Мэри не отважилась добавить, что теперь ей нужен мужчина, добившийся такого же успеха и положения, какого добилась она. Даже в лице у нее появилось что-то новое, строгая красота, приковывавшая внимание, а простой покрой черного шерстяного платья и мерцание бриллиантов говорили о том, что эта женщина достигла подлинных высот. Наконец-то Беттина решилась извлечь из-под спуда свои драгоценности: и те, что достались от отца, и те, что подарил Айво, и теперь она носила их почти ежедневно. Она посмотрела на кольцо с большим бриллиантом, потом поймала на себе взгляд Мэри и улыбнулась.

— Не знаю, может быть, я слишком часто вспоминаю о прошлом.

— Надеюсь, оно тебя не тяготит?

— Ах, не знаю, Мэри. Наверно, нет. — Глаза у Беттины стали мечтательными, как будто устремленными в невидимую даль. — Думаю, надо все принимать как есть. Ведь это стало частью меня.

Мэри с удовольствием слушала то, что говорит Беттина, и то и дело с улыбкой кивала в такт словам. Она всегда надеялась, что рано или поздно Беттина должна понять и принять свое место в жизни. Единственное, что огорчало Мэри — так это то, что Беттина живет за закрытыми дверьми.

— Ты с кем-нибудь встречаешься?

— Я никого не вижу, кроме своих детей.

— Почему?

— Не хочется. Да и зачем? Разнесут сплетни — вот, мол, драматург, у которой было четыре мужа, Беттина Дэниелз, эксцентричная дочь Джастина… Кому это надо? Сейчас я чувствую себя гораздо более счастливой, живя в уединении.

— Я бы не назвала это жизнью, Беттина. А ты?

— У меня все есть, — пожала плечами Беттина.

— Нет, не все. Ты — женщина. Ты не заслуживаешь одиночества. Ты заслужила, чтобы тебя окружали люди, смех, радость. Ты должна наслаждаться своим успехом.

Беттина лишь улыбнулась в ответ:

— Посмотри-ка на все это, — и обвела рукой прелестный сад и виллу.

— Беттина, ты прекрасно понимаешь, что я не это имела в виду. Ничто не может заменить друзей и, — Мэри, поколебавшись, закончила: — И мужчину.

Беттина открыто посмотрела на Мэри.

— Так вот из-за чего все? Мужчина, говоришь? Вот из-за чего ты разводишь антимонии? Жизнь, видите ли, неполна без мужчины! Разве у меня было мало мужчин? В мои ли годы думать об этом?

— Какие годы — тридцать шесть! Неужели так и будешь сидеть взаперти!

— А ты что предлагаешь? Бегать и искать себе мужа? На мой взгляд я и так перебрала свою квоту. Или, думаешь, надо пятого? — Беттина не на шутку рассердилась, но Мэри спокойно сказала:

— Может быть. Почему бы и нет?

— Потому что мне никого не надо. Потому что я больше не выйду замуж.

Но от Мэри так легко не отделаешься.

— Я бы не стала тебя донимать, если бы ты так решила по какой-то действительно важной причине. И ведь не обязательно выходить замуж, Беттина! Каждый решает сам. Но ты не должна проводить свои дни в одиночестве только потому, что боишься людской молвы. А ведь это главная причина, не так ли? Ты думаешь: стоит тебе приспустить сорочку, так сразу же на плечо поставят клеймо! Так вот — ты ошибаешься, и притом очень. Я люблю тебя, Сет любит, и нам дела нет, будь ты хоть двадцать раз замужем, хоть ни одного, кстати. Но где-то ходит человек, такой же сильный, такой же необыкновенный, такой же талантливый, как ты, Беттина. Ты должна найти его, дать ему шанс встретить тебя, а для этого надо не сидеть здесь до конца дней в одиночестве. Ты можешь выйти замуж, а если не хочешь — не выходи, кому какое дело? Но не сиди взаперти, Беттина, не сиди взаперти!

Беттина печально посмотрела на Мэри, и та заметила у нее в глазах слезы. Мэри решила, что на нее подействовали ее слова, а когда Беттина, ничего не ответив, ушла в себя, — это еще больше укрепило ее уверенность.

Уотерсоны улетали в Сан-Франциско в конце недели. Прежде чем им отправиться на посадку, Беттина стиснула Мэри в объятиях.

— Спасибо тебе.

— За что? — изумилась Мэри, а потом поняла. — Не говори глупости. — И, улыбнувшись, добавила: — В один злосчастный день ты, может быть, еще будешь проклинать меня.

— Сомневаюсь, — счастливо улыбнулась Беттина. — Ты этого от меня не дождешься. Я не нарушу твою размеренную жизнь.

На мгновение, лишь на мгновение, Мэри подумала, что Беттина возгордилась.

— Что ты теперь будешь делать, Бетти? — спросил Сет.

— Позвоню Нортону и скажу, что возвращаюсь к работе. Хотя он, наверно, уже поставил на мне крест.

— Вряд ли, — заметила Мэри, и они заспешили к самолету.

— Ну что, Рип ван Винкль[7], выходишь из спячки?

— Да, Нортон, — посмеиваясь, сказала Беттина. — Хотя я скрылась всего-то на полгода.

— А кажется, что на десятилетие. Вы не представляете, сколько народу мне пришлось отвадить с тех пор, как вы отошли от дел, — слава Богу, временно.

— Не говорите, — улыбнулась Беттина.

Их телефонный разговор состоялся первого декабря. В этот день у Беттины было хорошее настроение.

— Не буду, — согласился Нортон. — Какие у вас планы на ближайшее будущее?

— Совершенно никаких.

— Разве вы не начали новую пьесу?

— Нет и, главное, не собираюсь. Хочу какое-то время не выезжать из Лос-Анджелеса. Детям нелегко мотаться между Нью-Йорком и Калифорнией.

— Правильно. Но не волнуйтесь — у меня столько предложений от киношников, что вам хватит работы на десять лет.

— От кого именно? — с подозрением спросила Беттина, и Нортон принялся перечислять. Когда он закончил, Беттина одобрительно заметила: — Не так плохо. С кем вы бы посоветовали работать первым делом?

— С Биллом Хейлом, — без колебаний сказал Нортон.

Беттина прикрыла глаза.

— Нет, Нортон, только не это.

— Почему? Он гений. Сейчас он активно продюсирует. Этот человек вам под стать — такой же блестящий профессионал, как и вы.

— Кошмар. Подберите кого-нибудь не столь блестящего.

— Почему? — не понял Нортон.

— Потому что все говорят, что он невыносим.

— В бизнесе? — удивился Нортон.

— Нет, в личном общении. Он коллекционер женщин — жен, любовниц и так далее. Это не для меня.

— Но вас никто не просит выходить за него, Беттина. Вам надо обсудить с ним один проект.

— Вы полагаете, надо?

— А что будет, если я скажу «да»? — с надеждой спросил Нортон.

— Скорее всего, ничего не будет. — Они посмеялись. — Просто я не хочу попасть в дурацкое положение. Об этом человеке ходят легенды. Говорят, что при виде женщины он буквально дымится.

— Ну так запаситесь ведром воды и кастетом, но ради меня, Беттина, поговорите с ним. Вы полгода били баклуши, теперь самое время активно взяться за дело. Он и вы — сейчас самые заметные люди в шоу-бизнесе. Отказаться его выслушать — просто глупо с вашей стороны.

— О'кей, Нортон, уговорили.

— Как хотите — чтобы я договорился о встрече? Или позвоните вы сами?

— Нет, лучше вы. Не хочу лишних хлопот.

И вдруг голос отца зазвучал у нее в голове. Так вот как бывает…

— В каком месте вы бы хотели встретиться?

— Все равно. Если то, что говорят о его высокомерии — правда, то он, вероятно, захочет встретиться в «Поло Лаундж»[8], чтобы корчить из себя мистера Голливуда: поминутно отвлекаться на телефонные звонки и тому подобное.

— Хорошо, я перезвоню вам через пять минут, договорились?

— Прекрасно.

Нортон вдруг вспомнил кое-что, но не хотел уточнять это у Беттины. Он был почти уверен, что несколько лет назад она и Олли снимали в Нью-Йорке квартиру Билла Хейла. Ему не хотелось причинять ей боль напоминанием об Олли. И так она настрадалась. Смерть мужа явилась страшным ударом. Много плохого выпало ей в жизни, но ведь много и хорошего. Так думал Нортон, набирая номер Билла Хейла. В чем-то их судьбы схожи, заключил он.

Ответила секретарь Билла, а через минуту Нортон уже говорил с ним самим. Они условились на ближайший понедельник, но вопреки предсказанию Беттины, встречу назначили у нее дома, днем.