– Но… – хотел было что-то сказать Гор.

Мал не дал ему вставить даже слово:

– Так что пусть Сехмен будет твоим первым советчиком в любом деле! Что скажешь, Сехмен?

– Ваше высочество, для того я и был принят на корабль Аузахетом, – отвечал, египтянин, по-прежнему улыбаясь.

– Значит, так тому и быть! Отныне Гор – ваш капитан, слушайтесь его во всем! – провозгласил Мал.

Гор просиял от счастья, а команда одобрительно загудела. Мал всмотрелся в лица матросов и никого не узнал:

– Капитан Аузахет забрал своих матросов на новый корабль, – пояснил Гор, – а нам с Сехменом пришлось набирать новых из числа нибурцев и тех, кто приехал сюда испытать судьбу.

Мал оценил предусмотрительность Аузахета, который догадался, что Гору будет непросто справиться с людьми, которые еще совсем недавно были с ним на равных, а некоторые и выше по положению.

В каюте за трапезой Гор рассказал Малу, как Аузахет занимался с ним до наводнения и после, передавая опыт вождения кораблей. Следом Сехмен поведал о том, что с ним происходило сразу после того, как они расстались на пристани по прибытию в Нибур. Египтянин нанялся штурманом на один из греческих кораблей и отправился на нем в Элефантину. Там корабль загрузили слоновой костью, а два дня назад Сехмен вновь оказался в Нибуре и встретился с Гором и Аузахетом. Капитан неожиданно предложил ему вернуться на родной корабль. Сехмен с радостью согласился: общество греков успело ему наскучить. Мал принялся расспрашивать о новом корабле Аузахета. Капитан назвал его Сетхом в честь божественного повелителя пустыни, пастыря смертоносных болезней и противника бога Гора. Мал еще раз удивился тому, как Аузахет выбирал имена для кораблей, – неужели он оказался настолько прозорлив, что смог предвидеть будущее юноши, и, исходя из этого, дал кораблю имя бога Гора.

Когда Лия узнала, что ее сестры скрывались от чумы в греческом замке, а теперь их только что отстроенный корабль «Артемидос» стоит совсем рядом, она захотела немедленно отправиться к амазонкам. Мал привел ее к широкому парусно-весельному судну. Женщины заносили на него припасы.

– Здесь ли Лара, Нилла и Силла? – спросил Мал у широкоплечей и мускулистой женщины средних лет, стоящей на верхней палубе и пристально наблюдающей за погрузкой.

– Господин, ни один из мужчин не может ступить на борт нашего судна! – женщина сначала строго предупредила Мала и только потом окликнула амазонку – Лара, обернись, тебя спрашивают.

Та не замедлила показаться. Малу бросилась в глаза ее простая одежда, лишенная каких-либо признаков воинской амуниции.

– Что привело вас сюда, ваше высочество?

– Я пришел вместе с Лией.

– Соскучилась поди, – зло усмехнулась Лара.

– Здравствуй, – растерянно произнесла Лия.

– Танис, пришла наша сестра, – пояснила Лара вызвавшей ее широкоплечей женщине, – нам нужно поговорить.

– Поступай, как пожелаешь, – ответила Танис

Лия поднялась на борт корабля, а Мал остался дожидаться ее внизу. Вскоре он услышал яростный крик Лары, а еще через некоторое время появилась Нилла и сказала, что разговор затянулся, и Лия пробудет с ними до завтрашнего дня.

На следующий день Сейт-Акх привел во дворец Матары и Гатары несколько человек, возглавляемых греком с коротко обрезанными волосами. Мал узнал его. Это был Бердан, который год назад сопровождал его на встречу с Лесным воином. Как выяснилось, старый знакомый Мала назначен командующим нибурским флотом и одновременно главой спасательной экспедиции. Бердан обратился к нему, как к «нашему другу», подразумевая, что с тех самых пор, как Мал добился снятия с Нибура осады, горожане испытывают к нему самые дружественные чувства.

Сейт-Акх пригласил Мала на осмотр кораблей, на которых им предстоит отправиться в поход, но тот отказался, и жрец не стал настаивать. Единственным, кого смутил этот отказ, оказался Бердан. Он явно рассчитывал, что в походе будет подчиняться Малу, и то, что принц устранялся от дел, связанных с походом, было для него несколько неожиданным. Мал же предпочел отправиться на «Артемиду», чтобы встретить Лию. Ему хотелось как можно скорее оказаться с ней рядом. Его притягивала к ней ему самому необъяснимая лишенная чувственной окраски связь. Мал не любил ее так, как Маргариту, – их с Лией объединяла общая цель: та искала ответ на тот же вопрос, что и он.

Лия ждала его. Мал подплыл на лодке к «Артемидосу» поближе, и амазонка спешно покинула корабль. Мал не стал ее ни о чем спрашивать, а просто предложил прогуляться по городу перед тем, как проститься с ним на рассвете. Лия согласилась, и лодочник повернул к памятнику лошади.

По пути Мал молча наблюдал за тем, как жители сплавлялись по затопленным улицам и мысленно прощался с великим городом: как скоро ему предстоит сюда вернуться? В момент первой встречи с Нибуром он был очарован им и едва ли не больше всего на свете хотел оказаться здесь вместе с Маргаритой, а затем так болезненно расстался с этой мечтой. Спустя год он по-прежнему восхищался мощью и красотой Нибура, но теперь Мал не мог не заметить, как нибурцы без меры расточают силу ума на изобретения, делающих жизнь в городе все более совершенной, и забывают о другой стороне земного бытия. В то время, как жители Саиса умели воспринимать окружающий мир во всей его полноте и оставаться при этом самими собой! Саис стремился понять суть человека и смысл его бытия, а в Нибуре все без исключения добивались того, чтобы воплотить знание о человеке в ощутимую форму и извлечь из него выгоду. Саис пытался раскрыть тайну человека от начала и до конца, в то время, как Нибур был способен воспринимать только то, что укладывалось в его представления о людях и не более того. Вся безупречность нибурских воинов сводилась к тому, что они умели преодолеть страх и слиться в единый слаженно работающий механизм! Нибур заставил людей подчинить чувства уму, и так обрек их души разделиться на две половины. Вот почему Лесной воин говорил о том, что души нибурцев повенчаны со смертью, – потому что они не хотят видеть ничего дальше тех границ, которых достигает их ум. Удел нибурцев вечно снимать пену с поверхности воды и довольствоваться ошметками истины. Им никогда не погрузиться в бескрайний океан бытия, чтобы однажды застыть от красоты божественного сияния, льющегося из его таинственных глубин.

Мал поймал себя на том, что не может даже подозревать, о чем в этот самый момент думает Лия. Они не могли чувствовать друг друга. И нельзя было в этом винить одного змея, своей природой подавляющего чувства Мала, – таков был порядок, установленный в Нибуре – в городе, где человек все больше уповал на собственные силы. И теперь Малу не казалось странным, что в Нибуре мирно уживались люди, поклоняющиеся богам с разными именами, – их рассудительность была столь сильна, что боги занимали все меньшее место в жизни людей и были не в силах разжечь в их сердцах вражду.

Лия попросила остановить лодку возле университета и зашла попрощаться с мастерами, а перед тем, как плыть дальше, она пригласила Мала зайти в местную таверну. Тот согласился, и вскоре они сидели за огромным столом вместе с другими нибурцами и поедали куски мяса, запеченные на вертеле. Наблюдая за тем, как амазонка пытается уйти как можно дальше от того, что сейчас происходит в ее душе, Мал не выдержал:

– Напрасно ты бежишь от своих чувств! В отличие от меня, тебе доступны боль и наслаждение, любовь и ненависть. Отвергая их, ты становишься похожей на тех, – Мал повернул голову в сторону окружающих их нибурцев, – кто предпочитают чувствам ясный ум и сухую логику.

Мал догадывался, – между Лией и сестрами что-то произошло, но не ждал, что амазонка скажет ему, что именно. Так и случилось: за весь оставшийся день Лия не проронила ни слова.

Они вернулись на корабль вечером. Гора все еще не было. Сехмен сообщил, что тот отправился на совет капитанов:

– Но раз Ваше высочество здесь, то и возвращение Гора не заставит нас ждать!

– С чего ты взял?