– Подожди. Расскажи побольше о Габриэле. Скандал имеет отношение к ...женщине? – в обществе в общих чертах было известно о его отношениях с женой американского посла. Эви, конечно, с самого начала не одобряла связь и надеялась, что она скоро закончится. С тех пор прошло два года.

Подняв голову, Себастьян посмотрел на неё, слегка нахмурившись и коротко вздохнул.

– Он умудрился скомпрометировать дочь графа. Одну из Рэвенел.

Эви нахмурилась, раздумывая над фамилией, которая показалась ей смутно знакомой.

– Мы знаем эту семью?

– Я был знаком со старым графом, лордом Трени. Его жена была взбалмошной, поверхностной особой, ты с ней однажды встречалась на выставке в саду, она рассказывала о своей коллекции орхидей.

– Да, я вспомнила. – К сожалению, женщина ей совсем не понравилась. – У них есть дочь?

– Близнецы. В этом году они выехали на свой первый сезон. Кажется, твой сын - идиот был пойман с поличным с одной из них.

– Идёт по стопам своего отца, – заметила Эви.

Выглядя в высшей степени оскорблённым, Себастьян грациозно поднялся на ноги и потянул её за собой.

– Его отец никем не был пойман.

– Никем, кроме меня, – самодовольно заметила Эви.

Себастьян рассмеялся:

– Верно.

– Что именно означает «с поличным»?

– Пояснить буквально? «В разгар совершения преступления», – без усилий подняв её на руки, он сказал: – Мне кажется, просто необходима наглядная демонстрация.

– Но что со с-скандалом? Как быть с Габриэлем и девушкой Рэвенел, и …

– Остальной мир может подождать, – решительно заявил Себастьян. – Я собираюсь совратить тебя минимум десять тысяч раз, Эви, в кой-то веки, я хочу, чтобы ты сосредоточила всё своё внимание на мне.

– Как скажите, сэр, – ответила она с наигранной покорностью и обвила руками шею мужа, пока он нёс её в их общую спальню. 

Лондон, 1876

Двумя днями ранее...

Леди Пандоре Рэвенел было скучно.

Жутко скучно.

Скучно скучать.

А Лондонский сезон едва начался. Ей придётся вытерпеть четыре месяца балов, званых вечеров, концертов, ужинов, перед тем как парламентский сезон завершится и знатные семьи смогут вернуться в свои поместья. По меньшей мере, будет шестьдесят обедов, пятьдесят балов и, бог знает, сколько званых вечеров.

Ей не выжить.

Ссутулившись, Пандора сидела на стуле и разглядывала переполненный бальный зал. Здесь были джентльмены в чёрно-белых строгих костюмах, офицеры в форме и парадных сапогах, дамы, закутанные в шелка и тюль. Что они все тут делали? Что они могли сказать друг другу такого, что не было сказано во время предыдущего бала?

"Самый худший вид одиночества", – угрюмо размышляла Пандора, – "это быть единственным человеком в толпе, не получающим удовольствия".

Где-то в кружащейся толпе вальсирующих пар её сестра-близнец грациозно танцевала в объятиях полного надежд ухажёра. До сих пор Кассандра находила сезон почти таким же скучным и разочаровывающим, как и Пандора, однако, она была гораздо более склонна играть по его правилам.

– Может, тебе лучше пройтись по залу и поговорить с людьми, – спросила Кассандра ранее этим вечером, – вместо того, чтобы сидеть в углу?

– Нет уж, по крайней мере, пока я сижу здесь, то могу думать об интересных вещах. Не представляю, как ты можешь выносить компанию скучных людей часами.

– Они не все скучные, – запротестовала Кассандра.

Пандора скептично на неё посмотрела.

– Из всех, с кем ты познакомилась, ты встретила джентльмена, которого бы хотела увидеть вновь?

– Ещё нет, – призналась Кассандра. – Но я не сдамся, пока не познакомлюсь со всеми.

– Как только повстречался с одним, – мрачно откликнулась Пандора, – то повстречался со всеми.

Кассандра пожала плечами.

– Разговоры заставляют время бежать быстрее. Тебе следует самой попробовать.

К сожалению, Пандора ужасно вела светские беседы. Она находила невозможным изображать интерес, когда какой-то напыщенный невежа начинал хвастаться собой и своими достижениями, как его любят друзья, и как сильно другие им восхищаются. Она не могла вытерпеть пожилого пэра, который хотел, чтобы молодая невеста выступала в качестве компаньонки и медсестры, или вдовца, очевидно, подыскивающего себе потенциальную племенную кобылку. Мысль о том, что кто-то из них прикоснётся к ней, даже в перчатках, вызывала мурашки по коже. Размышления о разговорах с ними напомнили Пандоре о том, как скучно ей было.

Уставившись на отполированный паркет, она попыталась придумать, как можно больше слов из букв, составляющих слово "скучно". Кучно... очно... сукно... нос...

– Пандора, – послышался резкий голос её компаньонки. – Почему ты опять сидишь в углу? Дай посмотреть на твою бальную карточку.

Подняв глаза на Элеонору, леди Бервик, Пандора неохотно протянула ей маленькую веерообразную карточку.

Графиня, высокая женщина с величественным внешним видом и спиной прямой, как палка, отодвинула перламутровую обложку и изучила тонкие листы цвета слоновой кости стальным взглядом.

Все пустые.

Губы леди Бервик сжались, будто в них продёрнули шнурок.

– К настоящему моменту она должна быть уже заполнена.

– Я подвернула лодыжку, – сказала Пандора, не встречаясь с ней взглядом. Единственной возможностью спокойно оставаться сидеть в уголке и не совершить грубейшую ошибку, нарушив правила этикета, было притвориться, что у неё незначительная травма. Согласно им, как только дама отказывалась танцевать из-за усталости или травмы, она больше не могла принимать приглашений до конца вечера.

Голос пожилой женщины стал холодным, в нём слышалось неодобрение.

– Вот, значит, чем ты платишь лорду Трени за его щедрость? Почему ты позволила ему приобрести для тебя все эти дорогие новые платья и украшения, если заранее собиралась испортить себе сезон?

На самом деле, Пандора чувствовала себя неуютно. Кузен Девон, лорд Трени, унаследовавший графство в прошлом году после того, как умер её брат, был очень добр по отношению к ней и к Кассандре. Он заплатил не только за их наряды для выхода в свет, но и обеспечил приданым, которое гарантировало внимание любого достойного жениха. Её родители, почившие несколько лет назад, были бы намного менее щедры.

– Я не планировала портить сезон, – пробубнила она. – Я просто не осознавала, как мне будет тяжело.

Особенно танцевать.

С некоторыми танцами, такими как торжественный проход парами при открытии бала или кадриль, она справлялась. Даже могла осилить галоп, если партнёр не кружил её слишком быстро. Но вот во время вальса Пандору подстерегала опасность на каждом повороте... в прямом смысле. Она теряла равновесие всякий раз при крутом обороте. То же самое случалось в темноте, когда она не могла положиться на зрение, чтобы сориентироваться. Леди Бервик не подозревала о её проблеме, и будучи гордой и стыдясь этого, Пандора никогда ей не расскажет. Только Кассандра знала всё о её секрете и помогала скрывать его годами.

– Ты сама всё усложняешь, – строго сказала леди Бервик.

– Я не понимаю, почему должна проходить через все эти трудности, чтобы заполучить мужа, которому я никогда не буду нравиться.

– Не имеет значение будешь ли ты нравиться мужу. Брак не имеет отношения к чувствам. Это объединение интересов.

Пандора не согласилась, но придержала язычок. Примерно год назад её старшая сестра Хелен вышла замуж за мистера Риса Уинтерборна, обыкновенного валлийца, и они были безмерно счастливы. Так же, как и кузен Девон и его жена Кэтлин. Браки по любви являлись редкостью, но не были такими уж невероятными.

Тем не менее, Пандора не могла представить для себя такого будущего. В отличие от романтичной Кассандры, она никогда не мечтала выйти замуж и иметь детей. Пандора не хотела никому принадлежать, и в особенности, чтобы кто-то принадлежал ей. Несмотря на попытки заставить себя хотеть то, чего ей следует хотеть, она знала, что никогда не будет счастлива в условностях обыденной жизни.