Теперь обе женщины владели разгадкой той странной перемены, которая произошла с Губертом. Но разгадка эта готовила бедной матери только заботы и беспокойство. Молча вернулась она в свою комнатку, села к окну и задумчиво устремила взор на деревья.

Неужели так и не увидит она истинной радости от своих детей? Тут полуслепая дочь, там Губерт со своим безрассудством. Господи, в чем она провинилась? За какие грехи карает Всевышний ее детей?..

Губерт ушел к трем дубам, что растут неподалеку. Что понадобилось ему там в эту пору? Вечереет, небо заволакивают тучи…

С тревогой смотрела мать туда, куда ушел ее сын — их единственная надежда и опора, их кормилец. Он давно скрылся в лесной чаще. Ему знакомы здесь каждая тропинка, каждый кустик — отчего же тоска сжимает сердце матери, а на глаза невольно наворачиваются слезы? Уж не предчувствие ли беды, которая угрожает их Губерту?..

Но вернемся к Лили.

Бесконечно счастливая от признания Бруно, спешила она в замок. Ее чистое и невинное сердце было переполнено. Ей хотелось как можно скорее увидеться с Марией и излить перед ней свою душу.

Час, который она провела у трех дубов, казался ей счастливейшим в ее жизни.

Она торопилась домой и не замечала, что с каждой минутой темнеет небо, деревья шумят все тревожнее, усиливаются порывы ветра. В душе ее было ясно и светло. Звезда любви сияла ей. Пред нею витал милый образ Бруно. Столько мыслей роилось в ее головке, а в сердце столько чувств, что окружающий мир перестал существовать для нее. Она не знала страха, не чуяла опасности. Впрочем, ей не раз приходилось возвращаться в замок в темноте — пешком или на лошади, одной или в обществе Марии. Лишь одно могло остановить ее сейчас — возможность побыть с милым еще несколько минут. Но Бруно уже далеко, и незачем ему возвращаться…

Когда началась гроза, девушка в первую очередь подумала о Бруно: как-то теперь доберется он до города. Она скоро будет в замке, а ему предстоит еще долгий путь, ночью, в непогоду…

Вдруг, как и у трех дубов во время разговора с Бруно, девушке послышался шорох в кустах у самой дороги. Она с тревогой огляделась по сторонам, но в темноте ничего не увидела.

— Есть тут кто-нибудь? — смело спросила Лили и внезапно увидела впереди темный силуэт человека, который двигался ей навстречу.

— Это вы, Губерт? — спросила Лили и облегченно вздохнула. — Хорошо, что я не из робких, а то вы могли бы напугать меня.

— Я хотел бы проводить вас, графиня, — произнес Губерт таким взволнованным тоном, что Лили с удивлением взглянула на него. В таком состоянии она его еще никогда не видела.

— Как вы оказались здесь, Губерт? — спросила она.

— Я был у трех дубов, — сообщил он.

— Приходили подслушивать? Это не очень-то порядочно с вашей стороны. Вы злоупотребили моим доверием. Так, значит, когда я услышала шорох в кустах, это были вы? Стыдитесь, Губерт, этого я от вас никак не ожидала.

— Я и сам не знаю, как это произошло, — пробормотал Губерт, опустив голову. — Какая-то неведомая сила повлекла меня туда, и я не мог ей противиться.

Лили была поражена таким странным поведением всегда скромного и почтительного лесничего. Она вдруг почувствовала безотчетный страх от того, что оказалась в темном лесу наедине с этим человеком.

— Не нужно меня провожать, Губерт, — сухо сказала она. — Я и одна прекрасно доберусь.

— Боже, но мне так хочется… — в замешательстве произнес лесничий.

Это было уже слишком.

— Возвращайтесь назад. Ступайте домой, — строго и решительно произнесла Лили. Поведение лесничего с каждой минутой удивляло ее все больше. — Я пойду одна. Вы слышите? Одна!

— Нет, вы не можете, — заикаясь, пробормотал он.

— Я решительно не желаю, чтобы вы меня провожали! — громко воскликнула девушка. В подобные минуты она становилась резкой и умела быть требовательной.

— Я хотел сказать вам, что привело меня сюда…

— Ничего не хочу слушать. Ступайте домой! — приказала графиня.

— В таком случае, смотрите, чтобы не произошло несчастья, — простонал Губерт и, шагнув в сторону, растворился в темноте.

«Что это с ним? — спрашивала себя Лили. — Он никогда еще не был таким. Что означают его замешательство, его странные, бессвязные речи? И эти последние слова — что он имел в виду? О каком несчастье хотел предупредить меня? О Боже, ведь я, кажется, ничего плохого ему не сделала. И мне на самом деле не нужны такие провожатые. В лесу, действительно, темно и страшно, но с ним как-то еще страшней…»

Когда к ней вернулось самообладание, она двинулась дальше. И скоро дорога привела ее к самому опасному месту — известковым утесам, которые круто обрывались вниз, к самому морю.

Однако Лили не боялась идти здесь в темноте. Она хорошо знала окрестности и даже ночью без всякого риска могла пройти вдоль обрыва. Там, правда, не было перил, и стоило лишь оступиться, чтобы упасть с большой высоты. Но дорога шла не по самому краю обрыва и отделялась от него рядом деревьев. Надо было только держаться тропинки и ни в коем случае не выходить за шеренгу деревьев — на край, поросший мхом и вереском. Стоило там поскользнуться на сыром мху — и падение было неизбежно.

В эту кошмарную ночь путь вдоль известкового обрыва был чрезвычайно опасен. Во мраке и при сильных порывах ветра легко можно было не заметить тропы и оказаться на краю пропасти. Но Лили, занятая мыслями о своем Бруно, не думала об опасности. Плотно закутавшись в накидку, она смело шла вперед, стараясь держаться поближе к деревьям.

Но в ту самую минуту, как она оказалась там, где тропа ближе всего подходит к обрыву, позади нее послышались чьи-то шаги. Их тут же заглушили раскаты грома.

Не успела Лили опомниться, как кто-то со сверхъестественной силой схватил ее сзади. В ту же минуту бедняжка догадалась, что злодей, напавший на нее во мраке, толкает ее все ближе и ближе к пропасти.

Лили чувствовала, что враг слишком силен для нее, что ей с ним не справиться, и в следующую минуту она неминуемо должна погибнуть. От ужаса волосы у нее встали дыбом, но присутствие духа все-таки не покинуло ее.

В отчаянье она принялась звать на помощь, но раскаты грома и завывание ветра заглушали ее голос.

— Помогите! Боже, помоги мне! — еще раз крикнула она. — Кто бы вы ни были, сжальтесь! Отпустите меня!

Но просьба несчастной девушки осталась не услышанной. Страшный призрак ночи, напавший на нее, чтобы столкнуть в бездну, не знал сострадания.

Она пыталась сопротивляться. Она боролась. Смертельный страх утроил ее силы. Но враг был сильнее. Он неумолимо теснил ее к поросшему мхом, вереском и молодыми деревцами краю отвесного обрыва, куда никто не осмеливался ступить. Там часто глыбы земли обваливались вниз.