Мал заглянул в каюту к Елене. Гречанка спала. Лия сообщила, что та всё еще больна. Жар временами спадает, и тогда Елена ненадолго забывается во сне. Мал окинул взглядом лицо спящей девушки, и, не сказав ни слова, вышел. Он так и не вернулся на берег, оставив Сехмена предводительствовать паломниками. До того, как встать на ночную стоянку, приверженцы веры в солнечных богов прошли еще несколько арабских поселений и нигде не встретили сопротивления.

На следующий день корабль шел при попутном ветре и обогнал тех, кто двигался по суше. Еще на рассвете Сейт-Акх наказал пешим паломникам не торопиться. Он пообещал их дождаться в Иуну. По его словам выходило, что в скором времени именно там боги пошлют людям весть. Малу же весь день хотелось то спать, то есть, и ни в том, ни в другом он себе не отказывал. Вечером он ужинал в обществе амазонок и Гора. Когда к ним присоединилась Лия, юноша принялся вдохновенно рассказывать о том, что мечтает отправиться в плавание на поиски чудесной страны Офир. Амазонки слушали его с интересом.

– Еще совсем недавно Гор сторонился женщин, а теперь рассказывает им о своем самом сокровенном желании, – отметил про себя Мал.

Накануне прибытия в Иуну он продолжал спать и есть. В краткие промежутки бодрствования Мал вспоминал игру в Амир-аль-Мадине, являвшиеся ему образы и самих амиров:

– Неужели мне придется убить их так же, как и других арабов? Ведь они знали пророчество об аль-Хидре, что я рано или поздно обнажу меч против их собратьев, но это не помешало им проявить гостеприимство.

Сейчас Мал воплощал собой образ, явившийся ему в городе девяти амиров под числом «тридцать один»: отступник в зеленом плаще, источающий холодность и рациональность, ведущий за собой языческих жрецов. Тогда, в Амир-аль-Мадине, Мал еще не знал, что ему предстоит утратить часть своей души и сознательно вступить в договор с ненавистным для него змеем, полагая, что видения всего лишь плод его воображения, а сейчас он мучительно пытался истолковать, в чем же может заключаться его отступничество. Принц и не думал отрекаться от Христа, ни одного христианина не пало от его руки. Он сражался под стягами чужих богов, но не знал ни слова из языческих молитв. Мал стремился в обитель Христа, и ему не в чем было себя упрекнуть.

Вечером Мал отправился к Елене в надежде на продолжение разговора, начатого еще до отплытия корабля. В каюте рядом с гречанкой при свете ночника спала Лия. Мал прислушался – ему вдруг показалось, что Елена не дышит. Он склонился над ней. Грудь девушки едва заметно поднималась и опускалась. Убедившись в том, что Елена жива, Мал направился к выходу…

Принц сидит за столом вместе с восемью амирами. Они по очереди вытаскивают глиняные монеты и всматриваются в образы, возникающие в их сознании. Малу достается число «двадцать один», принадлежащее как Эблису, так и солнечным богам: любовь, одержимость, безумец. Он видит человека в зеленом плаще, вершащего магический ритуал. Тот собирается впустить в себя змеиную силу и сделать свой род могущественным и неуязвимым. Рядом с ним появляются две женщины: у одной в руках – чаша со змеиным ядом, у другой – чаша со змеиной кровью. Принц внимательно всматривается в глаза человека в зеленом плаще и видит, что тот слеп. Из его глотки вырывается вопль безумца, он выхватывает меч и оказывается на том самом месте, где только что находился Мал. Слепец, не зная жалости, начинает резню. Заливаясь от хохота, он принимается убивать всех, кто сидит за столом, и стоны раненых только добавляют ему ярости. Те, кто еще в силах бежать, бегут, но Мал знает, что им не уйти. Меч не вернется в ножны, пока все не будут мертвы.

Мал почувствовал прикосновение женских пальцев: только что увиденное оказалось сном. Наяву над ним стояла Лия со строгим выражением лица. Мал исполнился благодарности к амазонке:

– Вы спасли меня…

– Тихо! – требовательно прошептала она.

– Сожалею, что потревожил вас, – также шепотом проговорил Мал.

– Гор, это ты? – произнесла гречанка и посмотрела на Мала невидящим взглядом.

– Спите, госпожа, – Лия заботливо расправила шерстяную накидку, укрывающую Елену, – это господин Мал случайно разбудил вас.

– Они знают мое настоящее имя, – отметил про себя принц.

Елена потянулась к его руке, обхватила ее, прижала к груди и закрыла глаза. У нее спал жар, болезнь уходила из тела, которое теперь нуждалось только во сне. Лия заняла свое прежнее место на постели рядом с Еленой. Мал задул ночник и вернулся на палубу корабля, слегка покачивающегося в прибрежных водах реки. В ожидании появления жрецов, возглавляемых Сейт-Акхом, принц вспомнил слепого убийцу из сна – от человека в зеленом плаще, явившегося в видении во время игры в Амир-аль-Мадине, он отличался яростью, тогда как сам Мал, наоборот, как только заключил договор со змеиной силой стал подобен тому самому непроницаемому для чувств жрецу-отступнику.

Матросы сошли с корабля на берег и развели костры. Аузахет остался на корабле и что-то терпеливо объяснял Гору. Амазонки готовились ко сну, расстилая прямо на палубе шерстяные плащи и оживленно переговариваясь между собой. Как только Мал оказался поблизости, они разом притихли. Лара с вызовом посмотрела Малу прямо в глаза:

– Ваше высочество, – сказала она, – рассудите нас.

Нилла и Силла, странно улыбаясь, без всякого стеснения оглядывали Мала с головы до ног. Принц опустился на шерстяной плащ, давая понять амазонке, что готов ее внимательно выслушать.

– Знаете ли вы историю Александра Великого – македонского царя, завоевавшего полмира.

– Да.

– Однажды царица амазонок Талетрис привела к нему три сотни соплеменниц, и те сошлись с ним, чтобы заполучить от Александра потомство, такое же воинственное, как и он сам.

– Этот случай до сих пор мне был неизвестен, – Мал догадался, к чему клонит амазонка, но не подал и вида.

– В силе и отваге вы нисколько не уступаете царю Александру, и потому каждая из нас готова понести от вас ребенка, чтобы стать матерью отважного воина или воительницы. Скажите же, кто из нас вам по нраву, с кем бы вы легли в одну постель?

– Не думайте, что мы ищем любовных утех, – резко добавила Нилла, глаза которой то и дело вспыхивали жарким зеленым пламенем.

– Мы не только сами не стремимся получить наслаждение, но, и не желаем доставлять его мужчине, как это принято у обычных женщин, – уточнила Силла, и Малу сразу бросилось в глаза, что ее тело сегодня обнажено более, чем обычно.

– Нам необходима эта ночь, и знайте: если у амазонок рождается девочка, она остается с матерью, если мальчик, то мы возвращаем его отцу, – заключила Лара.

– Увидев, что амазонки замерли в ожидании, Мал не стал медлить с ответом:

– Ни с одной из вас я никогда не разделю ложе.

Амазонки растеряно переглянулись.

– Почему? – удивленно воскликнула Лара, – неужели среди нас нет той, кто была бы вам по нраву?

Мал с горечью подумал о том, как легко амазонки уподобились животным, не ведающим света любви и истины – настолько желание продолжения рода затмило их разум.

– Каждая из вас достойна любви. Причина во мне. Я дал обет верности своей возлюбленной и не собираюсь нарушать его.

Не сказав ни слова в ответ, амазонки дождались, когда Мал покинет их, и легли спать.

На следующий день корабли, идущие под флагами солнечных богов, достигли берега Амир-аль-Мадины. Амазонки помогли Малу надеть доспехи и зашнуровать удерживающие их ремни. Городские ворота были открыты настежь. Арабы вели себя так, как будто ничего не знали о пришествии аль-Хидра.

– Возможно, это всего лишь уловка, – подумал Мал. – Неужели враг хитрит, рассчитывая на то, что мы потеряем бдительность?

На городских башнях по-прежнему развевались зеленые флаги – арабы не собирались сдавать город без боя, и в то же время они беспорядочно толпились на пристани, не проявляя никаких признаков воинственности. Сейт-Акх распорядился без опаски высаживаться на берег. Арабы приняли трап, и Мал первым спустился по нему на землю. Навстречу ему вышел стройный юноша с коротко остриженными волосами и поклонился Малу: