— И правильно сделала, спасибо, — улыбнулась Беттина. — Когда ждешь?

— К апрелю. Пасхальное дитя.

— По крайней мере не будешь изнывать от жары.

Беттина проводила подругу взглядом и начала собираться к поездке в город. Она оделась во все серое: слаксы и свитер, перекинула через руку плащ и вышла из дома. Стоял переменчивый осенний день, когда вдруг то вовсю засветит солнце, то небо затянется, и начнется заунывный дождь и дали окутает туман. Некоторое время Беттина колебалась, звонить или не звонить Джону на службу. Они могли бы пообедать вместе. В детском саду или скорее в начальной школе, куда они отдали Александра, занятия продолжались с полудня до четырех. Потом она решила позвонить Джону из города, когда окончательно построит свои планы.

Припарковавшись близ Юнион-сквер, Беттина перешла дорогу и направилась к величественному зданию отеля «Сент-Фрэнсис». Она вошла в просторный, роскошный вестибюль и позвонила оттуда мужу. Оказалось, что он уже ушел обедать. Теперь оставалось решить за себя: отправиться за покупками, не поев, или зайти в какую-нибудь закусочную, съесть сэндвич. Есть, вроде бы, не хотелось, и Беттина стояла в нерешительности. Вдруг кто-то схватил ее за руку. Она оглянулась в испуге и увидела того, кого никак не рассчитывала повстречать здесь.

— Здравствуй, Беттина.

За пять лет, что она не видела его, он мало изменился. И вновь, как раньше, она почувствовала себя рядом с ним маленькой девочкой. Это был Айво, высокий, элегантный, стройный и красивый — такой, каким он был всегда, с белоснежной шапкой густых волос. Конечно, он немного постарел. Беттина сообразила, что ему уже семьдесят три.

— Айво…

Больше она ничего не могла вымолвить, просто во все глаза смотрела на него, а потом молча протянула ему обе руки. Глаза застилали слезы. Беттина заметила, что Айво тоже растрогался до слез.

— Крошка, ну, как ты? Все в порядке? Я каждый день думаю о тебе.

Беттина кивнула и попыталась улыбнуться:

— Все хорошо, Айво. А ты, ты как?

— Становлюсь старше, но не умнее. — И потом: — Да, любимая, у меня все хорошо. Ты по-прежнему замужем?

Он взглянул на ее левую руку и там нашел ответ.

— Да. У меня замечательный сынишка.

— Очень рад.

Голос Айво звучал очень мягко. Они стояли в многолюдном вестибюле, и Беттине было чуть-чуть стыдно от встречи с Айво. Три мужа. Она посмотрела на него и вздохнула.

— Ты счастлива? — спросил Айво.

Беттина кивнула. Во многом она и правда была счастлива. Сейчас ее жизнь не такая, как когда-то с Айво. Больше она не маленькая девочка, живущая своими фантазиями. У нее настоящая, подлинная жизнь. Бывает и одиноко, и тяжело. Но всегда утешает мысль, что тебя уважают. И всегда радует сын.

— Да, счастлива.

— Очень рад.

— А ты?

Беттине хотелось знать, женился ли Айво после нее. Он засмеялся, угадав по ее глазам вопрос.

— Нет, любимая, я не женат. Но мне и так очень хорошо. Я по-своему счастлив. Твой отец был прав: мужчина должен окончить жизнь холостяком. В этом немало здравого смысла. — Айво засмеялся, однако было непохоже, что он отрекается от того, что было между ним и Беттиной. Он обнял ее и привлек к себе. — Я все никак в толк не возьму, почему ты отказалась от денег. Еле удержался тогда, чтобы не отправить по твоим следам частного детектива, но решил, что ты имеешь полное право на собственную жизнь. Помнишь, я обещал тебе…

Беттина кивнула. Она чувствовала себя так спокойно в его объятиях, и вместе с тем ее переполняли эмоции.

— Айво, — посмотрела она на него с счастливой улыбкой, — я так рада видеть тебя.

Словно вернулась домой. За последние годы она почти забыла, кто она и откуда, и вот она стоит рядом с Айво, обнимающим ее за плечи.

— У тебя есть время? Может, пообедаем вместе? — спросила она.

— Для тебя, крошка, у меня всегда есть время.

Айво посмотрел на часы, извинился и отошел к телефону. Вернувшись, с улыбкой сказал:

— Я приехал сюда навестить старого друга. Помнишь Роусона? Редактор одной из местных газет? Мне надо дать ему несколько советов. У нас есть два часа. Достаточно?

— Вполне. Потом мне надо ехать домой, мой маленький человечек придет из школы.

— Сколько ему?

— Три. Его зовут Александр.

Айво неожиданно спросил:

— Ты окончательно рассталась с театром?

— Да, — с легким вздохом сказала Беттина.

— Почему?

— Мой муж не одобряет этого.

— Но ты пишешь?

— Нет, Айво, — мягко сказала Беттина, — не пишу.

Они расположились в дальнем углу ресторана. Айво изучал Беттину взглядом, а потом, тяжело вздохнув, спросил:

— Но писать-то почему нельзя?

— Не хочется.

— С каких это пор?

— С тех пор, как вышла замуж.

— Что, и это муж не одобряет?

— Да, — после минутного колебания сказала Беттина.

— И ты смирилась?

Беттина кивнула:

— Да, — и, призадумавшись, добавила: — Джон хочет, чтобы у нас была нормальная жизнь. Он не считает литературный труд нормальным явлением.

Больно сознаваться в этом, но это правда.

Айво не сводил с нее глаз. Он начал понимать. Осторожно взяв ее за руку, он сказал:

— Все было бы так, когда бы ты с рождения вела «нормальную» жизнь. Если бы у тебя были нормальные родители, которые воспитали бы тебя нормальной девочкой. Но вышло иначе, и теперь что говорить. До сих пор в твоей жизни не было ничего «нормального». — Он улыбнулся. — Нормальным не назовешь даже наш брак. Но часто нормальным зовут обыденное и даже банальное. Тебе посчастливилось не столкнуться с этим в пору детства и юности. Ты всегда была необыкновенной и осталась такой до сих пор. И не надо пытаться стать другой, дорогая. Нельзя быть тем, кем не можешь быть. А ведь именно это сейчас с тобой происходит, не так ли? Ты пытаешься играть роль заурядной жены хорошего, но обыкновенного человека. Ведь, правда же, он только этого от тебя и хочет?

Беттина молча кивнула, и Айво с сожалением отпустил ее руку.

— В таком случае, Беттина, он не любит тебя, — продолжал Айво, — он любит женщину, которую сам себе придумал. Он заточил тебя в клетку. Но ты не выдержишь долго, Беттина. И не стоит терпеть. У тебя есть право быть самой собой. Отец не оставил тебе богатство, но он подарил тебе часть своего гения, часть своей души. А ты оставляешь втуне эти драгоценные дары, играя не свою роль и отказываясь писать. — После продолжительного молчания он сказал: — А разве нельзя писать и оставаться женой этого человека?

— Я не задумывалась над такой возможностью, — призналась Беттина и по-детски озорно улыбнулась. — Но я непременно подумаю. Как у тебя со здоровьем?

— Ничего. Та моя слабость объяснялась анемией, которую, к счастью, подлечили. Я написал книгу, и теперь пишу вторую. Но не как Джастин, естественно. Это — не художественная литература, — улыбнулся Айво, с любовью глядя на Беттину.

— Мне бы очень хотелось прочесть.

— Непременно вышлю тебе экземпляр. — Тут он с сожалением посмотрел на часы. Два часа уже прошло, пора уходить. — Я вылетаю в Нью-Йорк сегодня вечером. Ты бываешь в Нью-Йорке?

Беттина медленно помотала головой.

— Я не была там пять лет.

— Значит, пора.

— Не думаю. Муж не любит слишком больших городов.

— Так приезжай одна.

Беттина сделала круглые глаза и расхохоталась. Айво обрадовался, заметив в ее взгляде прежнюю искорку. Когда они встретились в отеле, у нее были потухшие глаза.

— Может быть, я и напишу пьесу. Видимо, пришла пора.

Разговор с Айво помог понять ей, скольким она пожертвовала ради пьесы. Так неужели все это пройдет впустую?

Айво согласно кивнул.

— Ты скажешь мужу о том, что мы виделись?

Беттина задумалась и печально опустила голову.

— Думаю, нет. — Она потянулась к Айво и шепнула на ухо: — Ты словно deus ex machina свалился с небес, чтобы все в моей жизни переменилось.

Айво засмеялся:

— Прекрасно, если ты так обо мне думаешь. Верь в себя. Дорогая, больше никаких претензий на домохозяйку, не то я опять прилечу и примерно накажу тебя.