— Вы меня поражаете, — спокойно ответил он. — Полагаю, здесь какая-то ошибка.

Этредж, приняв за аксиому то, что Вурц, как ни странно, был нужным ему человеком, хрипло атаковал:

— Никакой ошибки. Вы замешаны в смерти Айкельмана!

Как опрометчиво он заявил это, позволив нервам расшалиться!

Граф Вурц чуть наклонился на стуле поближе к нему.

— Надо понимать, я арестован? — спросил он.

Комиссар Этредж покачал головой, проклиная себя за безрассудство.

— Пока нет.

Он поднялся, собираясь уходить. Граф Вурц смотрел на него любопытными, жадными глазами на неподвижном, словно высеченном из камня лице. Его тонкие губы горели кровавым пятном на мертвенно-бледной коже…

— Сядьте! — рявкнул граф.

Этредж осторожно опустился обратно в кресло. Вурц глядел на него, как на безобидное насекомое, неожиданно выпустившее жало.

— Хочу предупредить, — многозначительно проговорил граф. — Вы ведь состоите в отношениях с некоей мисс Мэри Робинс?

Этредж не ответил на эту дерзость.

Граф продолжил:

— Когда-то она была не совсем равнодушна ко мне. Вы уж простите, если я покажусь излишне самоуверенным, но думается, увести ее у вас для меня не составит большой трудности. Будете мне досаждать, я вам отомщу. А что до дела Айкельмана, то, явившись сюда сегодня, вы выставили себя полным глупцом. Доброй ночи, сэр.

Комиссар Этредж возмущенно поднялся. Поборов желание опустить кулак на чрезмерно бледное лицо, он повернулся к выходу. Но вдруг заметил бокал графа. Он по-прежнему был полон до краев — граф не притронулся к вину.

— Вы не пили! — удивленно воскликнул комиссар.

Граф Вурц ухмыльнулся, и Этредж увидел жемчужно-белый оскал.

— Я не пью вина, комиссар Этредж. Оно напоминает мне кровь. Вы мне не нравитесь, сэр; начинаю думать, что я скорее изопью чашу с вашей кровью, чем бокал этого вина! А теперь, прошу, оставьте меня.

И граф Вурц смотрел, как закрывается дверь, все с той же механической, ужасающе вежливой улыбкой, застывшей на лице. Затем задумчиво снял телефонную трубку и набрал номер Мэри Робертс.

— Мэри? — спросил он, когда горничная позвала девушку к телефону. — Это Леопольд… Хотелось бы встретиться… Да, срочно. Ты сегодня будешь на благотворительном вечере у Мура?.. Ужин… от него я отвертелся, но после него ожидаются азартные игры. Знаешь, я собираюсь там читать мысли.

— Я ведь… не в самых близких отношениях с Мурами, — попыталась возразить Мэри.

— Но у тебя есть какие-то планы на вечер? Если нет, то пойдем со мной. Будет славно…

Комиссар Этредж, вернувшись в полицейское управление, сел за свой стол и схватился за голову. Господи, что за ерунда! Ни единой улики против Вурца. Бэйнс даже не знает, был ли тот автомобиль «роллс-ройсом». О'Шонесси не видел лица человека, приходившего к Айкельману в магазин. Ни одного отпечатка пальца, необходимого для обвинения, не найдено.

А газеты только и ждут ареста…

К тому же этот упрямый коронер из Уолкотта написал в отчете, что тело Айкельмана сочилось свежей кровью, тогда как сутками ранее доктор Хэнлон с уверенностью утверждал, что потеря крови привела Айкельмана к смерти от анемии!

Да и как в трупе человека, умершего сорок часов назад и находящегося на первых стадиях разложения, мог оказаться переизбыток живой крови?

Почувствовав, что еще секунда бездействия сведет его с ума, Этредж вскочил на ноги, сделал два стремительных шага и распахнул дверь.

— Питерс!

Из дверного проема чуть дальше по коридору высунулась голова Питерса.

— Зайдите и составьте мне компанию, — приказал комиссар, — иначе я умом тронусь.

В кабинете он рассказал Питерсу о случившемся и дословно передал разговор с Вурцем.

— Он насквозь порочен, — серьезно сказал Этредж. — Я чувствую все зло, от него исходящее, как если бы передо мной была гремучая змея. Он как волк.

Питерс пробормотал, будто бы про себя:

— Как волк, говорите? Надо же!

В этом странном замечании не было ни намека на насмешку. Этредж вздрогнул.

— Вы о чем? — медленно спросил комиссар.

Но Питерс ушел от ответа.

— Лучше пока вам не знать. Иначе решите, что у меня не все дома. Мне бы как-нибудь на этого парня посмотреть.

— Еще увидитесь, — мрачно пообещал Этредж…

Повисла тишина.

Вдруг Этредж беспомощно развел руками.

— Черт побери, Питерс, я места себе не нахожу… Пойду-ка к Мэри. Мне нужно выпить.

Он набрал номер девушки. Ответила горничная, сказав, что Мэри ушла на благотворительный вечер к Мурам: «Граф Вурц пригласил».

Этредж изумленно положил трубку и посмотрел на Питерса, сидящего напротив.

— У вас смокинг выглажен? — спросил он с показным равнодушием. Но голосом надтреснутым, неестественным.

— Думаю, да, — ответил Питерс. — Я приготовился к балу на день святого Патрика.

Этредж провел языком по пересохшим губам.

— Хорошо, тогда идите домой и переоденьтесь. У нас по плану посещение благотворительного вечера миссис Уэстон Б. Мур. Не исключено, что нам повезет и вы встретитесь с графом Вурцем лицом к лицу!

Мистер Уэстон Б. Мур был одним из множества нуворишей, взращенных «Ревущими двадцатыми», и одним из немногих, ухитрившихся сохранить состояние после Великой депрессии. В наиболее консервативных кругах поговаривали, что дело тут в его отнюдь не кристальной честности…

Но как бы то ни было, если миссис Уэстон Б. Мур затевала что-либо, она делала это с размахом. И благотворительный вечер не стал исключением из правил. Она украсила свой сад тысячами разноцветных фонариков. На одной из террас устроила танцевальную площадку и не поскупилась на дорогой оркестр. Вдоль дорожек и тропинок в дюжине стратегических точек расставила армию официантов, смешивающих напитки для текущей рекой толпы. Избранные из ее ближнего круга теперь присматривали за двумя десятками ярких киосков с разнообразными надписями: «Предсказание судьбы», «Восточная ночь», «Поцелуи»… В нескольких комнатах ее особняка велась игра — за карточными столами и рулеткой. Каждый час на лужайке перед домом давала представление труппа яванских танцовщиц.

Над всей этой кутерьмой и легким опьянением витал, надо сказать, не то что бы непринужденно, Дух благотворительности.

Миссис Мур, переспелая крашеная блондинка, лично приветствовала графа Вурца и Мэри у столика, целенаправленно поставленного у ворот усадьбы. С графом Вурцем она рассыпалась в любезностях, затем преувеличенно вежливо поздоровалась с Мэри.

— Я так и знала, что вы прибудете после ужина! — щебетала она. — Я рассказала всем-всем за столом, как вы ненавидите ужинать вне дома. Все те, кто с вами пока не знаком, сгорают от желания познакомиться со столь эксцентричным господином! А уж когда я сказала им, что вы будете предсказывать судьбу…

— Никаких предсказаний, — с улыбкой поправил ее граф Вурц. — Буду просто читать мысли. Сами понимаете, это всего лишь фокус.

— Ах, граф, я не сомневаюсь, что здесь нечто большее, чем простой спектакль! Вы говорите, как настоящий профессионал. Я всем-всем сказала, что вы были на Тибете, и в Китае, и в разных удивительных странах. Это будет сенсация. Вы всегда казались таким невероятно загадочным!

Граф Вурц нахмурился.

— Никогда не хотел выглядеть загадочным, — быстро проговорил он. — Всегда пытался быть как можно… нормальнее и человечнее.

Миссис Мур зарделась.

— Какой вы скромный! Однако, я совсем вас заболтала. Простите. Делайте что душе угодно, дорогие мои, развлекайтесь. Как я рада, что вы пришли, мисс Робертс. А когда вы займете свое место в шатре для чтения мыслей, граф Вурц?

Граф задумался.

— Ну, не слишком поздно. Скажем, я буду там с… одиннадцати до двенадцати. Это даст вашей профессиональной гадалке час передышки.

Миссис Мур восторженно закудахтала: