Разум Габриэля наводнили мысли о бесконечных позах, в которых он хотел ею овладеть, желаниях, которые он жаждал удовлетворить. Потребовалось всё его самообладание, чтобы ласкать её медленно и целенаправленно, хотя ему хотелось проглотить Пандору. Но для неё всё было вновь, каждое интимное касание заставляло нервничать, и он будет терпеливым, даже если это его убьёт. Пока он нежно обводил языком и потягивал сосок, Габриэль услышал глухой всхлип. Она нерешительно дотронулась до его плеч и груди, как будто не знала, куда деть руки.

Подняв голову, он нашел её губы и жадно ими завладел.

– Пандора, – сказал он, прерывая поцелуй, – ты можешь касаться меня, как тебе хочется. Можешь делать всё, что доставляет тебе удовольствие.

Она долго смотрела на него с любопытством. Её пальцы неуверенно прикоснулись к белому галстуку, свободно свисающему по обе стороны от распахнутого воротника. Возражений не последовало, и она стянула его и потянулась к застёжкам на шёлковом жилете с низким вырезом. Он пришёл ей на помощь, сняв его и кинув на пол. Потом она расстегнула пуговицы рубашки, которые заканчивались на середине груди. Неотрывно рассматривая треугольное углубление у основания шеи, она наклонилась вперёд, чтобы его поцеловать.

– Почему тебе так нравится это место? – спросил Габриэль с грохочущим сердцем в груди, почувствовав лёгкое прикосновение её языка.

– Я не знаю, – он почувствовал её улыбку на своей коже. – Оно кажется созданным для моих... – она запнулась. – Для поцелуев.

Запутавшись рукой в её волосах, он приподнял голову Пандоры, встретившись с ней глазами.

– Для твоих поцелуев, – хрипло проговорил он, уступая ей право собственности на это место, хотела она того или нет.

Её любознательные ручки исследовали контуры его торса и груди. Осторожные пальчики проскользнули под лямками подтяжек, прошлись по его плечам и спустили их вниз. Это была самая мучительная эротическая пытка, которую Габриэль когда-либо испытывал, он заставлял себя оставаться неподвижным, пока Пандора проводила исследование новой для неё мужской территории. Она поцеловала его в шею сбоку и поиграла с волосами на груди. Найдя плоский округлый мужской сосок, она потёрла его подушечкой большого пальца, отчего крошечная вершина возбуждённо приподнялась. Набравшись смелости, она начала проводить манёвры на его теле, беспорядочно шаря игривыми руками и ногами, пытаясь прижаться к нему теснее, пока не ткнула коленом в опасной близости от его паха. Он поспешно вцепился в её бёдра.

– Осторожно, милая. Ты же не хочешь, чтобы я провёл остаток вечера хнычущей кучей на диване.

– Я причинила тебе боль? – тревожно спросила Пандора, затихнув на его коленях.

– Нет, но для мужчин, это место... – Габриэль замолк, он издал первобытный рык, почувствовав, что она его оседлала. Ощущение было настолько убийственным, настолько восхитительно воспламеняющим, что он находился всего в нескольких ударах сердца от разрядки. Его руки сжались на её бедрах, не давая Пандоре двигаться, он прикрыл глаза с тихим проклятием. Любое её движение, даже просто для того, чтобы подняться с его колен, заставит Габриэля извергнуться, словно подростка в объятиях первой женщины.

– О! – воскликнула Пандора. Её бёдра напряглись по обе стороны от него. – Я не хотела...

– Замри, – прохрипел он. – Милостивый боже, не двигайся. Пожалуйста. 

К его огромному облегчению, она оставалась неподвижной. Он с трудом мог мыслить, охваченный безумным желанием, с которым боролась каждая мышца в его теле. Габриэль чувствовал, насколько она горяча, даже через ткань брюк. "Моя", – кричала его кровь. Он должен ею овладеть. Соединиться с ней. Сделав глубокий, успокаивающий вдох, он вздрогнул, сглотнул и старательно взял себя в руки.

– Ты думаешь о Королеве? – в конце концов, спросила Пандора в то время, как его набухшая плоть неистово пульсировала между ними. – Потому что, если да, это не помогает.

От этого любезного наблюдения губы Габриэля дёрнулись. Он ответил, не открывая глаз:

– Пока ты сидишь на мне в этой милой ночной рубашке, не имело бы значение, даже если бы Королева стояла в этой самой комнате с отрядом охранников при полном параде.

– Что, если бы она тебя ругала? А если бы поливала холодной водой твои ноги?

Развеселившись, он посмотрел на неё, приоткрыв один глаз.

– Пандора, у меня такое чувство, что ты пытаешься уменьшить выступающую часть моего тела.

– А что, если бы все стражи наставили на тебя мечи? – упорствовала она.

– Я бы их заверил, что не представляю никакой опасности для Королевы.

– Я в опасности? – нерешительно спросила Пандора, что, конечно, было вполне справедливым вопросом для девственницы, сидящей на полуобнаженном мужчине.

– Конечно, нет, – ответил Габриэль, хотя и не был уверен, что слова прозвучали убедительно хоть для кого-то из них. – Мои объятия – самое безопасное в мире место для тебя, – обхватив её руками, он придвинул Пандору ближе к себе. Когда она подалась вперёд, её мягкая расщелина поравнялась с его набухшей плотью, от чего у неё перехватило дыхание. Он ободряюще похлопал её по бедру. – Ты нервничаешь, чувствуя, как сильно я хочу тебя? Единственный смысл этого, – он слегка приподнял бёдра, – доставить тебе удовольствие.

Пандора с сомнением кинула взгляд вниз, между ними.

– Хелен сказала, что не только.

Он тихо рассмеялся. Ему никогда не приходило в голову, что можно быть одновременно настолько возбуждённым и весёлым.

– Не сегодня, – умудрился выговорить он. – Я же говорил, что не отниму у тебя выбора. И я всегда буду держать обещания, данные тебе.

Разглядывая его своими поразительными голубыми глазами, Пандора уселась поудобнее, почувствовав, как его мощная плоть непроизвольно дёрнулась, прижавшись к ней, она пару раз моргнула, взмахнув ресницами.

– Что мы теперь будем делать? – прошептала она.

– А что бы тебе хотелось? – прошептал он в ответ, восхищённо наблюдая за ней.

Они изучали друг друга, не шелохнувшись, оба в приятном напряжении, с зажжёнными невидимыми фитилями. Очень осторожно, словно экспериментируя с какой-то крайне неустойчивой субстанцией, Пандора приблизилась к его рту, пробуя разные ракурсы, исследуя и дегустируя его губы с нарастающим рвением.

Ни одна женщина никогда не целовала Габриэля так, как это делала Пандора, иссякая мягкий огонь и открывая новые ощущения, будто она лакомилась диким мёдом из сот. Тем не менее, чем дольше это продолжалось, тем более неуправляемой она становилась. Кто-то из них должен держать себя в руках, и это явно будет не Пандора, к тому же она усложняла эту задачу для Габриэля. Он застонал, когда она начала извиваться на его коленях. Чертовски усложняла.

Обхватив её лицо руками, он откинулся назад и попытался смягчить напор.

– Полегче, милая. Расслабься. Я сделаю всё, как ты...

Прежде чем он смог закончить предложение, Пандора опять прильнула к нему и захватила его рот с энтузиазмом безжалостного пирата. Задыхаясь, она старалась, как можно больше обнажить его грудь, теребя рубашку там, где заканчивались пуговицы, но расстёгивать было больше нечего. Она схватила края и грубо потянула в стороны, пытаясь разорвать. Возможно, это помогло бы в случае с обычной рубашкой, но передняя часть вечернего фасона была утолщена и отглажена с двойной порцией крахмала, чтобы на ней не оставалось морщинок.

Несмотря на сильнейшее возбуждение, Габриэль почувствовал, что его душит непреодолимый смех, когда он посмотрел на Пандору, его маленького и решительного пирата, у которого возникли неожиданные затруднения с раздиранием одежды в клочья. Но он ни за что не рискнёт задеть её чувства в такой момент. Заставив себя подавить смех, он выпрямился, дёрнул подол рубашки и стянул её через голову, полностью обнажив грудь.

Как только эта деталь одежды оказалась снята, Пандора прильнула к нему с мучительным вздохом, её руки блуждали по его груди и бокам с неутолимой жадностью. Габриэль откинулся назад. Позже он научит Пандору таким вещам, как темп и контроль и как медленно разжигать желание, но пока он предоставит ей все бразды правления. Её коса растрепалась, длинные скользящие пряди блестели, будто лунный свет в отражении тёмных вод, по которым бежит лёгкая рябь. Они ласкали и щекотали его тело, пока она извивалась на нём, настойчиво тёрлась о него бёдрами, хаотично двигаясь.