Собственное название мадругских индейцев показывает, следовательно, совершенно и недвусмысленно, что они и есть майя юкатанские индейцы, которые сюда, на Кубу, некоторое время назад по каким-то причинам переселились или были переселены.

Мы должны, следовательно, искать ответ на вопрос когда, как и почему перешли юкатанские индейцы в Мадругу, на отдаленную Кубу. И именно поездка на Юкатан, на старую родину юкатанцев, помогла мне, наконец, составить из обрывков воспоминаний старейших индейцев и сведений, хранящихся в архивах и музеях, картину этого последнего в истории Америки великого индейского переселения.

Испанские захватчики и колонизаторы уничтожили прекрасные города майя на Юкатане, загубили их культуру, но не истребили, не смогли истребить народ майя.

Там была хорошая земля. Хенекен (сизаль) стоял на мировых рынках высоко, рабочие индейцы работали почти даром. Казалось, что совершенную идиллию богатеющих юкатанских плантаторов ничто не может нарушить.

Но потом внезапно в тысяча восемьсот сорок седьмом году грянул гром. Эти сотни тысяч юкатанскиx майя, которые собирали для своих господ хенекен, молчали и трудились, трудились и молчали, вдруг перестали трудиться и молчать. Сговорились, использовали разногласия, которые были у юкатанских сепаратистов с центральным мексиканским правительством, а потом поднялись на самое большое восстание в истории латиноамериканских республик.

Восстание майя началось 30 июня 1847 года в юкатанском городе Тепич. А из этого центра оно распространилось во все стороны. Индейцы, ведомые своим верховным вождем Сесилио Чим, захватывали один юкатанский город за другим. Пал Исамал, потом Текакс, затем Пето, Тнсимин и даже второй самый большой юкатанский центр — Вальядолид. А потом уже индейская армия пошла на последнюю твердыню плантаторов, столицу Юкатана — Мериду.

У правителей юкатанского штата горела под ногами земля. Они искали помощи где придется. Они стремились также различными способами расколоть, поссорить отдельных индейских вождей. Но это, однако, не помогало. Тогда плантаторы решили очистить полуостров от восставших, вывезти каждого индейского «бунтовщика», которого захватят, подальше от Юкатана. Но юкатанские плантаторы в первую очередь — торговцы. Поскольку они уже не могли обогащаться трудом своих невольников-майя, то решили продавать пленных индейцев в единственную область Америки, которая в то время еще не освободилась от испанского владычества и где также в соответствии с законом существовал отвратительный институт рабства — на Кубу. Корабли из Африки уже не приходили, и кубинские владельцы плантаций предложение своих юкатанских коллег, конечно, приняли. Итак, начинается фантастическая торговля, последняя торговля рабами в Америке. Кубинские латифундисты быстро смогли договориться с юкатанскими плантаторами, сколько будет стоить такой индейский раб. Двадцать пять гаванских песо.

Всего за двадцать пять песо, следовательно, еще во второй половине прошлого столетия доставлялись на Кубу рабы-индейцы! Это была фантастическая торговля. Последняя массовая торговля рабами в истории человечества.

Тогда, когда торговля рабами повсюду в мире была запрещена, между Кубой и Юкатаном началась широкая транспортировка рабов. Кубинские купцы даже организовали в Мериде, центре Юкатана, некое постоянное представительство, которое должно было обеспечивать гладкий и непрерывный ход поставок рабов-майя на Кубу.

Уже год спустя после начала восстания майя, в 1848 году, юкатанская шхуна «Серто» вывезла на Кубу первых индейцев. Но поскольку ценность песо в то время колебалась и кубинские импортеры индейских рабов могли бы «понести убыток», они договорились с юкатанскими властями о новой цене на индейцев — на сей раз в золоте: три унции чистого металла за индейского раба. Три унции в Мериде, но в Гаване, всего в 650 километрах оттуда, цена возрастала до одиннадцати унций золота! Как раньше на неграх, гаванские Шейлоки теперь стали зарабатывать на юкатанских майя. Если мы заглянем в тогдашний «El Avisador del Comercio de la Habana» [4], то увидим, что тогдашний ревностный испанский губернатор острова Криспин — Хименес де Сандоваль быстро распространил действие постановлений, касающихся несвободных негритянских сельскохозяйственных рабочих, и на индейцев.

Торговля индейцами стала привлекать на Юкатан многих спекулянтов. Документы, которые хранятся в Юкатанском государственном музее, показывают, что в конце концов весь экспорт индейских рабов монополизировали трое наиболее предприимчивых местных торговцев людьми.

Когда сепаратистскому правительству «независимого» юкатанского штата не удалось осуществить стремление устроиться под протекторат сильных Соединенных Штатов, оно снова покорно вернулось к Мексиканской Республике. Однако торговля индейскими рабами не прекратилась. Наоборот, когда правителем полуострова Юкатан стал Аугустин Асерето, торговля начала процветать еще лучше. Ибо не слишком богатый мексиканский генерал понял, что тут перед ним открывается подлинное золотое дно, и он отодвинул свои губернаторские обязанности на второе место и со всей своей энергией стремился урвать себе долю в бизнесе по продаже индейцев. Он даже направил войска на территорию, освобожденную индейскими повстанцами, чтобы любой ценой захватить столицу республики майя — Чан (Санта Крус); что был первый значительный город, который индейцы создали в послеколумбовский период в Америке. Ибо генерал надеялся, что в Чане ему удастся захватить в плен большое число индейцев.

Со сбытом хлопот не было. Куба теперь принимала любое количество невольников. Передо мной обширное сообщение Cyapecа Наварры, специального поверенного мексиканского президента Бенито Xуapeca, который позже здесь, на Юкатане, изучал подробности этой бесчеловечной торговли, Суарес Наварра указывает, что с полуострова на Кубу вывозилось каждый месяц не менее ста юкатеков. Так, например, только корабль «Мехико» с грузом рабов-индейцев прошел путь между Юкатаном и Кубой сорок шесть раз. Наконец и вся рыболовная флотилия Франциско Марти, который имел исключительное право на рыбную ловлю у побережья Юкатана, бросила рыбный промысел и вместо морской живности перевозила в своих пропахших рыбой трюмах пленных майя.

Генерал Асерете и другие экспортеры в принципе могли бы продать, меридскому представительству кубинских плантаторов любое количество индейских невольников, но, увы, их не было. Армия майя, охранявшая свою независимую индейскую республику на востоке Юкатана, была неплохо вооружена оружием, отнятым у белых эксплуататоров, и поэтому генерал Асерете и его приспешники не рисковали встретиться с индейцами в открытом бою. Губернатор стал посылать свои отряды в деревни майя на территорию, которой он владел, и солдаты уводили оттуда их мирных обитателей. Потом индейцев продавали на Кубу за ту же цену, но с гораздо меньшим риском.

Однажды случилось, что корабль, который вез рабов на Кубу (в данном случае это был испанский пароход «Ла Унион»), был случайно остановлен мексиканским каботажным судном «Глориа». Сохранилась запись допроса, учиненного капитаном «Глории» надсмотрщику, сопровождавшему партию индейцев на «Ла Унионе». Из этого материала явствует, что на корабле было тридцать индейцев. Экспортером являлась фирма «Пон» в Мериде. Четырнадцать рабов должна была получить гаванская фирма «Бустаманте. Ромеро и Сиа», шестнадцать — другая гаванская компания «Льянуса» (тот же самый надсмотрщик вез в том же году, но уже в следующих рейсах тринадцать, девятнадцать и еще двадцать трех индейцев).

Кто были эти «военнопленные»? Первым в списке тридцати рабов стоял индеец Канче из деревни Уалатукупулу. Военнопленный? Ничего подобного! Канче был слугой у плантатора Осорно. Обычно те, кто служат, получают плату. Обычно. Канче же не получал за свою службу уже девять лет ни центаво. Как раз наоборот. Сеньор Осорно посчитал, что Канче работал «не достаточно» и что именно он, слуга, должен зa плохое исполнение службы своему хозяину шестьдесят девять песо. И вот он своего слугу продал (вместе с его женой) господину Пону, который в Мериде поставлял кубинскому торговому представительству пленных индейцев. Из вырученных шестидесяти девяти песо сеньор Осорно выделил несколько монет местному полицейскому начальнику. Тот индейца-слугу и его жену заковал и послал под конвоем в Мериду. Здесь все еще в оковах ждали Канче и его жена шесть недель приезда работоргового корабля. Следующие два в списке военнопленных: Хосе и Лоренса Кануль. Первому — одиннадцать лет, его сестренке — еще меньше. Они сироты. До сего времени жили в Букцоцу: «Однажды (рассказывает мальчик) пришел господин и отвел нас в Мериду. Он сказал, что господин губернатор собирает всех сироток…» Следующие путешественники: Хуан Ямям — десятилетний, Шестой: Педро Куп, сирота, восьмилетний. Седьмой: Сусано Гумаль- семилетний. Восьмой и девятый: братья Пабло и Хосе Май из Тихуалатана, дети, сироты, как и другие… Такие, следовательно, прибывали на Кубу рабы. Было их в данном случае на корабле «Ла Унион» тридцать, и половина — дети! сироты! Стоили они по три унции золота. Только три унции. Как дешево! Когда прибыли на Кубу, им было десять, иногда даже только восемь лет. Тогдашний испанский губернатор острова прежде всего установил для новых рабов точный перечень наказаний, включая самые тяжелые. Они умирали массами от наказании и от рабства. Но вероятно они не вымерли все. Вот я и решил пойти по следам торговых записей старинных гаванских компаний.