Габриэль хотел поспорить с точкой зрения Пандоры и указать на непреклонность и непрактичность её аргументации. Кроме того, на кончике его языка вертелся вопрос, почему тогда миллионы других женщин охотно согласились на брачный союз, который она сочла столь оскорбительным.

Но не смог. Как бы ему не хотелось этого признавать... в её логике присутствовал здравый смысл.

– Вы... не совсем не правы, – с трудом проговорил он, чуть не поперхнувшись словами. – Однако, несмотря на закон, всё сводится к вопросу доверия.

– Но вы мне предлагаете довериться мужчине, обладающему пожизненной властью принимать все решения за меня так, как хотелось бы мне, хотя я бы предпочла принимать их сама. – С оттенком искреннего недоумения Пандора спросила: – Зачем мне это делать?

– Потому что брак - это больше, чем юридическое соглашение. Это и партнёрство, и защита, и страсть, и любовь. Ничего из этого для вас не имеет значения?

– Имеет, – ответила Пандора, её взгляд упал на землю перед ними. – Вот почему я никогда бы не смогла испытывать их по отношению к мужчине, если бы стала его собственностью.

Вот чёрт.

Её возражения против брака уходили корнями гораздо глубже, чем мог представить себе Габриэль. Он мог бы предположить, что она нонконформистка

[2]

Они почти дошли до того места, где сидели его сёстры, а Айво и Джастин ушли, чтобы принести ещё мокрого песка в вёдрах.

– Что вы обсуждаете? – обратилась к Габриэлю Серафина.

– Кое-что личное, – коротко ответил он.

Фиби наклонилась к Серафине и проговорила:

– Я думаю, что у нашего брата, возможно, наступает момент просветления.

– Правда? – Серафина оглядела Габриэля, будто он был особенно захватывающим представителем дикой природы, пытающимся вырваться из раковины.

Габриэль одарил обеих насмешливым взглядом, прежде чем вновь посмотреть на мятежное лицо Пандоры. Он слегка коснулся её локтя и отвёл в сторону для последнего слова.

– Я выясню, каковы законные варианты, – пробормотал он. – Возможно, существует какая-то лазейка, которая позволит замужней женщине владеть бизнесом, не управляя им от имени мужа или под его контролем.

К его раздражению, Пандора ни в малейшей степени не выглядела впечатлённой и не понимала огромной уступки с его стороны.

– Её нет, – категорически заявила она. – Но даже если бы и была, мне всё равно было бы хуже в браке, чем если бы я вообще не выходила замуж. 

В течение следующего часа тема производства настольных игр Пандоры была забыта, поскольку группа занялась строительством замка из песка. Они периодически останавливались, чтобы выпить холодной воды и лимонада из кувшинов, присланных из дома. Пандора с энтузиазмом отдалась работе, советуясь с Джастином, который решил, что в замке должен быть ров, квадратные угловые башни, а спереди ворота с подъёмным мостом и стены с зубцами, с которых обитатели замка смогут проливать кипяток или расплавленную смолу на наступающего противника.

Габриэль, которому было поручено копать ров, часто поглядывал на Пандору, у которой хватало энергии на десять человек. Её лицо пылало под потрёпанной соломенной шляпкой, которую она умудрилась с трудом вырвать у Аякса. Она была покрыта потом и песком, несколько вырвавшихся прядей волос скользили по её шее и спине. Эта девушка радикальных взглядов и амбиций играла с лёгкой детской непосредственностью. Она была прекрасной. Непростой. Раздражающей. Он никогда не встречал женщину, которая была бы настолько решительной и цельной личностью.

Что, чёрт возьми, он собирался с ней делать?

– Я хочу украсить замок ракушками и водорослями, – сказала Серафина.

– Ты сделаешь его похожим на девчачий замок, – запротестовал Джастин.

– А вдруг твой рак-отшельник на самом деле девочка, – заметила Серафина.

Джастин явно был потрясён этим предположением.

– Нет! Он не девочка!

Увидев, что его маленький кузен начинает распаляться, Айво быстро вмешался:

– Этот рак определённо самец, сестрёнка.

– Откуда ты знаешь? – спросила Серафина.

– Потому что... ну, он... – Айво замолчал, пытаясь придумать объяснение.

– Потому что, – вмешалась Пандора, доверительно понизив голос, – когда мы разрабатывали планировку замка, рак-отшельник незаметно спросил меня, не добавим ли мы курительную комнату. Я была немного шокирована, ведь думала, что он слишком молод для такого порока, но это, конечно, не оставляет сомнений в его мужественности.

Джастин уставился на неё.

– Что ещё он сказал? – требовательно спросил он. – Как его зовут? Ему нравится его замок? А ров?

Пандора пустилась в подробный пересказ своего разговора с раком-отшельником, сообщив, что его зовут Шелли, в честь поэта, произведениями которого он восхищается. Ракообразный много путешествовал, летал в дальние страны, цепляясь за розовую лапку серебристой чайки, которая не любила кушать моллюсков, предпочитая фундук и хлебные крошки. Однажды, серебристая чайка, в которую переселилась душа театрального актёра елизаветинских времён, взяла с собой Шелли посмотреть "Гамлета" в театре Друри-Лейн. Во время спектакля они сидели на декорациях и изображали горгулий на замке весь второй акт. Шелли очень понравился этот опыт, но он не захотел продолжать театральную карьеру, так как горячие огни сцены чуть не сделали из него фрикасе.

Габриэль перестал копать и заслушался, увлечённый дивным и причудливым воображением Пандоры. Просто из воздуха, она создала фантастический мир, в котором животные могли говорить, и всё было возможным. Его безмерно очаровала эта покрытая песком, растрёпанная рассказчица-русалка, которая, казалось, уже принадлежала ему, и всё же не хотела иметь с ним ничего общего. Его сердце забилось в странном ритме, как будто оно изо всех сил пыталось приспособиться к совершенно новому метроному.

Что с ним происходило?

Правила логики, которыми он всегда руководствовался, каким-то образом оказались подорваны, и женитьба на леди Пандоре Рэвенел стала единственным приемлемым исходом. Он был абсолютно не готов к этой девушке, к этому чувству и к этой приводившей в ярость неуверенности в том, что он может не остаться вместе с единственным человеком, с которым абсолютно точно должен быть.

Но как, чёрт возьми, ему сделать перспективу брака для неё приемлемой? У него не было желания запугивать её, и он сомневался, что это вообще возможно. Ему не хотелось лишать Пандору выбора. Он сам хотел стать её выбором.

Чёрт возьми, времени совсем мало. Если они не будут помолвлены к тому моменту, когда она вернётся в Лондон, скандал разразится в полную силу, и тогда Рэвенелам придётся действовать решительно. Пандора, скорее всего, покинет Англию и поселится в местечке, где сможет издавать свои игры. У Габриэля не было желания гоняться за ней по всему континенту или, возможно, даже до самой Америки. Нет, он должен убедить её выйти за него замуж прямо сейчас.

Но что, он мог предложить ей, что значило бы для неё больше, чем свобода?

К тому времени, когда Пандора закончила историю, замок был построен. Джастин с трепетом поглядел на крошечного рака. Он потребовал ещё рассказов о приключениях Шелли с серебристой чайкой, и Пандора засмеялась.

– Я расскажу тебе другую историю, – сказала она, – пока мы будем нести его обратно к камням, где ты его нашёл. Я уверена, что он скучает по своей семье. – Они поднялись на ноги, и Джастин осторожно снял краба с башенки замка. Когда они направились к воде, Аякс оставил прохладное место под купальной машиной и побежал за ними.

После того, как они больше не могли их слышать, Айво объявил:

– Она мне нравится.

Серафина ухмыльнулась, глядя на младшего брата.

– На прошлой неделе ты сказал, что покончил с девочками.

– Пандора совсем другая. Она не из тех, кто боится трогать лягушек и только и говорит о своих волосах.