Переправа прошла благополучно. Сняв с плота веревки и вытащив гвозди, мы двинулись вниз по течению. Я отметил, что река повсюду довольно глубокая, без отмелей и перекатов.

Жизнь кипела на берегах. Мы встречали многочисленные стада «слонов», иногда видели голиафов. Два раза вдалеке появлялись тигрозавры. Это название, придуманное Бельтером для хищника, который на нас напал, так за ним и осталось, несмотря на протесты Вандаля, уверявшего, что у зверя нет ничего общего ни с тигром, ни с ящером.

Почва становилась все более неровной; низкие холмы заставляли нас то и дело искать объезды. Перевалив последний подъем, мы почувствовали в воздухе терпкий солоноватый запах.

– Море близко, – сказал Бельтер.

Вскоре мы увидели его. Оно было темно-зеленое, бурное. Дул западный ветер, и волны, увенчанные пеной, с ревом обрушивались на берег.

Мы съехали вниз и остановились на пляже, усеянном гранитной гнейсовой галькой. Вандаль выскочил из машины первым, горя нетерпением исследовать морское побережье, этот рай биологов. Здесь в лужицах кишели тысячи невиданных существ! Одни приближались к земным формам, другие совершенно ни на что не походили.

Скоро Шэффер обнаружил за гнейсовым барьером изолированную заводь. Вода в ней была так прозрачна, что можно было все камешки пересчитать, а единственными ее обитателями оказались маленькие ракушки да несколько водорослей. Мы плескались, как дети!

Взлик долго смотрел на нас, потом влез в воду. Плыл он странно, по-змеиному изгибая тело и почти не шевеля ногами, но довольно быстро. Потом мы поехали дальше.

Через некоторое время побережье стало скалистым, и нам опять пришлось свернуть в глубь материка. Так случайно мы открыли озеро. Его юго-западный берег был низким, а с востока простиралась цепь скал и холмов. Густые заросли темной рамой окаймляли водяную гладь, чуть сморщенную рябью; вода при лунном свете переливалась и фосфоресцировала.

Мишель сменил меня на посту. Я настолько устал, что заснул мгновенно, а когда открыл глаза, мне показалось, что спал всего несколько секунд. Однако сквозь окна уже просачивался свет голубой зари.

– Сейчас вы увидите зрелище, достойное богов, – прошептал Мишель.

Мы вышли и не смогли сдержать своего восхищения. Озеро лежало перед нами густо-синее с прозеленью, как толща льда на леднике, в пурпурно-золотой оправе. Прибрежные скалы оказались изумительного красного цвета, а деревья, трава и кустарник играли всеми оттенками желтизны: от платинового сплава до черного золота. Лишь кое-где в этой гамме виднелись зеленые пятна, а холмы на востоке, над которыми вставал Гелиос, розовели, словно затопленные цветущим вереском.

– Волшебное озеро! – вздохнула Мартина. – В жизни не видела ничего прекраснее!

– Волшебное озеро... Неплохое название, – заметил Мишель.

Мы ехали весь день и всю ночь. Когда занялась голубая заря, до нашего земного островка оставалось километров сто, но мы хотели обследовать ближайшие окрестности и рассчитывали вернуться в деревню только к вечеру. Неожиданный вызов по радио спутал все планы.

– Накануне гидры убили троих людей и двух быков. Теперь они пикируют поодиночке и летают над самой землей, где ракеты не могут причинить им никакого вреда. Положение критическое, – передал Луи,

– Я думаю, что лучше бы покинуть этот клочок земли, – ответил я. – Вдали от болот мы не встретили ни одной гидры.

Из приемника отчетливо донесся вой сирены.

– Это не так-то просто, но если... Ну вот, снова летят! Не отключайся! – сказал Луи. – Постараюсь держать вас в курсе. Может быть...

Серия оглушительных взрывов помешала ему договорить, потом послышались выстрелы. Обеспокоенный, я начал вызывать. Послышался задыхающийся голос Луи:

– Спешите! Их тут самое малое тысячи три! Попытайтесь приехать до темноты!

– Луи, мы будем в деревне часа через два, – проговорил я в микрофон. – Держитесь!

– Вы так близко? Нам повезло.

– А где мой дядя?

– Заперся в обсерватории вместе с Менаром, им там ничего не грозит. Твой брат с инженерами в седьмом убежище. У них ручной пулемет, и, похоже, они им неплохо действуют.

Мы добрались до рудника без происшествий. Здесь не было ни души. Через секунду дверь одного убежища приоткрылась, и кто-то помахал нам рукой. Мишель подвел машину вплотную: только тогда я узнал мастера Жозефа Амара.

– Где остальные?

– Уехали на поезде. Они переделали его в бронепоезд и взяли все оружие. Я остался, чтобы вас предупредить. Из Совета звонили, сказали, что вы должны подъехать.

– Лезьте к нам.

Амар уставился на Взлика вытаращенными глазами:

– А это еще что за товарищ?

– Туземец. Потом все узнаете.

Через десять минут до нас начали доноситься взрывы, и, наконец, мы увидели деревню. Все окна и двери были забаррикадированы. Гидры сидели на крышах многих домов или совсем низко летали над улицами. Бронепоезд стоял на «вокзале».

– Поль, подъезжай к паровозу, – приказал я.

Рудокопы поработали на славу. Вокруг вагонов на земле валялось около сотни вздувшихся дохлых гидр.

– Черт возьми, каким образом вы столько насбивали? – крикнул я.

Машинист – это оказался Бирон – прокричал в ответ:

– Мы их шпарим кипятком. Вот еще пожаловали, сейчас увидите! – Бирон просунул в бойницу шланг с медным наконечником и деревянной ручкой.

Чудовища были уже метрах в тридцати и мчались с большой скоростью. Внезапно навстречу им ударила струя кипящей воды и пара, сразу сбив штук двенадцать. Остальные рассеялись.

– Видели? – крикнул Бирон. – Проще простого! Мы бы уложили куда больше, сообрази я в первый раз подпустить их поближе. Сплоховал, а теперь они вроде побаиваются.

– Хорошая идея, она сбережет немало пуль. Надо будет усовершенствовать ваше изобретение. Я доложу Совету, и, думаю, вам вернут политические права. Сейчас мы едем в деревню. В каком доме Луи Морьер?

– Наверное, на почте.

По дороге к площади гидры нас не тронули, и мы спокойно доехали до почты. Крыша ее казалась сплошной шевелящейся зеленой массой. Гидры словно замерли, вцепившись щупальцами в черепицу и глупо тараща глаза. Мы стали тщательно целиться, стараясь сразу поразить нервные центры гадин. Через несколько минут нам удалось снять с почты ее вторую, живую, кровлю. Луи выскочил из дома и прыгнул в грузовик.

– Что нового? – спросил я.

– С вашим приездом дело пошло, но эта мерзость проникла в три дома. Убито еще человек двенадцать. Среди них Альфред Шарнье и Маделина Дюшер. Телефонная линия повреждена где-то между почтой и заводом. Постарайтесь ее восстановить, а то неизвестно, что там творится. Я останусь здесь.

Луи вернулся в дом, а мы поехали вдоль телефонной линии. Вот и место обрыва. Захватив кусок медного провода, я выскочил из грузовика. Едва я начал сращивать оборванные концы, над моей головой, залаял пулемет. Гидры неслись ко мне. Пользуясь старым приемом, я бросился плашмя на землю, а когда они проскочили мимо, быстро влез в машину. Мне пришлось дважды возобновлять эту опасную игру.

Восстановив связь, мы приступили к очистке крыш. Начали с площади, и через час здесь все было кончено. Затем грузовик двинулся по главной улице. Едва мы выстрелили, как гидры, словно по сигналу, поднялись в небо, собрались в облако и скрылись,

В тот же вечер собрался Совет. Нас осталось всего семь человек, так как кюре и Шарнье погибли. Я сделал краткий отчет об экспедиции и представил Совету Взлика. Затем Луи рассказал о том, что произошло в наше отсутствие. Главной проблемой была новая тактика гидр. Теперь они прилетали ночью, затаивались в кустах или кронах деревьев и оттуда внезапно нападали на прохожих. Люди боялись выходить из домов и передвигались только вооруженными группами.

– По радио ты предложил переселиться, – вспомнил Луи. – Я целиком «за», но как это сделать? Если переезжать на грузовиках, не хватит горючего, а пешком невозможно.

– Я предлагаю корабль.

– А где ты его возьмешь?