиток продлевает наше земное существование. Мы живем втрое больше против обычных людей. Сам Ариман пьет столетнее вино. И не в полнолуние, как мы, а ежедневно. Поэтому он живет вечно.

— Вот как!

Скиллу захотелось продлить свою беспутную жизнь хотя бы на пару лет, и он спешно допил бокал.

— Налей-ка еще!

Девушка выполнила его просьбу, облизав при этом полные губы. Без всякой паузы скиф опрокинул в глотку второй бокал. Блаженное тепло волной прокатилось по телу. Мозг затуманило пеленой и сладкой негой. Вино разожгло аппетит, и кочевник с жадностью набросился на еду. Жаркое из сайгака, баранья лопатка, приготовленные в кислом вине телячьи ребра, филе акулы, сладкие колобки — яства исчезали во оту Скилла с неимоверной быстротой, а в коротких паузах между переменой блюд он вливал в себя очередную чашу вина. Чудовищный аппетит Скилла вызвал удивление подземных существ, его соседей по столу, а летающие женщины почему-то смотрели на скифа с животным вожделением.