На стенах были изображены легенды о Богах. Великолепные, словно живые, картины. Беловолосая Матушка Зима грозит ледяным посохом, с которого капает вода, хитро прищурившему Герцогу Лету, прятавшему за спиной золотые монеты. Ветер словно взъерошил его рыжие волосы. Хрупкая изящная, как лань, красавица Леди Весна предлагает в хрустальной чаше напиток любви хмурому черноволосому воину, Витязю Осени. Леди, стоя среди цветов, просит хоть ненадолго забыть о войнах, отложить меч, хоть на секунду вкусить покоя. Вот только воин гордо отказывает, для него долг на первом месте. И, кажется, за ним пляшет пламя, в котором горят города.

Светик лишь пожалела, что темно. Осветить бы здесь всё! Столько бы историй можно было узнать. Интересно, кто создал это всё? Как смог все символы богов показать на одной картине? И почему именно здесь?

Когда отвлеклась от картин, поняла: осталась одна. Только где-то в стороне доносились разговоры. Занятые спором ребята не заметили, как Светик отстала, темнота помогла. Светик побежала на голоса, повернула в один из коридоров, немного прошла, и наступила тишина.

Она несколько раз громко крикнула, но ответа не последовало.

Стало страшно. Со всех сторон доносились шебуршания, цоканья об каменный пол коготков, вероятно, крыс. Темнота начала давить на плечи. Факел освещал лишь маленький участок вокруг, отчего окружающая тьма становилась гуще. «Не стоять же на месте. Куда-нибудь да коридор выведет», — решила Светик.

Направилась вперёд. От света играли тени на стенах, от неожиданности изредка пугая. В голове мелькали невесёлые мысли:

«Снова из-за своего любопытства попала в неприятности. Ну почему, как только услышу «тайна», «неизвестность» тут же готова всё бросить и отправиться на поиски разгадки? И никто и ничто остановить не может. Зима — покровительница истины, раз преподносишь тайны, то не оставь сейчас свою верную помощницу в беде. Пожалуйста… А это что?»

Светик остановилась и, затаив дыхание, прислушалась. Снова раздался какой-то отголосок то ли разговора, то ли крика.

— Эй?! — воскликнула она. Никто не ответил, но разговаривать не перестали.

Светик медленно пошла на звук.

С каждым шагом голоса становились разборчивее.

— Как успехи с волчицей? — неожиданно за ближайшей стеной спросил мужчина властным, шипящим голосом.

Светик, собирающаяся позвать на помощь, отшатнулась к стене и прижала ладони к губам, сдерживая крик из-за неожиданно охватившего её ужаса. Захотелось спрятаться, исчезнуть, оказаться как можно дальше от этого голоса.

— Никак! — ответил посол Зимидара. — Она не желает ничего слушать.

— Нам нужен этот союз.

— Я делаю всё возможное.

— Значит не всё.

— Ещё месяц… — в голосе посла появились просительные нотки.

— Двадцать дней! — угрожающе прошипел, словно змея, незнакомец. Донеслись тяжёлые шаги, хлопнула дверь.

За стеной раздался громкий вздох облегчения, бормотание, шелест бумаг, шуршание подошв и скрип, наступила тишина. Видимо, посол покинул комнату через другую дверь.

Светик, прислонившись к стене, обхватила себя за плечи. В ушах звучало шипение. Дрожь не проходила. Глубоко вздохнула, отстраняясь от непонятного страха, заставила себя задуматься.

Странный разговор. Волчица, или Зимидарская Волчица — так иногда называли маму. Но с кем на союз она не соглашается? Кто этот Змей? Почему он вызывает такой неуправляемый ужас, если Светик слышит его голос впервые? Почему князь Хотимир Чаевуй ему подчиняется? Срочно нужно расспросить Дара, попробовать узнать про Змея и — Светик с улыбкой взглянула на колечко с неярким кристалликом — потом связаться с мамой. Как всегда, при появлении тайны, всё остальное отодвинулось.

— Све-е-ти-ик? — крик Роса подхватило эхо.

Она с облегчением улыбнулась: спасатели близко. Донёсся отзвук разговора.

— Она где-то недалеко! — решительно говорил Рос. – Я чувствую.

— Вот скажи, хоть раз у нас было, чтобы Светик не попала в историю? И мы вместе с ней? — тревожные нотки Дар скрыть не смог.

— Здесь должен быть ещё один поворот, — мрачно произнёс Рыж. Видимо, задала она им задачку.

Из-за угла коридора показались отблески света.

— Я здесь! — крикнула Светик и, улыбаясь, побежала навстречу.

С покаянным видом выслушала ворчания братьев, даже Рыж не удержался. Просил же он не отставать! Попыталась оправдаться, но не стали слушать. Оставшийся путь Дарий крепко держал её за руку. Осадок от странного разговора не проходил, но тёплая крепкая рука брата была лучшей защитой. А сюда Светик ещё вернётся! Обязательно вернётся! Нужно же разгадать тайну росписей.

Вышли они во двор разрушенного дома недалеко от трущоб. Перед тем как идти за город, Рыж попросил сначала заглянуть к нему в Убежище: захватить кое-какие вещи.

****

Солнышко едва проникало через нависавшие друг над другом крыши тесно расположенных старых деревянных домов. Каменная дорога узкой улицы пересекалась множеством грязных луж, в которых плавал мусор. Через некоторые были перекинуты доски. Из горы мусора у покосившего дома выскочила толстая крыса. Животное недоумённо взглянуло на компанию ребят, решивших пройти по его улице, и неторопливо по-хозяйски побежало дальше. Из-за угла выполз тощий серо-грязный котяра, задумчиво проводив взглядом удаляющуюся крысу, полез в кучу с отходами. Видимо решил, что на охоту не хватит сил.

Раза два чуть не попали под помои, которые выплёскивались прямо из окон. На выразительное ругательство Рыжа, ему отвечали не менее выразительно. У одного из домов девица с оголённой грудью и мутными глазами поздоровалась с Рыжем и, покачивая бёдрами, пригласила Дария на огонёк. Мрачный взгляд Дара заставили её быстро отступить к двери.

Светик шла, схватившись за руку старшего брата и испуганно оглядываясь. Как только люди могут так жить? Да у них в Зимидаре в самых худших сараях чище и уютнее, чем здесь. Она читала про никлотские трущобы, считающимися самым большим кварталом людского отребья. Где-то недалеко, кажется, должен быть и порт. Тоже не самое лучшее местечко.

А вот судя по любопытным взглядам Роса, ему здесь нравилось. Неудивительно. Дома, когда они находились в малом дворце, он часто исчезал. И она даже знает куда. В порт. Разве от неё близняшка сможет что-нибудь скрыть?

Вышли к чему-то похожему на площадь: круглое пространство, из которого вели переулки. Несколько человек, судя по виднеющемуся оружию и подозрительным взглядам, не очень-то порядочные личности, стоя тесной группкой, что-то обсуждали. В центре площади горел большой костёр, вокруг которого сидели калеки и нищие. Рыж повёл зимидарцев через площадь к переулку напротив.

Светик, когда проходили мимо костра, с жалостью посматривала на нищих, в ответ получая лишь злые или равнодушные пустые взгляды.

Неожиданно кто-то схватил её за свободную руку.

— Ай! — попыталась выдернуть ладонь, но старуха в каких-то жутких лохмотьях удивительно крепко держала. Братья угрожающе надвинулись на нищенку, а женщина, будто их не заметив, не сводила пронзительных жёлтых глаз с лица Светика.

Светик замерла и начала погружаться в раскалённое пламя, плескавшееся в глазах нищенки.

Старуха скрипуче зашептала:

— Вижу тьму, вижу свет. Дороги и судьбы, правители и нищие, земля и море. И выбор, бесконечный выбор: долг — любовь, правда — закон, мир — война, семья — народ, жизнь — смерть. Ай-яй, свет пришёл, жар пришёл. Боги смиловались иль разгневались? Империя воспрянет иль сгинет? Да возрадуйтесь иль взмолитесь всем Богам! — от громкого вскрика при последних словах Светик вздрогнула и очнулась. Нищенка упала на колени и склонила голову, не выпуская руки царевны. — Светлая волчица пришла! Перемены. Наша спа…

— Заткнись, Чара! — прикрикнул Рыж, который, видимо, не сразу заметил, что его попутчики отстали. — Отпусти девчонку!

Старуха тут же подчинилась. Светик, испуганно дрожа, спряталась за братьями. Женщина села и пронзила горящим взглядом воришку: