«Диалектическая логика» Сталина в русском вопросе сводилась к тому, что он уничтожал великодержавников с коммунистической идеологией совершенно так же, как он уничтожал старые классы с монархической культурой, создавая новые классы безыдейных, но послушных исполнителей с новоклассовым великодержавным мышлением в маске интернационалистов. Новая генеральная линия партии во внутренней политике потребовала радикальной ревизии ленинской тактики в национальном вопросе, как в отношении оценки разных «уклонов», так и в степени их опасности для существующего режима на данном этапе. Не кавказские, не туркестанские и не татаро-башкирские дела тревожили Сталина в начале 30-х годов. Он полагал, что если уклоны там примут более широкий масштаб и станут угрозой существованию на местах советской власти, то эти народы довольно быстро можно привести к повиновению, как это часто и делалось экспедициями Красной Армии. Но вот грозная опасность обозначилась на окраине, где обитала большая и свободолюбивая нация, где находился один из важнейших индустриальных, сельскохозяйственных и людских резервуаров советской империи, на окраине, которая к тому же являлась важнейшим военно-стратегическим форпостом — на Украине. Если бы национальный уклон на Украине перерос во всеобщее национальное движение, то существование самой советской империи было бы поставлено под вопрос. Тем более, что такое украинское национальное движение немедленно перекинулось бы не только на соседнюю Белоруссию и Крым, но и на Кавказ и татаро-туркестанский мир. Тревожных сигналов с Украины о том, что дело может принять такой оборот, у центральной власти было достаточно. Беда партии заключалась еще и в том, что опасность развития событий именно в этом направлении, по иронии судьбы, инспирировала она сама на своем X съезде в 1921-ом году, когда провозгласила курс на «коренизацию», то есть, иначе говоря, курс на дерусификацию национальных республик. Названный съезд дал директиву заполнить партийные, государственные, культурные, хозяйственные органы в национальных республиках представителями местной, коренной национальности, вести в республиканских учреждениях дело на национальном языке, как языке государственном, развивать национальную экономику, национальную культуру, национальную науку, национальную литературу и искусство на национальных языках.

Украинцы и белорусы вполне логично и, основываясь на терминологии самого Сталина, перевели понятие «коренизация» на своей собственный язык, назвав его соответственно «украинизацией» и «белорусизацией». Курс «украинизации», «белорусизации», то есть — «коренизации» в республиках был таким образом официальной политикой партии. Очень скоро, однако, выяснилось, что такой курс партия провозгласила не для его практического осуществления, а в тех же тактических целях: для стабилизации большевистского режима, который был еще очень слаб на только что советизированных национальных окраинах. В самом деле, как реагировала Москва, когда та же Украина начала планировать украинизацию в соответствии с решениями X съезда партии по национальному вопросу? Сначала вспомним, что говорил Сталин на этом съезде, провозглашая «коренизацию» на Украине и в Белоруссии.

Вот выдержка из его доклада: «Я имею записку о том, что мы, коммунисты, будто бы насаждаем белорусскую национальность искусственно. Это неверно, потому что существует белорусская национальность, у которой имеется свой язык, отличный от русского… Такие же речи раздавались лет пять назад на Украине… А недавно еще говорилось, что Украинская республика и украинская национальность — выдумки немцев… Украинская национальность существует и развитие ее культуры составляет обязанность коммуниста. Нельзя идти против истории… В городах Украины преобладают русские элементы, но эти города будут неизбежно украинизированы… То же самое будет с Белоруссией, в городах которой все еще преобладают небелорусы» (X съезд РКП (б). Стенографический отчет. М., 1963, стр. 213).

Однако директивы московского ЦК национальным компартиям, директивы, в которых интерпретировались решения X съезда, были прямо противоположны установкам съезда. В духе этих директив через два месяца (в мае 1921-го года) Всеукраинское совещание при ЦК КП (б) У выдвинуло тезис о том, что проповедь национальной независимости и лозунги национального движения, прогрессивные до революции, отныне стали контрреволюционными, ибо они стали «средством натравления трудящихся масс Украины против рабочих и крестьян России» (см. Майстренко, стр. 68).

Заметим, что Сталин еще не был тогда генсеком, а Ленин находился на своем посту. Подлинную цену политики «коренизации» показала травля, которая развернулась против тогдашнего наркома просвещения Украины Гринько. Его сняли с поста через год после X съезда — в 1922 году — по обвинению «в слишком поспешном проведении украинизации». Чтобы украинцы не спешили со своей украинизацией, чистка партии 1921-го года была направлена своим острием против бывших «укапистов» и «боротьбистов» («укаписты» — члены Украинской коммунистической партии, которая, в отличии от КП(б)У, стояла на точке зрения полной независимости Украины от Москвы; «боротьбисты» — члены лево-эсеровской, национально-украинской партии, которая вошла в компартию в 1919 году).

Надо подчеркнуть, что Ленину и его партии труднее было бороться с украинскими марксистами, стоящими на точке зрения государственного отделения Украины от России, чем с открытыми антимарксистскими сепаратистами. Последних можно объявить «буржуазными националистами» или даже австрийскими или немецкими наемниками, но объявить таковыми единомышленников марксистской идеологии было труднее, особе тех, которые находились тогда в руководящих органах партии и правительства.

Таким образом, после X и XII съездов партии основной проблемой Кремля на Украине становится не великодержавный шовинизм, а украинский коммунистический сепаратизм.

Советский идеолог сразу возразит: «Никакого, ни украинского, ни национального вопроса в СССР нет. Мы его давным-давно решили».

Идеолог не столько ошибается, сколько притворяется. Однако притворство, особенно если сам начинаешь в него верить, в делах серьезных может обернуться катастрофой. Именно так обстоит дело в СССР в национальном вопросе вообще, а в украинском вопросе в особенности. Украинский вопрос в СССР существует, и точные даты его возникновения тоже известны. Их две: 1 октября 1653 г., когда Земский Собор в Москве принял решение присоединить независимую Украину к России и заодно объявить войну Польше, с которой Украина воевала уже пять лет, отстаивая свою независимость. Другая дата — 8 января 1654 г., когда Переяславская Рада под руководством гетмана Богдана Хмельницкого пошла на единение с Россией, как с союзником в борьбе за объединение родины и освобождение украинских территорий, оккупированных Польшей, Турцией и Венгрией. Причем, в так называемых «Мартовских статьях» того же года была оформлена полная внутренняя автономия Украины при сохранении гетманства и структуры его правления. Освобождение и объединение украинских территорий свелось сначала к тому, что через 13 лет по Андрусовскому перемирию 1667 г. Россия и Польша разделили между собой Украину: левобережная — по Днепру — Украина досталась России, а правобережная Украина Польше. Еще через 14 лет — по так называемому «вечному миру» 1686 г. с Польшей — Левобережье, Киев и Запорожье окончательно были закреплены за Россией, а правобережную Украину и Галицию признали за Польшей. Подолия и Северная Буковина остались за Турцией, а Закарпатье за Венгрией. Вот так «освобожденная» русским царизмом в XVII веке, а потом и объединенная в XX веке в советской империи тираном Сталиным, Украина уже три века, как лишена былой многовековой государственной независимости. Пока Украина управляется из Москвы, а не из Киева, существует и будет существовать украинский вопрос. Отброшенная царизмом и большевизмом на триста лет назад в своем национально-государственном развитии, систематически подвергаемая оккупантами деукраинизации, украинская нация оказалась неистребимой. Признание большевиками права Украины на независимость еще до революции было тактической данью этому бесспорному историческому факту. Придя к власти, большевики, правда, уточнили свое обещание: они заявили, что признают самоопределение не народов, а трудящихся, то есть признают такую независимость, которая зависит от Москвы. Поэтому большевики и не признали Украинской народной республики во главе с профессором Грушевским, но признали Украинскую Советскую республику, которую создали такие эрзац-украинцы как Раковский, Пятаков, Орджоникидзе, Гамарник, Ворошилов, Дзержинский…