Колумб искал свою собственную мечту. Нашел ли ее? Не нашел, однако открыл Америку. И этого было достаточно, чтобы заслуженно войти в историю. Колумб, однако, до самой своей смерти остался верен своей мечте. Он не сомневался, что нашел Индию или по крайней мере острова, которые лежат у ее ворот. А поэтому и доныне мы называем Антильские острова и среди них самый большой — Кубу — Вест-Индией. А кто иной мог бы жить в этой Колумбом открытой «Индии», как не индейцы, по-испански «индиос». И так это данное Колумбом название мы и доныне сохраняем для наименования американских аборигенов[1]. Когда корабль Колумба подошел к первому островку Багамского архипелага, было 12 октября 1492 года. А уже девять дней спустя, 21 октября, Христофор Колумб (собственно, его корабельный летописец) впервые записал в дневник экспедиции, что хочет «отправиться к другому огромному острову, который они (то есть местные индейцы) называют Колба и который, как я полагаю, должен бы быть Сипанго (то есть Японией)…»

Когда адмирал впервые увидел Кубу, он записал в дневнике об этом острове: «Это прекраснейшая из земель, которую когда-либо видели глаза человека…» 28 октября 1492 года Христофор Колумб впервые ступил на землю Кубы.

Я, конечно, хотел посетить место, где некогда европейцы впервые встретились с кубинскими индейцами. Оно лежит на 1200 километров к востоку от Гаваны у широкого залива. Позже испанцы основали здесь свой первый город на Кубе, которому оставили индейское название таинской деревеньки, когда-то находившейся поблизости, — Баракоа. В Баракоа мои кубинские друзья показали мне деревянный крест, который здесь 470 лет назад якобы водрузил великий адмирал в память о своей первой встрече с Кубой и ее индейцами. По внешнему виду этих 470 лет кресту в Баракоа дать нельзя. Трудно поверить, что этот крест поставил сам открыватель Америки, но ясно одно — Колумб открыл Кубу для Европы.

Новооткрытую землю он и окрестил. Хотя Куба имела свое индейское название, адмирал Кубу переименовал на Хуана, по имени одного из наиболее влиятельных кастильских принцев, который мог, возможно, стать будущим испанским королем. «Такого человека, — говорил Колумб, — неплохо кое к чему обязать…»

На берегу Хуаны у залива, где пристала экспедиция, Колумб впервые увидел кубинских индейцев. И увидел тут и их боиа, хижины, крытые пальмовыми листьями. Кубинские обиталища выглядели более чем скромно, но Колумб все же не сомневался, что находится а одной из описанных Марко Поло золотых земель Азии. И вот маленькая флотилия из трех кораблей — «Пинта», «Нина» и «Санта Мария» — плывет вдоль берегов самой восточной части Кубы, чтобы увидеть эти сказочные земли и города.

Не прошли еще корабли вдоль кубинских берегов и ста миль, а нетерпеливому Колумбу, упоенному своей мечтой, казалось, что чудесные города должны быть именно здесь, где-то за чертой прибрежных лесов. Второго сентября он записывает в дневнике, что города Зайтун и Кинсай, якобы великолепнейшие города мира, уж, вероятно, где-то рядом. Поэтому он приказал бросить якоря.

И в этот момент начинается одно из самых странных и притом юмористических приключении в истории открытия и завоевания Нового Света. Поскольку корабли не могут проникнуть в глубь страны, Христофор Колумб составляет посольство, члены которого должны разыскать сказочные города, нанести визит их правителям и передать им письмо и подарки от испанского короля. «Посольство в Китай» составляют господа Родриго де Херес, Луис де Торрес, крещеный испанский еврей, о котором хроникер пишет, что кроме испанского он говорит также на еврейском, халдейском и арабском языках, и два индейца — один с первого посещенного Колумбом острова и другой — кубинский таино. Через шесть дней, согласно приказу Колумба, посольство должно было после выполнения всех возложенных на него задач возвратиться. Через несколько дней посланцы Колумба возвращаются. Не нашли они ни короля королей — императора китайского, ни удивительных городов Кинсай и Зайтун. И не нашли никаких доказательств, что Куба тождественна Сипанго, как полагал великий адмирал.

И все же из этого путешествия Луис де Торрес и Родриго де Херес принесли кое-что ценное. Послы принесли сведения о том, что кубинские «индейцы» выращивают в глубине страны растение, которое «кажется ценнее золота». Речь шла о табаке. Но Колумб и его моряки еще не знали блаженства, скрытого в невзрачных листьях кубинского растения. И корабли отправились дальше… Через несколько дней они покинули Кубу, поскольку, по словам кубинских индейцев, уяснили себе, что к югу от Кубы лежит другая большая земля (это Ямайка), где, они предполагали, наконец, обрящут «злато несчитанное».

Во время своего второго плавания в 1494 году Колумб снова ненадолго останавливался на Кубе, а затем посетил этот остров во время своей последней, четвертой экспедиции. Он открыл близ Кубы остров Пинос, которому присвоил имя святого — Иоанна Евангелиста, архипелаг крохотных островков к югу от Кубы назвал очень нежно — Садами королевы.

Центром испанской колонизации еще при жизни Колумба становился Гаити. И этот остров Колумб, конечно, переименовал, он стад называться Эспаньола — Малая Испания. Куба колонизуется уже после смерти Колумба (1500 г.).

Первый толчок к колонизации Кубы дал сам испанский король Фердинанд, который «хотел знать», как пишет он в своем письме, «есть ли на острове золото и где находится». Тогдашний правитель испанской Америки-Диего Колон, сын Христофора Колумба, доверил задачу завоевания Кубы одному из своих офицеров, Диего де Веласкесу.

Диего де Веласкес, только что назначенный правителем на остров Кубу, пока еще принадлежавшую индейцам, объявил по всей Эспаньоле, что готовится большая экспедиция и что участие каждого, кто хочет легко разбогатеть и не боится обнажить меч, когда это нужно, будет приветствоваться. И желающие повалили толпой. Людей, жаждущих приключении, алчущих злата и при этом невероятно смелых было тогда среди первых испанских поселенцев большинство. Вскоре Диего де Всласкес завербовал триста человек. Среди них и те, которых беспокойная кровь позже приведет в Мексику, где с кучкой других белокожих они опрокинут Ацтекскую империю и разрушат ее столицу, чудесный город Теночтитлан. И вот в списке людей Веласкеса мы читаем имена, которые теперь знает каждый, кто читал, например, «Историю завоевания Мексики» Прескотта, — Берналь Диас де Кастильо, Диего де Ордас, Панфило де Нарваес и Фэрнандо Кортес.

По сравнению с захватом Мексики Кортесом овладение Веласкесом Кубы явилось детской забавой. Через два года Куба завоевана. Собственно, скорее оккупирована. И испанский король, следовательно, мог в списки своей «империи, над которой не заходит солнце», включить эту жемчужину, звезду среди островов. Она была столь прекрасна, что король даже отобрал у нее имя принца Хуана и дал ей свое собственное, королевское. Итак, Куба с тех пор должна была называться Фернандиной.

Однако времена меняются, что было, того уж нет… Нет в живых уже Фердинанда Католического, испанского короля времен конкисты, и остров, пережив свои недолговечные имена, носит старое индейское название — Куба.

Итак, в старинной Баракоа я видел крест, поставленный Колумбом. Перед главным храмом города я увидел еще один памятник, напоминающий о временах первой встречи и первых стычек открывателей и завоевателей Америки с кубинскими индейцами.

Здесь стоит статуя кубинского индейца, а па постаменте высечено единственное слово: Атуэй. Обитателям острова бородачей, народ которого прославился столькими отважными битвами за свою независимость, и в самом деле не нужно ничего больше добавлять к имени этого «первого борца за свободу Кубы», как по праву назвал индейского вождя гаванский историк Сезар Родригес Эспозито.

Индеец, который первым на Кубе встал на «тропу войны», не был, строго говоря, кубинцем. Он происходил с соседнего Гаити, из области Гуааба, которая лежит прямо против Баракоа на другой стороне неширокого Наветренного пролива, разделяющего оба острова. Атуэй был сначала вождем одного из немногочисленных таинcких племен, обитающих в Гуаабе.