Рыжая подошла ближе. Остановилась. Руки ее сжались в кулаки. В глазах появилось тревожное выражение.

— Ты меня помнишь?

Стоило ему посмотреть в эти золотистые глаза, как нахлынули воспоминания, накрыв его с головой, словно набежавшая на берег волна. Когда в последний раз он видел мисс Эмили Мейтленд, ее рыжие волосы серебрил свет луны. И в руке ее был пистолет. Он выдохнул и, подавив стон, попытался сесть.

— Тише, тише, — сказала она, слегка нажав ладонью на его плечо. Он повалился на постель, в отчаянии от того, что не мог противостоять даже женщине, до того ослаб. Его прошиб холодный пот. Голова гудела. Правая рука болела так, словно кто-то вмазал ему по локтю раскаленной кочергой. Что с рукой, он не мог сообразить. Но хорошо помнил, почему раскалывается голова. Эта чертовка стреляла в него.

— Доктор сказал, что ты можешь потерять память.

— Потерять память? — Нет, он помнил все, включая и тот интересный факт, что мисс Эмили Мейтленд собиралась продать его вербовщикам.

Она закусила нижнюю губу и внимательно смотрела на него.

— Ты помнишь, как тебя зовут?

Интуиция подсказала ему, что не следует торопиться раскрывать правду. А интуиция его никогда не подводит.

— Как меня зовут?

Эмили кивнула.

— Помнишь, кто ты такой?

Он закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться, несмотря на боль при каждом ударе сердца. Потеря памяти даст ему ощутимое преимущество. И оно пригодится ему в борьбе с этой красивой чертовкой.

— Меня зовут… — Он осекся. — Как же меня зовут?

Она округлила глаза.

— Не помнишь?

— Я вообще ничего не помню.

— Правда? — Голос ее зазвенел от внезапного возбуждения.

— Кто же я? — Саймон огляделся. — Где я? И кто ты? Что произошло?

— Успокойся. — Она села рядом с ним. — Ты не должен перенапрягаться. Ты ранен.

— Ранен? Каким образом?

— В тебя стреляли. — Она опустила глаза. — Разбойники на дороге.

— Разбойники на дороге? — Саймон с трудом подавил улыбку. Богатое у нее воображение!

— Да. — Она принялась играть ленточкой, пропущенной в белые петли под грудью ее бутылочно-зеленого платья. — На нас напали, когда мы возвращались из театра домой.

— Мы возвращались вместе?

Она кивнула, не поднимая глаз.

— Значит, мы знакомы друг с другом?

— Да. — Она облизнула губы. — Знакомы.

Он пристально смотрел на нее, пытаясь представить, как далеко она намерена зайти в этом вранье.

— Мы брат и сестра?

Она покачала головой:

— Нет.

— Дальние родственники?

— Нет. — Она нахмурилась. — Ты уверен, что ничего не помнишь?

— Совсем ничего, — ответил он.

— Мы… — она сделала паузу, — мы муж и жена.

— Мы муж и жена. — Он не сдержал улыбки. Тигрица сама загнала себя в ловушку. Он коснулся ее щеки левой рукой. — Как я сразу не догадался!

Она посмотрела на него взглядом, в котором были и любопытство, и тревога:

— А почему ты должен был догадаться?

— Потому что, едва я открыл глаза и увидел тебя, сразу понял, что всегда тебя любил.

Она приоткрыла рот, но не вымолвила ни слова, только изумленный вздох слетел с ее губ.

— Никогда в жизни не чувствовал ничего подобного. — Он удивился, с какой легкостью дались ему эти слова.

— О-о. — Она ошеломленно смотрела на него.

Если чертовка собралась вести такую игру, очень скоро она обнаружит, что у него припасено для нее несколько сюрпризов. Он положил руку на ее мягкие волосы на затылке, коснулся пальцами уха и попытался привлечь ее к себе.

— Дорогая моя, тебе немало пришлось выстрадать! Ведь ты не знала, останусь ли я жив.

— Да, это было тяжело.

— Но я выжил, любимая. — Он положил левую ладонь ей на грудь.

Она ахнула и ударила его по руке. Боль пронзила его, и он застонал. Она вскочила и, сердито глядя на него, воскликнула:

— Да как ты смеешь!

Он подождал, пока боль утихнет, и спросил:

— В чем дело?

— Ты не имеешь никакого права лапать меня!

— То есть как? — Он нахмурился. — Любимая, я же твой муж.

— О-о, — только и могла вымолвить она, прикусив губу. — Я хотела сказать, что ты должен себя поберечь. Я не позволю тебе так рисковать здоровьем.

Он вжал голову глубже в подушку. Боль сжимала виски словно тисками. Да, сейчас он вряд ли справится с этой особой. На некоторое время придется отложить сражение.

— Что с моей рукой?

— Доктор пустил тебе вчера кровь.

Он с шумом выдохнул. Не раз и не два ему приходилось видеть, как пиявка высасывает жизнь из человека. Больше он не подпустит к себе ни одного из этих коновалов с ланцетом и тазиком.

— Тебе следует отдохнуть.

— Скажи мне только, как меня зовут.

— А-а. — Она поиграла ленточкой на поясе своего муслинового платья. — Шеридан. Шеридан Блейк.

— Шеридан Блейк. — Он помолчал. — Впервые слышу это имя. Странно.

Она пожала плечами.

— Действительно странно.

Он провел ладонью по нывшему сгибу локтя, пострадавшему от ланцета.

— Прости меня, любимая, но я не помню, как тебя зовут.

— Эмили. Эмили Мейтленд.

— Ты хотела сказать — Эмили Мейтленд Блейк?

— Ну да, конечно. Извини. Мы не так давно женаты.

— Не так давно?

— Еще нет и двух месяцев. Но ты совсем недавно приехал в дом моего отца. После того как уволился из армии.

— Хочешь сказать, что мы еще не привыкли друг к другу?

— Пожалуй, что так.

Улыбка заиграла на его губах, когда он подумал о том, как они будут привыкать.

— Пойду посмотрю, что это доктор Чизон так долго не идет.

— Скорее возвращайся, любимая. — Он приложил руку к сердцу. — Я буду скучать без тебя.

Она испуганно посмотрела на него, словно он был огнедышащим драконом, готовым ее испепелить, и побежала к двери.

Он едва сдержал смех, глядя ей вслед. Он отобьет у этой чертовки охоту играть с ним в игры, преподаст ей хороший урок.

— Я правильно тебя поняла? — Леди Харриет опустилась в бледно-желтое кресло возле камина. Они были в гостиной, смежной с ее спальней. — Он верит в то, что он Шеридан Блейк?

— Он не мог вспомнить своего имени, когда очнулся. — Эмили прошлась по гостиной и остановилась у камина. — Ну я и сказала ему, что он — Шеридан Блейк. Ничего лучшего не придумала.

— И теперь молодой человек, который выдавал себя за твоего мужа, поверил в то, что он и в самом деле твой муж?

Эмили потерла пальцами ноющие виски.

— Да.

— Мне бы пора перестать удивляться после всего, что произошло за последние недели.

— Я подумала, что так будет лучше. По крайней мере теперь, считая себя Шериданом Блейком, он не так опасен.

— Доктор Чизон вряд ли согласился бы с этим утверждением. — Леди Харриет покачала головой. — Сомневаюсь, что доктор рискнет еще раз приблизиться с ланцетом к этому молодому человеку.

— Честно говоря, я не виню негодяя за то, что он пригрозил отделать самого Чизона одним из этих его жутких ножичков. — Эмили снова прошлась по комнате и остановилась у окна. — Мне бы тоже не слишком понравилось, если бы я, очнувшись после длительного забытья и страдая от боли, вдруг обнаружила бы рядом хирурга, который собрался выпустить из меня еще немного крови.

— Хирурги и в наши дни действуют в основном наобум. — Леди Харриет помолчала. — Хотелось бы знать, что ты теперь намерена делать?

Эмили уставилась в окно. Вдали виднелся замок Рейвенвуд, его каменные стены поднимались темным призраком над холмами, покрытыми зеленой пышной травой.

— То, что собиралась сделать в тот вечер.

— Неужели ты отдашь его в руки вербовщиков?

Эмили зябко поежилась, хотя в окно дул теплый летний ветер, принося с собой аромат роз.

— Он не оставил мне выбора.

— Этот молодой человек едва не погиб от твоей руки.

— Знаю. — Ворон взмыл в воздух из рощицы, примыкавшей к дальнему краю розового сада. Эмили смотрела, как птица поднимается все выше, расправив черные крылья, сверкающие на солнце. — Только дождусь, когда он окончательно выздоровеет.