Комнату заполняли отголоски разговоров, музыки, смеха, звон чашек и блюдец, хрустальных графинов и бокалов, шелест карт за соседним столом, где играли в вист, тактичное бормотание слуг, джентльменов, заходящих обратно в помещение, выкурив сигару на балконе. Она находила практически невероятным то, что они и с Габриэлем обсуждали нечто настолько возмутительное посреди респектабельного семейного сбора.

Да. Ей было страшно. Они играли очень по-взрослому, с реальными рисками и последствиями.

Выглянув в панорамное окно, Пандора заметила, что на балконе стало пустынно и сумрачно, с соседнего мыса опускалась ночь.

– Мы можем выйти на минутку? – тихо спросила она.

Габриэль встал и помог ей подняться со стула.

Они вышли на крытый балкон, который тянулся по всей длине главной части дома, по бокам его обрамляли решётки и вьющиеся розы. По молчаливому согласию, они отошли, как можно дальше от окон семейной гостиной. Западный ветерок доносил звуки прибоя и крики странствующих морских птиц, развеивая последние отголоски едкого табачного дыма.

Прислонившись к одной из белоснежных опорных колонн, Пандора сложила руки на груди.

Габриэль встал рядом с ней, смотря в противоположную сторону на море и упёршись руками в балконные перила.

– Надвигается шторм, – заметил он.

– Как вы это поняли?

– Облака на горизонте гонит боковой ветер. Жара ослабеет ночью.

Пандора посмотрела на его профиль, вырисовывавшийся на фоне красного тусклого заката. Он был мужчиной из фантазий, тем, о ком мечтают другие девушки. Не она. До того, как Пандора приехала в Херон-Пойнт, она точно знала, чего хочет, а чего нет, но теперь всё запуталось. Она думала, что, возможно, Габриэль пытается убедить сам себя в том, что Пандора вполне ему нравится и этого достаточно для женитьбы. Однако, теперь она начала довольно хорошо понимать его преданность семье и обязанностям, и уверилась в том, что он никогда добровольно не выберет кого-то вроде неё в качестве жены. Это произойдёт только лишь в том случае, если спасение её испорченной репутации окажется делом чести. Даже если она и не хотела быть спасённой.

Расправив плечи, она развернулась к нему лицом.

– Вы собираетесь попытаться меня соблазнить?

Габриэлю хватило наглости улыбнуться на её прямолинейность.

– Я могу попытаться вас искусить. Но выбор останется за вами. – Он сделал паузу. – Вы беспокоитесь о том, что, возможно, не захотите, чтобы я останавливался?

Пандора фыркнула.

– После рассказов моей сестры Хелен о супружеских обязанностях, я не могу понять, с чего вдруг женщинам вообще на них соглашаться. Но полагаю, что если кто-то и смог бы сделать процесс немного менее отвратительным, чем, как о нём говорят, то это были бы вы.

– Спасибо, – ошеломлённо сказал Габриэль. – Наверное.

– Но вне зависимости от того, насколько менее омерзительно у вас получится это сделать, – продолжила Пандора, – у меня всё равно нет желания пробовать.

– Даже с мужем? – мягко спросил он.

Пандора надеялась, что сумерки помогут скрыть её покрасневшее лицо.

– Если бы я была замужем, у меня бы не было выбора, кроме, как выполнить свои законные супружеские обязанности. Но мне бы всё равно не хотелось.

– Не будьте так в этом уверенны. Я обладаю такими навыками убеждения, о которых вы ещё не слышали. – Его губы дрогнули, когда он увидел выражение её лица. – Пойдёмте внутрь и закончим игру?

– Не тогда, когда вы требуете от меня исполнения нечто такого, что противоречит всем принципам.

– Вы волнуетесь не о принципах. – Габриэль наклонился к ней поближе, осторожно заставляя прижаться к колонне. Его насмешливый шёпот проник в её правое ушко, как струйка дыма. – Вы беспокоитесь о том, что можете совершить нечто порочное и получить от этого наслаждение.

Пандора молча дрожала от стыдливого удивления, во всех потаённых местечках на её теле пробудилось медленное пламя возбуждения. 

– Пускай решает судьба, – сказал Габриэль. – Что может случиться такого плохого?

Её ответ был честным и немного неуверенным.

– У меня может не остаться выбора.

– Ваша девственность не пострадает. Вы станете только немного менее невинной. – Он отыскал пальцами внутреннюю поверхность её запястья и стал поглаживать крошечную бьющуюся жилку. – Пандора, вы не оправдываете репутацию проказливого близнеца. Рискните. Давайте вместе устроим небольшое приключение.

Пандора не представляла, что когда-нибудь может оказаться беззащитной перед такого рода искушениями, никогда не догадывалась, как трудно окажется устоять. Тайная ночная встреча с ним станет самым по-настоящему позорным поступком в её жизни, и она была совершенно не уверена, что он сдержит своё обещание. Но её совесть представляла крайне хрупкую и ничтожную преграду на пути желания, которое казалось постыдным в его слепой силе. Нервы, голод и гнев обессилили Пандору, и она приняла решение слишком быстро, как и большинство своих решений.

– Я доиграю, – решительно заявила она. – И ещё до того, как вечер подойдёт к концу, в вестибюле будет звучать ваше будоражащее исполнение национального гимна. Всех шести куплетов.

В его глазах промелькнул удовлетворённый блеск.

– Я знаю только первый, так что придётся вам довольствоваться его исполнением шесть раз. 

Возвращаясь в прошлое, Пандора не должна была удивляться тому, что последний кон проходил совершенно по-другому, чем первые два. Стиль игры Габриэля резко изменился, он больше не осторожничал, а, наоборот, был агрессивен и стремителен. Он выигрывал взятку за взяткой с удивительной лёгкостью.

Это было не обдирательство, а расправа.

– Карты меченые? – раздражённо спросила Пандора, пытаясь изучить их рубашки, не раскрывая своих карт.

Габриэль выглядел оскорблённым.

– Нет, колода была запечатанной. Вы видели, как я её вскрыл. Хотите, чтобы я принёс новую?

– Не утруждайтесь. – Она упрямо разыгрывала оставшиеся карты, уже зная, чем всё это закончится.

В подсчёте очков не было необходимости. Он выиграл с таким большим отрывом, что это стало бы бессмысленным занятием.

– Кузен Девон был прав, когда предупреждал меня, – с отвращением пробормотала Пандора. – Меня одурачили. Не такой уж вы посредственный игрок?

– Милая, – мягко отозвался он, – ещё будучи в коротких штанишках, я учился игре в карты у лучших шулеров Лондона.

– Поклянитесь, что карты не были краплёными, – потребовала она, – и что вы их не прятали в рукаве.

Он смерил её ровным взглядом.

– Клянусь.

В вихре беспокойства, гнева и самобичевания Пандора оттолкнулась от стола и встала, прежде чем он успел ей помочь.

– На сегодня с меня хватит игр. Пойду посижу с сестрой и другими девушками.

– Не сердитесь, – уговаривал её Габриэль, поднимаясь на ноги. – Вы можете отказаться от обещания.

Хотя она знала, что предложение было высказано в примирительных целях, Пандора, тем не менее, сильно оскорбилась.

– Я отношусь к играм серьёзно, милорд. Выплата долга - это дело чести или вы считаете, что, раз я женщина, то моё слово весит меньше вашего?

– Нет, – поспешно отозвался он.

Она бросила на него холодный взгляд.

– Я встречусь с вами позже.

Развернувшись, она ушла, стараясь, чтобы походка была размеренной, а лицо невыразительным. Но внутри неё всё застыло от жуткого страха, когда она подумала, с чем она вскоре столкнётся.

Рандеву... наедине с Габриэлем... ночью... в темноте.

О боже, что я натворила? 

Вцепившись указательным и большим пальцем в держатель бронзового подсвечника, Пандора медленно продвигалась по коридору второго этажа. Чёрные тени, казалось, скользили по полу, но она игнорировала иллюзию движения, полная мрачной решимости сохранить равновесие.

Только мерцание пламени свечи отделяло её от катастрофы. Лампы были потушены, включая подвесной светильник в центральном зале. Помимо случайных вспышек молнии вдалеке, единственным источником освещения служило слабое свечение, исходящее из-под двери семейной гостиной.