Историк должен запастись широким взглядом на события, чтобы не подпасть под человеконенавистничество. Экое длиннейшее слово, такое же бесконечное, как хвост двуногой злобы. А теперь чего только не изобретет "пропаганда", да еще не какая-нибудь, а государственная!

Говорят, история сделает свой отбор. Кто его знает, что за штука "история". Видим, как в течение многих веков существовали прискорбнейшие заблуждения. Много трудов стоит вычищать подобные авгиевы конюшни, некоторые наросты так приросли, что операции требуются очень болезненные. Все ли знают цвет волос бабушки или деда? А где уж тут ожидать, чтобы легенды сохранили всю истинность!

7 ноября 1942 г.

Публикуется впервые

Правильно было название нашего Гималайского Института: "Урусвати". Правильна была программа наших учреждений в Америке. Полезен был наш Парижский Центр и другие Европейские Общества. Кто-то когда-то добром помянет и наше Знамя Мира. А пока все это лежит под спудом. И какой-такой Илья Муромец подымет такую плиту и выпустит всех таких узников?

Но сделает это русский богатырь. Что бы ни пришлось ему вытерпеть, силушки у него хватит. Вот уже начали заковывать людей в цепи. Не в том дело, сколько таких закованных окажется. Будут ли то сотни или тысячи, смысл останется мировой. Средневековые предки будут хохотать над таким "культурным" достижением.

"Коготок увяз — всей птичке пропасть", — предостерегает русский народ. "Схвати за хвост самого маленького черта, и он покажет тебе, где его набольший", — советуют китайцы. "По когтю узнаешь льва", — говорили римляне. Все когти да хвосты! На войну денег — сколько угодно. Пусть бы столько же было истрачено в мирное время на воспитание, на просвещение, на Культуру — был бы золотой век! Но в мирное время отдел народного просвещения всегда был самым бедным. Содержание народного учителя всегда бывало позорно ничтожным. В 1929-м, во время ужасного краха, Америка затруднилась бросить на выручку один биллион, а теперь уже размахнулась на сто биллионов.

Куда же все это идет? Куда ведут сии астрономические знаки? В то же время о Культуре даже и заикнуться "несвоевременно". Помню, как во Франции вычеркивали слово "Культура" и заменяли изношенным термином "цивилизация". Но куда же довела Францию подобная замена?! Сейчас жизнь наполнилась показательными отдельными фактами. К сожалению, из-за таких вех выглядывает обезображенный лик механического робота.

Маленький черт указывает, где его набольший. Коготь льва смешался с когтем "дьявола". Поди разбери эти следы на сыпучих песках. Конечно, "и это пройдет", как говорит Соломонова мудрость. В конце концов, даже лучше будет. Но где и как обозначатся такие "концы"? Где и как уберутся хвосты и когти?

12 ноября 1942 г.

Публикуется впервые

Катрин сообщает, что если удастся найти Майтланд, тогда можно продолжать дело по двадцатилетнему сроку. Будем надеяться, что все это удастся. Во всяком случае, столько обстоятельств изменялось за эти годы, что законники могут их применить в пользу правой стороны. Будьте зорки и находчивы. Дело о ста картинах находится в странном состоянии. Если грабители хотят доказывать, что картины находились в Корпорации, то ведь Е.И. в силу законной полной доверенности могла их еще в 1935 году летом передать Катрин. Если грабители не хотят признавать собственность Е.И., то ведь полная доверенность все же остается в силе. На месте Вам виднее, как можно полезнее поступить. Не забудьте также факты, Вам всем хорошо известные. Из картин, находившихся в том же положении, как и сто картин Катрин, некоторые были подарены: одна — президенту Гуверу, две — Уоллесу, одна — матери президента Рузвельта, по одной — Магоффину и Флейшеру, две — Археологическому Институту и картины-памятки друзьям. Все это Вы отлично знаете. Спрашивается, отчего мать Рузвельта и Уоллес в 1934 году могли получать картины, а Катрин (столько сделавшая для учреждений) не могла получить картины летом 1935 года? Все эти факты в руках даровитого адвоката могли бы быть представлены во благо, но, конечно, такие ничтожества, как Плаут и Рок, вообще ничего сделать не могли бы. Также показателен факт, что когда Хисс купил картину, то деньги были посланы Елене Ивановне, как и должно было быть. Все эти неоспоримые факты затериваются в пене событий, но никогда не знаете, когда возникнет в них надобность.

Страшно подумать, неужели бойкие адвокаты одним жуликам помогают? Гейнсборо, окончив портрет, сказал своему заказчику: "У вас такое честное лицо, никак не думал, что вы адвокат". Пишут, что Дюи будет губернатором Нью-Йорка. Помнится, он выступал против каких-то жуликов. Теперь ему будет широкое поле действия. Поминая мои две картины в Археологическом Институте, думается, не попросить ли Вам их выставить в Студию нашей Академии? А там, может быть, и останутся. После делишек Магоффина у меня об Институте воспоминание неприятное. Вероятно, теперь АРКА уже действует и налаживает добрые отношения. Действуйте — пусть препятствия окажутся новыми возможностями.

16 ноября 1942 г.

Публикуется впервые

"И на завтра не надейся".

И все-таки верится и мечтается, и мечты останутся в вечной броне энергии. Здесь-то все изменится. От изображений самых прочных останутся осколки. Никто не представит себе, частью чего были неясные обломки. Но в высшем измерении все останется нетленно.

Чайки надежды летят перед ладьями искателей. "Чай, чай, примечай, куда чайки летят". Примечает народ полет чаек полет надежд, чаяний. И почему не надеяться на завтра, на багряный восход, на красоту благодатную?! Полетят чайки прекрасные, и нет такого труда, впереди которого не могла бы лететь чайка.

Не одни же буревестники черкают перед кораблем. Много светлее их чайка быстрая, путеводная. И на Волге, и на поморье, и на далеких океанах впереди вились милые чайки. Но остывали надежды — чаянья. От самых первых дней работы в мастерской реяло на проволоке чучело чайки. Хоть чучело, а все-таки мечта несломимого чаяния.

Неужели все бывшие битвы не сломили? Нет, не сломили. Вот же нисколько не сломили. Елена Ивановна, увидав "Мстислава Удалого и Редедю" и "Пересвета с Челибеем", воскликнула: "Должно быть, ужасная война, если даже самый мирный человек изображает смертные поединки". Хочется оставить памятки народу русскому о всех мономахах, о великих поединках за славу Русской Земли. Может быть, друг-мозаичист каменно сложит эти памятки, а молодежь еще раз вспомнит, о чем всегда нужно держать в сердце. Полетите светлые чайки к русскому народу.

Лоренцо Великолепный пел: "И на завтра не надейся!" Так пели останки, осколки. Но в грозе и в молнии — народы живут лишь надеждою на завтра, на великий день умиротворения и достижений. "Мир — всему живущему", заповедал, кто мыслил о завтрашнем восходе. Чайки не летели перед Великолепным, и он не вверял себя кораблю. А вот новгородские ушкуйники[47] слагали песни о надеждах.

Там — конец, а ваш путь — к началу — В вечном совершенствовании, в трудовом преуспеянии и в радости познавания будем любоваться чайками-чаяниями. Будем любить чаек путеводных.

24 ноября 1942 г.

Публикуется впервые

Спасибо за телеграмму. Поистине, памятные дни всегда остаются вехами нерушимыми. В волнах и вихрях Армагеддона часто трудно уловить ступени строительства, но стройка во благо навсегда нерушима. Письмо Зины от 12 Октября вызывает многие думы. Все соображения имеют разумное основание. Правильно замечено, что в частной квартире невозможны музыкальные классы. Вряд ли возможна деятельность АРКА, но ведь это полезнейшее начинание не родилось же, чтобы сейчас же умереть? И в каком положении оказались бы почетные советники Кусевицкий, Чаплин, Крафт, Ватсон и другие приглашенные? Ведь могут быть обиды и отпадения, что более всего нежелательно. Оберегитесь. Может быть, найдутся сочувствующие и дадут возможность совместить студию с АРКА. Невозможно, чтобы деятельность Зины пресеклась. Все так меняется, как в калейдоскопе, и складываются фигуры неожиданные. Мы не удивляемся 65 градусам. У нас зимою в комнатах от 55 до 45°, а нынче при запрещении на керосин вообще трудно представить, каковы будут зимние месяцы. Душевно понимаем, как болеет Зина о всех таких проблемах. И у нас и у всех их так много. Только время их разрешает, выдвигая новые условия. Много раз разузнайте, прежде чем решать. Может быть, по военным условиям ее уступят дешевле или же возникнет кооперация с АРКА. Теперь так много толкуют о ценности русской дружбы, вот и хорошая возможность доказать на деле. На местах Вам виднее, что можно сделать. Нормально я бы сказал: продайте пару картин для усиления средств! Во время прошлой войны, в России это было бы легче легкого, но кто знает, не обеднела ли Америка? Часто мы не замечаем сторонних обстоятельств, которые готовы принести новые решения. Пресечь деятельность Зины было бы непоправимо. Многие вещи нельзя прерывать временно. Особенно же сейчас, когда все условия так изменчивы.