Ему даже удалось нанести удар в грудь одному из соперников, отчего тот отшатнулся в сторону, а другому, что есть силы рубануть по бедру. Спустя всего несколько мгновений Мал сжался от охватившей все тело боли. Змей ожил и начал сопротивляться молитве. Ноги свело судорогой, и Мал пропустил сразу несколько ударов. Один из них пришелся по голове. У Мала тотчас все поплыло перед глазами, и он погрузился в темноту.

Принц очнулся в каюте под покрывалом. Рядом сидела Лия. Голова не болела. В повязке, смоченной холодной водой не было нужды. Мал чувствовал себя, как после хорошего сна – свежим и полным сил.

Лия покинула каюту, вскоре вернувшись вместе с адмиралом Берданом.

– Не обижайся, Мал. Мои воины слегка переусердствовали…

– Тебе не о чем беспокоиться, Бердан…

Адмирал явно хотел что-то добавить, но никак не мог решиться. Мал спокойно предложил ему:

– Если хочешь что-то сказать, то говори начистоту.

Бердан выразительно посмотрел на Лию, и та вышла из каюты.

– Прости, Мал, но я не могу скрывать от тебя своих мыслей. Это было бы не по-товарищески. Ни я, ни наши воины не могут уразуметь, как ты смог в одиночку положить войско арабов. Ведь ты – не самый ловкий воин, хотя храбрости тебе не занимать, мы все могли убедиться в этом. Я ценю отважных людей, но ненавижу лжецов, – Бердан замолчал и пристально посмотрел Малу в глаза, – я не верю, что ты солгал. Год назад ты обещал нашему городу избавиться от полчищ Лесного воителя, тогда мы поверили и пошли за тобой… Но что случилось с тобой сегодня? Ты морочил нам голову? Или ты хотел посмеяться над нами, скрывая свое мастерство? Но зачем тебе это нужно? Объясни!

Мал отдал должное простоте и искренности Бердана, не скрывающего своих сомнений. Но вместе с тем, адмирал оставался истинным нибурцем, четко следующим логике и скептически относящимся к любым необъяснимым явлениям. Едва ли Мал сможет ему объяснить то, что и сам не до конца не понимает.

– Ты прав, Бердан, я – не мастер меча. Но вспомни, я тебе говорил только о своей неуязвимости и не утверждал, что никто не может победить меня. Причем, я неуязвим лишь там, где мое тело скрывает змеиная чешуя. Вы сами могли в этом сегодня убедиться. Если удар касался змеиной кожи, то он не причинял мне боли. Это дар змея, который живет в моем теле. Он защищает меня, и неоднократно спасал мне жизнь, а без него я слаб и уязвим.

– Но я не могу понять, как ты мог сражаться с целой армией и разбить ее! Разве это не победа? Среди тех, кто противостоял тебе, наверняка было немало достойных мужей, но им не удалось оставить на твоем теле ни единого шрама. Ахиллес был более неуязвим, чем ты, но и тот пал от ядовитой стрелы, пронзившей его пяту.

– Яд безвреден как для меня, так и для змея. Если мне кто-нибудь причинит рану, то змей сам быстро ее заживит. Вот и сейчас от боли в голове не осталось и следа.

– Но ведь тебя могли так же, как и сегодня, оглушить и взять в плен.

Логика Бердана была безупречной, и Малу пришлось признать, что это могло случиться, хотя и не случилось:

– Против кого змей обращает свою ненависть? Только против моих врагов, или он убивает всех без разбора? Я должен быть неуязвим – таковы обязательства, данные мне змеем, и сегодня он их нарушил. Два пропущенных удара в голову – на его счету. Не имеет значения, в какую часть тела меня можно уязвить, а куда нельзя. И все же: почему он не защитил меня сегодня? Это не месть – змей слишком для нее хладнокровен.

Мал ничего не мог возразить нибурцу, он и сам не понимал, что с ним произошло.

– Бердан, я рассказал тебе все, что знаю сам. Если ты мне не веришь, я готов скрестить меч в смертельном бою. Передай своими людям, что приму вызов всякого, кто пожелает со мной сразиться.

– Хорошо, я не буду тебе больше об это напоминать, – Бердан смягчился, – но ведь ты сам просил меня быть искренним.

– Я благодарен тебе.

Бердан откланялся, напоследок напомнив, что Мал – гость на корабле и может находиться здесь столько, сколько пожелает.

В каюту вернулась Лия:

– Я все слышала.

– Ты подслушивала? – удивился Мал.

– Нет, просто вы говорили слишком громко, и ваш разговор слышала не только я, но и многие нибурцы.

– Мне нечего от них скрывать.

– Расскажи мне про свою змеиную кожу.

– Ты хочешь знать, как я стал таким, каким ты видишь меня сейчас?

– Да, – сказал Лия и слегка наклонила голову.

Мал тотчас вспомнил Маргариту, которая вот также точно наклоняла голову, когда задавала вопрос.

– Сейчас ты напомнила мне мою невесту. На ее глазах я и превратился человека-змея. Если ты хочешь услышать эту историю от начала и до конца, тебе придется запастись терпением и провести некоторое время в темноте.

– Мы зажжем свечу и рассеем ее. Сейчас я принесу тебе ужин и буду слушать твою историю.

Пока Лия ходила за едой, Мал отыскал кремень, огниво и зажег свечу. А когда Лия вернулась, он начал свой рассказ о том, как они бежали вместе с Маргаритой из Голландии, о том, как они попали в плен к капитану Оцеано, о змеином острове, о том, как он оказался в чреве дракона, как встретился с рыцарем Филиппом, отшельницей Ари, могучим Морквардом, путешественником Хуфтором и совсем еще юным Гором, как похитили Маргариту, о ее оборотне, Лесном воине, и о том, как змеиная кожа со временем захватила его тело.

Давно Малу не приходилось говорить так много. Лия внимательно слушала его безыскусное повествование. Они сидели друг напротив друга, прислонясь спинами к стенам тесной каюты, разделенные раскачивающейся лампой со свечой. В ее свете Мал наблюдал как удивление и сомнение, смешанные с острым желанием вспомнить прошлое, сменяли друг друга на лице Лии. Стоило Малу замолкнуть, как она обращала на него взгляд, молящий о продолжении, и он говорил, говорил, пока не достиг того момента, когда он принял Елену за Маргариту и выкрал ее из дворца Салаха, благодаря чему и оказался в храме бога Амуна, где и встретил Лию.

В этот самый момент свеча догорела и погасла. Лия молча придвинулась к Малу в темноте и прикоснулась к нему рукой, прижав большой палец к самой середине ладони, и Мал тотчас перенесся в то самое счастливое прошлое, когда вот также в темноте, к нему прикасалась Маргарита перед тем, как заснуть, и тоска по девочке, которую он так любил, мгновенно стихла, растворившись в тишине египетской ночи.

Наутро их разбудил громогласный клич дозорного, возвещающий о приближении земли. Впереди показалось скопление островков, на которых угадывались вершины степных холмов. На одном из них собралась волчья стая. Даже издалека было видно, что звери сильно проголодались.

– Если мы не придем к ним на помощь, они умрут, – многозначительно сказал Бердан, – Геральд, – обратился он к коренастому греку, – прикажи подготовить клети и просигналить другим судам о том, что мы высаживаемся на землю.

– В этих краях и без того хватает волков, – недоуменно отреагировал Геральд, – одним больше, другим меньше?!

– И все-таки мы спасем их, – улыбнулся адмирал.

Матросы принялись вытаскивать из трюма деревянные клети, а воины готовить сети и плести петли. Корабль приближался к островам.

– Осторожно, здесь можно сесть на мель! – раздалось предупреждение штурмана, и адмирал приказал бросить якорь и спустить на воду шлюпки.

– Не хотите ли прогуляться, дорогой принц? – предложил Малу адмирал.

– Буду рад сопровождать вас, – отозвался Мал.

Он вернулся в каюту, проверил, насколько легко меч Рамзеса выходит из ножен, и прицепил его к поясу. Перед тем, как спуститься в шлюпку, Мал и Лия получили дорожные плащи. В окружении нибурских воинов они добрались до острова, где спасалась волчья стая, и высадились на берег. Бердан распорядился клети оставить у воды, а сети и петли взять с собой.

Стоило им пройти каменистый берег, как они оказались в месте усыпанном обглоданными человеческими костями. Рядом лежали волчьи трупы, – жертвы перед смертью боролись за свою жизнь изо всех сил. Показались волки. Оценив силы не в свою пользу, звери все же решились напасть – отступать было некуда. Нибурцы, не прибегая к помощи мечей, без спешки отлавливали их, тащили к воде, загоняли в деревянные клети, и. в конце концов, получили в свое распоряжение шестнадцать волков.